Аттестат зрелости (СИ) - Рюмин Сергей

Амельченко кивнул, соглашаясь. И буркнул вполголоса:

— Месть — блюдо, которое подаётся холодным.

Разумеется, Калугин его не услышал. А если и услышал, то сделал вид, что нет.

Вечером того же дня.

Квартира Амельченко.

— Я сегодня поговорил с нужными людьми, — вполголоса сообщил Владлен Георгиевич сыну. — Они разыщут этого шарлатана, соберут про него информацию. А потом подумаем, взвесим, прикинем, что и как.

— А до этого, что? — спросил Димочка.

— А до этого сидим на заднице ровно и не высовываемся, — отрезал Амельченко-старший. — Как тебе на новой работе?

Димочка пожал плечами. Он уже неделю работал на новом месте — на электроламповом заводе в ОТК. В отделе работали, в основном, женщины бальзаковского возраста. Появление молодого сотрудника, да еще и мужчину, в своём коллективе они восприняли по-матерински. Димочку сразу стали опекать со всех сторон, особо работой не загружать, даже подкармливать. А когда вызнали, что он еще и к тому же холостой, аккуратно стали подводить к нему своих многочисленных дочек, племянниц, да и просто знакомых.

— Нормально, — отозвался он. Страсть к Альбине уже поутихла. В основном, этому, конечно, поспособствовал страх расплаты за содеянное. Но присутствовало еще и желание отомстить, которое день ото дня становилось всё сильнее и сильнее.

— Пока не разберемся с её ухажером, — снова предупредил Владлен Георгиевич. — К девчонке никаких мер предпринимать нельзя! Уж очень странный этот парень. Как вспомню, прям мороз по коже.

Он зябко повёл плечами.

Дверь в кабинет открылась. В проёме показалась Аглая Стефановна:

— Мужчины! Прошу к столу.

Амельченко-старший и Амельченко-младший встали, направились в коридор. Димочка предусмотрительно пропустил отца вперёд. У двери Владлен Георгиевич обернулся и выразительно приложил палец к губам:

— Матери ни слова!

Глава 43

И снова утюги на подоконнике

Вызов в Москву застал Степана Никифоровича врасплох. И снова встреча была назначена на конспиративной квартире. Хорошо хоть, на той же самой, что на площади Ногина. Не надо искать.

Соблюдая все необходимые предосторожности от нескольких пересадок на метро и смены такси до долгого блуждания в нескольких универмагах с целью выявления возможной слежки, Степан Никифорович наконец добрался до нужного дома, поднялся на нужный этаж, нажал кнопку звонка. Встретил его тот же Кирилл, его непосредственный куратор, числящийся помощником патриарха по хозяйственной части. На этот раз куратор был в «джинсе», видимо, так требовала конспирация. Степан Никифорович, наоборот, приехал в черном драповом пальто, под которым были обычные серые брюки и темно-синий одноцветный свитер машинной вязки с горлом.

Кирилл отошел в сторону, давая Степану пройти, быстро закрыл за ним дверь, не забыв окинуть взглядом пустой коридор. И только после этого, протянул руку для рукопожатия и поздоровался.

— Проходи на кухню! — то ли приказал, то ли просто сказал он.

На столе уже стояли два бокала, неизменная вазочка с сушками и розетка с вареньем.

— Чай? Кофе? — спросил куратор, зажигая газ на плите под чайником.

— Кофе, — отозвался Степан Никифорович, прислушиваясь к своим ощущениям, — не выспался в дороге.

— Тогда оставайся здесь на ночь, — решил Кирилл. — А завтра обратно.

Степан кивнул. Честно говоря, он и рассчитывал на этот вариант. Уж очень его вымотала дорога. На поезд не оказалось билетов, пришлось ехать междугородним автобусом. Старый «Икарус» последний раз убирался, наверное, не раньше года назад. Рваные сиденья, казалось, насквозь пропитались вонючим затхлым запахом. Пыль толстым слоем покрывала всё внутри автобуса от подлокотников до подголовников, заставляя склонных к аллергии пассажиров непрестанно чихать и кашлять.

В конце концов где-то под Бронницами Степан не выдержал и, прищурив слезящиеся раздраженные глаза, покинул транспорт. Спустя полчаса ему удалось поймать попутку — грузовой «Зил-130», в котором он благополучно добрался до окраины Москвы — до станции метро Ждановская.

Степан Никифорович выпил бокал кофе, слопал пару сушек, в ожидании откинулся на спинку стула. Кирилл сделал всего пару глотков, отставил свой бокал в сторону, вытащил из кармана обломки карандашей, положил на стол:

— Работают!

— Что? — не понял Степан.

— Амулеты или артефакты, суть не важна, — пояснил Кирилл. — Работают!

— А я что говорил! — возмутился Степан.

— Мы должны были проверить, — невозмутимо продолжал куратор. — Убедиться.

— Ну и как, убедились?

— Убедились, — голос Кирилла даже не дрогнул. Он взглянул на Степана и расхохотался. Тот вздрогнул.

— Представляешь, карандаши поставили в святую воду, в церкви во время молебна стакан выставили перед иконостасом. А потом один, омолаживающий, вручили какой-то бабке Наташе, которая всю свою жизнь в церковной лавке торговала, другой, лечебный, дворнику Епифану, который воспаление лёгких подхватил.

Степан Никифорович сделал глубокий вдох, кивнул, успокаивая внезапно вспыхнувшее раздражение:

— О результатах можно не говорить.

Кирилл осклабился:

— А что ж не сказать-то? Бабка Наташа лет на двадцать помолодела, клюку отбросила. У неё зубы молодые вылезли! Так она службу заказала благодарственную, а потом полуночную на коленях отстояла. А Епифан на следующий день уже двор мёл как ни в чём не бывало.

Степан Никифорович символически сплюнул, покачав головой. Кирилл развел руками, мол, кто ж знал?

Он встал, подошел к Степану Никифоровичу и, глядя на него сверху вниз, сказал, иронично улыбаясь:

— Патриарх тебя лично просил…

Потом как-то замялся, отошел к окну и продолжил:

— В общем, нужны еще амулеты. Понимаешь, патриарх неважно себя чувствует. Он, конечно, виду не подал, но безусловно пожалел, что не сам ими воспользовался. Кроме того, там, — Кирилл ткнул пальцем вверх, — было, кому в уши дуть. Сам понимаешь, при «нём» столько всякой…

Куратор замолк, поморщился, продолжил:

— … шушеры крутится. Короче, Степан Никифорович, нужны «карандаши». Чем больше, тем лучше. За деньги не беспокойся. Сколько потребуется, столько дадим!

Степан Никифорович вздохнул тоже встал:

— Легко сказать «нужны», «чем больше, тем лучше». Вопрос — как? Каким образом? Я даже не представляю себе…

— А, может, стоит просто раскрыться перед ним, а? — предложил Кирилл. — У тебя с ним отношения ровные, доброжелательные. Подумай, пожалуйста. И не тяни. Надеюсь, ты понимаешь, чем вызвана моя просьба?

Степан Никифорович вздохнул. Он понимал.

Глава 44

Презент от Зинаиды Павловны

В понедельник, проводив maman и Альбину — они стабильно вместе стали выходить на работу, а порой и возвращаться тоже вместе — я стал собираться в школу. Следующий автобус, на который я садился, подходил на 15 минут позже. Утром в начале смены расписание общественного транспорта еще как-то соблюдалось. А вот после обеда, ближе к вечеру автобусы уже ездили, как придётся. Летом так вообще приходилось ждать иногда по часу, а то и по полтора. Хотя обозначенный в расписании интервал движения составлял 10–15 минут.

Несмотря на кошмарный внешний вид, сапоги и в минус тридцать не давали ногам замерзнуть. Меховая куртка тоже поддержала своё реноме и своего насквозь отечественного производителя — вологодскую фабрику имени какого-то там съезда КПСС.

На «космической» («остановка 'Улица космонавтов») в автобус подсела Ленка-Жазиль. Ехать стало немного веселее.

На конечной мы разошлись. Я направился к Мишке, Ленка — прямиком в школу.

— Скоро породнимся, — как-то буднично заметил Мишка.

— Что? — я остановился. — Не понял?

— Ты не в курсе? — удивился Мишка. — Дядя Юра даже с нами информацией насчет женитьбы поделился. Он же каждый выходной у вас пасётся.