Записки нечаянного богача 4 (СИ) - Дмитриев Олег

Началось всё с того, что где-то в ноябре зазвонил мой телефон. Но только вместо букв и цифр там на экране появились какие-то зелёные полоски, как в фильме «Матрица». Я думал, что после звонков Второва, когда на картинке отображался разделённый круг, меня уже ничем не удивить. И снова ошибся.

— Слушаю, — сообщил я трубке.

— Зд… Зд… Здрасьте, Дмитрий М-м-михайлович. Меня з-з-зовут Женя, — донёсся голос сильно заикавшегося человека.

— Здравствуйте, Женя, — ответил я медленно, под изумлёнными и беспокойными взглядами скептика с фаталистом друг на друга. — Мы знакомы?

— М-м-можно я вк-вк-вк… запущу мод-д-дулятор голоса? — еле выговорил он.

— Да, конечно, — согласился я, не понимая вообще ничего.

— Простите, я плохо говорю. Поэтому приходится использовать технические средства, — неожиданно сообщил в трубку низкий хорошо поставленный голос, похожий чем-то на артиста Чонишвили. Этот резкий контраст понимания тоже не прибавил.

— Вы слышали обо мне, Дмитрий Михайлович. Вы приобретали автомобиль, который я Вам подобрал, у Кирилла, помните? — спросил диктор-чтец-артист, продолжая раскачивать мне понималку. Или шатать.

— Да, конечно. Спасибо за идеальный подбор, Женя. Если память мне не врёт, Кирилл называл Вас Кулибиным? — ну, хоть память, вроде, включилась.

— Не врёт, всё верно. Но я на самом деле Курочкин, — чуть смущённо ответила трубка. Как можно было научить голосовой модулятор, программу, передавать эмоции? Хотя, после его филигранной работы с гаишными базами и государственными сервисами удивляться было глупо, наверное. Но очень хотелось, ничего не мог с собой поделать.

— Рад знакомству, Женя. Как дела у Кирилла? — никогда не был силён в том, что называется «small talk», «лёгкой светской беседой», обоснованно считая её трёпом ни о чём. Но надо же было что-то говорить?

— А я больше не работаю с ними, — ответил непонятный Курочкин.

— Что ж так? — подпустил я в голос почти искренние интерес и сожаление.

— Ну, та программа для регистрации работает штатно, она самообучающаяся, поэтому все обновки гаишников сама переписывает под себя. Больше им и не надо ничего. А угонять всякие дорогие тачки мне неинтересно, — вздохнул чарующий голос.

— Плохо, когда работа перестаёт нравиться. Тогда она становится сперва повинностью, а потом каторгой, — ровным тоном произнёс я очевидные вещи.

— Вот! Как Вы правильно сказали! — воскликнула трубка, едва не выскочив из рук. «Экий ты, Женя, эмоционально возбудимый…» — задумчиво, будто с каким-то намёком протянул-проворковал скептик. «Скучающий айтишный гений — к сюрпризам» — удивил неожиданной приметой фаталист.

— Я могу быть чем-то полезен Вам, Женя? — уточнили мы, помолчав, слушая его пыхтение в динамике.

— Зовите меня на «ты», Дмитрий Михайлович. На «вы» отвлекает, я не могу собраться, — не то попросил, не то предупредил, не то пожаловался диктор.

— Лады, Жень. Тогда и ты меня Димой зови, мне тоже так привычнее, — предложил я.

— Хорошо, — явно подумав, согласился он. — Дима, я смотрю за тем, как вы, ну, вы с друзьями, строите город. Мне очень нравится, никогда бы не подумал, что мне будет настолько интересно, как живут другие люди. И даже захочется пожить с ними. Я, ну… — явно замялся он. От уверенного и завораживающего голоса это звучало неожиданно, путало и отвлекало. — Я не очень хорошо лажу с людьми. Ну, схожусь, то есть. Плохо, короче говоря, — Курочкин, кажется, и сам начинал запутываться.

— Если ты смотришь за тем, как появляется Город, то знаешь, что мы не продаём тут дома и не устраиваем дни открытых дверей, Жень, — честно начал я. — Мы решили построить мечту — и почти построили. Но в мечте не бывает случайных людей. Даже если в мечтах появляется Меган Фокс — это не случайно.

Да, сомнительные шутки — определённо мой конёк. Женю будто заморозило с той стороны.

— А откуда ты знаешь про Меган Фокс? — спросил у меня крайне растерянный Чонишвили.

— Просто предположил, навскидку, — признался я. В моём понимании мира, понахватавшемся дурацких клише из иностранных блокбастеров, рядом с тайным непризнанным гением непременно должна быть эффектная гражданка, типа Фокс, Джоли или ещё какой-нибудь подобной.

— Странно. Но это бывает, я на всегда понимаю чужие шутки и логику. Я могу быть полезным городу и вам с друзьями. Я очень дофига всего знаю и умею, честно! — я будто наяву видел перед собой горящие честные и чистые глаза хвастающегося октябрёнка.

— По части ай-ти сервисов? — уточнил я на всякий случай.

— Не только. Ещё финтех, е-ком, информационная и экономическая безопасность. Я могу показать! — казалось, он прямо пританцовывал.

— Мне подумать надо, Жень. Давай так — ты мне завтра позвони, раз номер всё равно знаешь, в это же время, а я тогда уже решу чего-нибудь. С ребятами поговорим. Только обязательно позвони! Не забудешь? — да, проклятое НЛП, и — да, всегда почти работает.

— Хорошо! Я обязательно не забуду, я уже ремайндер поставил и будильник! — доложил Чонишвили, бегавший по комнате неизвестно где, но явно пребывая в волнении.

— Только голос на модулятор другой какой-нибудь поставь, пожалуйста, — не выдержал я.

— Почему? — удивилась трубка.

— Я, когда представляю себе по голосу уверенного грузина или вообще Доминика Торетто, мне сложно про финтех и инфобез думать — шаблон трещит, — признался я.

— Да? Не подумал… Странно. Хорошо, Дима, я подберу другой голос. Спасибо большое, очень рад был познакомиться… Поговорить, то есть… Рад, в общем! До завтра! — молотил он.

— И я рад знакомству, Женя! До завтра! — посмотрел на экран и успел заметить, как исчезают на нём бегущие зелёные полоски «Матрицы». Эх, Морфеус-Морфеус…

— Салют! Тупишь? — поприветствовал меня Тёма, заходя в кабинет.

Единственное в Городе чисто офисное здание, в котором мы занимали самые верхние этажи, два из семи над землёй и семи под ней, стояло на отшибе, дальше к западной части. Так оно и восход солнца не загораживало, и место у детских площадок, маленьких магазинчиков, парков и палисадников не крало. Получилось символично: единственная высокая халабуда в малоэтажной застройке сиротливо стояла с краю, как сбоку припёка, будто давая понять, что офисная работа — неизбежное, к сожалению, зло, но, в нашем случае, контролируемое, не страшное и не самое главное. Зато с наших этажей Город был отлично виден полностью.

— Здоро́во, Тём. Ага, — задумчиво глядя на телефон, отозвался я. — Как Бадма, как Мишка?

— Как я в санчасти — спят и едят, не жизнь, а малина! — бодро отозвался друг и поставил передо мной картонный стаканчик. — Вот, к Самвелу заскочил, твой любимый, таёжный. Привет тебе передавал.

— Ага, спасибо большое! — чай был очень кстати.

— Серёга скоро подойдёт, принесёт бумаги на закупку дронобоек. Я согласовал, если что, — предупредил он, глядя на поднимавшееся над Городом Солнце и вдыхая аромат кофе с кардамоном, которым его регулярно баловал Врунгелян.

— А нафига нам ещё-то? — удивился я.

— Да журналюги после открытия спортшкол этих как с цепи сорвались! — фыркнул Головин. — Дня не проходит, чтоб пару-тройку не запустили посмотреть одним глазком, что это там у них происходит? — последнюю фразу он проскрипел голосом шакала Табаки из мультика про Маугли, заставив меня улыбнуться.

— Мы за неделю их насшибали уже восемнадцать штук. Мавики, Фантомы, даже Инспайр один. Мультов на пять уже облегчили свободную прессу, — довольно ухмыльнулся друг. — А тут прошла информация, что готовят со дня на день массированный налёт, несколько десятков сразу, с трёх направлений. За дурачков нас держат, Дим. Оскорбления снести не могу такого!

— Что, с запада зайти не выходит? Митрофаныч, как и обещал, собачку погулять выпускает? — улыбнулся и я.

— Ага. Видал я на камерах, как из лесу эти стримеры-блогеры-как-там-их-маму выбегали в мокрых штанишках.

— Может, встретить их в лесочке да в профилактических целях за лица пощупать? — предположил я.