Записки нечаянного богача 4 (СИ) - Дмитриев Олег

Насчёт «не убрано» Женя не соврал. Чистыми тут, пожалуй, были только дорожки следов, по которым ходил Толик. Хотя, в соседней комнате были заметны колеи от робота-пылесоса, правда, пыльные. Наверное, сломался. Или хозяин переделал его во что-то более оригинальное, с чем знакомиться не хотелось совершенно.

В самой дальней комнате, метров тридцати площадью, стоял компьютерный стол во всю стену с кучей больших мониторов. От стола развернулась современного вида инвалидная коляска, в которой сидел тощий бледный белобрысый парень или мужчина, возраста, кажется, любого, от двадцати до сорока.

— П-п-привет! — выговорил он, подняв тонкую, едва ли не прозрачную ладонь.

Глава 25

Феодальные будни

Он попал в аварию с родителями, когда ему было десять. Они погибли, а он с травмами головы и переломами всего, включая позвоночник, остался жить. Родных не было, и после выписки из ЦИТО Женю определили в приют. Там было плохо.

Мы с Головиным сидели с прямыми спинами, слушая модулятор, который голосом комедийного актёра с интонацией телевизионного полицейского Володи Яковлева рассказывал вообще не смешную жизнь Жени Курочкина.

Программировать учился сам. Когда в руки попал дряхлый смартфон, никому из старшаков не нужный, с битым экраном и быстро садившейся батарейкой, дело пошло быстрее. Удалось найти деньги, оставшиеся в наследство от родителей. И тех, кто устроил аварию. И тех, кто заказал её. Им тоже было плохо.

Весёлый голос рассказывал вещи, от которых хотелось если не сразу плакать, то уж точно скрипеть зубами и сжимать кулаки. Как жилось инвалиду в приюте. Как его отказывались выпускать, следуя указаниям «с воли» держать парня до восемнадцати лет. Как он умудрился доказать в суде дееспособность и вступить в права наследования. И как пропал с радаров и из всех возможных баз, каталогов и электронных реестров. Даже в бумаге записей о нём не осталось, хотя про поджог архива ЗАГСа голос смешного актёра, кажется, говорил с сожалением.

С тех пор он здесь. Денег хватило на две квартиры в новом доме, в одной стояло оборудование, в другой в основном тоже. Спал он сидя, еду и прочее доставляли до двери курьеры, сперва нанятые из местных, а потом, когда сервисы доставки развернулись во всю силу — самые обычные. Теперь денег ему хватало — программа, перегоняющая с нескольких миллионов счетов по всему миру по сотой и десятой доле копейки, цента, сена или фыня* сделала его вполне состоятельным человеком. Врагов, убивших родителей и посадивших его в кресло, перестала искать даже полиция. И основными проблемами стали одиночество и скука. Сетевые «друзья» и партнёры по онлайн-играм особо сильно справиться с ними не помогали. Женька содержал десяток детских домов, учредил фонд поддержки юных талантливых программистов, побеждал во всех закрытых хакерских чемпионатах. И всё это — сидя в кресле, в спальном районе Зеленограда, оставаясь призраком даже для всесильных структур, способных найти то, чего нет и никогда не было.

А в прошлом году он посмотрел трансляцию свадьбы из Могилёва. И стало совсем тоскливо. Когда понимаешь, что можешь делать классные, невероятные, масштабные вещи, но вынужден прятаться и заниматься «всякой ерундой» — становится невыносимо грустно. И Женя решил понаблюдать за теми, кто подарил ему самое яркое за последние годы впечатление, пусть и с экрана. Отметил, что вокруг нас с друзьями постоянно творилась какая-то чертовщина, несмотря на пристальное внимание со стороны сил, с которыми он сам старался поменьше контактировать. А потом мы стали строить Город, и построили. И он захотел жить там.

Мы с Тёмой рассказывали о наших приключениях, которые при всей своей опасности ни в какое сравнение не шли с той хтонью, что выпала на долю Женьки. Он неумело, но искренне хохотал, захлёбываясь и икая, сопереживал, стискивая тонкие прозрачные пальцы. И тогда я впервые назвал его Джесси. Чем-то он очень напомнил того парня-механика из первого «Форсажа».

— Это же из фильма про гонщиков, да? Я смотрел все части! Про машины прикольно, а про айтишку — чушь собачья! А Джесси меня и Кирилл называл. Мне нравится! — тараторил несуществующий в природе гений. Чужим голосом.

— Тогда, если не против, так и будем тебя звать. Сколько тебе надо времени и людей, чтоб собрать тут всё барахло, ну, то есть оборудование? — спросил я. А Тёма кивнул.

— Зачем? — напрягся он. Откладывая откусанную, но недоеденную трубочку с варёной сгущёнкой. Последнюю из семи.

— Смотрел мультик «Теремок»? — ребёнок без детства, супермозг и гроза мировой кибербезопасности распахнул глаза и отрицательно покачал головой. Реалист внутри меня сопроводил это парой фраз, очень эмоциональных и крайне нецензурных. — Там так говорили: «Давай вместе жить — не тужить. Места всем хватит», — закончил мысль я.

И увидел то, что представлялось мне ещё при первом телефонном разговоре — вспыхнувшие глаза октябрёнка, который очень хотел верить в чудо. Хоть и очень боялся, что его снова обманут. И что придётся многое поменять.

Эксфильтрацию Джесси планировал и реализовывал лично Артём. Полагаю, жители дома, те, кто не спал в интервале с половины третьего до четырёх часов утра, были удивлены тем, что грузовой лифт ездил не переставая. И что вещи выносили крепкие люди в масках и чёрном городском камуфляже без знаков различия. Фура с битком набитым сорокафутовым контейнером выбралась на Пятницкое шоссе, выехала на ЦКАД, а с него — на Новую Ригу. И ни на одной из камер по всему маршруту не появилась. Призрак переселялся так, что комар носа не подточит. Даже специально обученный комар, под погонами с большими звёздами. Сам же призрак в это время сидел на заднем диване в Радже, повалившись на бок, и одновременно что-то делал в маленьком ноутбуке, жевал трубочки с варёной сгущенкой и взахлёб восторгался первым в жизни путешествием. И в этот раз голос из модулятора звучал его собственный.

Мы условились с Джесси, что Док осмотрит его и возьмёт анализы. У меня не было никакой уверенности в том, что в этом будет хоть какой-то толк, но порядок есть порядок. После чего по совершенно пустому по утреннему времени Городу мы с Тёмой отвезли его в дом. Через один от наших, и точно такой же.

— Утром придут слесари по компьютерам, покажешь им пальцем, что и как сделать. Говорить не обязательно, считай, что они глухонемые. Но схватывают налету, — инструктировал, кряхтя, Тёма. Коляску, а точнее — какую-то современную приблуду на гусеничном ходу, что и по лестницам умела ездить, мы пёрли с ним вдвоём. Вес самого пассажира-призрака в этом раскладе вообще роли не играл, в Раджу и из Раджи я пересаживал его, как бумажного.

— Двери хочешь запирай, хочешь не запирай, у нас никто не закрывает, нет секретов в деревне у нас, — добавил я, переведя дух, когда портативный танк Джесси встал на крыльце. — Держи ключи. Добро пожаловать в Княжьи Горы!

— Можешь начинать зазнаваться, Жека! — осторожно хлопнул его по плечу Головин. — Мы в этом Городе на ручках в дом только сыновей заносили. Так что ты, почитай, крестник наш! И я посмотрел бы на ту падлу, что крестнику Волкова и Головина хоть вслед криво посмотрит, — скроил он зверское лицо. А Джесси крутил головой, глядя на нас снизу вверх широко распахнутыми голубыми глазами в больших очках.

А когда открыл, подрулив неловко боком, перевесившись через край, дверь и въехал через порог в свой собственный новый дом — заплакал.

Сидели в «нашем» закутке у Самвела в «Арарате-2». Он, если и удивился раннему визиту, то виду не подал. Подал чаю таёжного и кофе с кардамоном.

— Не боишься? — сощурился на меня над чашкой Головин.

— Чего именно? — уточнил я, думая о том, что Боги явно решили снова сыграть за нас и продолжали наполнять Город хорошими людьми.

— Ну, что этот кибер-злодей тебя по миру пустит? Он завтра про нас будет знать больше, чем мы сами. А потом лифты́ остановит, свет погасит — и привет.