Какой нахуй огонь и вода на которые можно бесконечно смотреть!? Вот оно — зрелище достойное любования!
К окончанию дня, мы лежали мокренькие и довольные… Она мурлыкала и гладила мой живой…
— А ты молодец… Сказала Лилит.
— А ты подлый демон. Ответил я.
— Спасибо! Лучезарно улыбнулась.
После порабощения, директриса сменила риторику и отшила всех побитых мною детей и их мамаш с папашами.
Она показала дьявольскую суть и намекнула что всемером нападать на одного нечестно, и такие ученики могут представлять опасность для репутации школы.
Дело спустили на тормозах.
У меня самый красивый адвокат… Виолетта даже начала подкидывать мне деньги на карманные расходы!
Получается, я могу иметь власть влиятельных женщин как свою? Интересно, а в каких странах нынче президент — женщина?
Глава 23
Зависть как тень от чужого фонаря.
Чем ближе идешь к свету, тем яснее понимаешь, что это не твоя дорога…
Ты — путник, крадущий чужие звёзды, чтобы осветить свою грязь.
Человек вообще по природе к свету тянется.
Даже принято говорить, что учение — свет.
Ага, только зависть учит другому — ненавидеть солнце в соседском окне. Мы рвём занавески, забывая — что и нам оно светит одинаково…
Господи, пожалуйста, пусть у них побыстрее наступит ночь…
Я завидовал не тому — чего у меня нет, а тому — что мне даже хотеть на дано. Чужая мечта становилась тюрьмой. Зависть — вечный голод души.
Даже до рвоты обожравшись, я буду возмущен — А почему его тарелка кажется полнее?
Зависть похожа на сорняк. Чем больше рвешь — тем глубже корни.
Чужой огонь теплее греет, соседская клубника слаще, жена красивее и дети умнее! Вот всё блядь у них лучше!
Из-за успешных людей, моя жизнь как циферблат без стрелок — я знаю, что время идет, но не пойму куда спешить…
Мой разум — музей чужих достижений.
Я не могу громко заявить на весь мир — Я есть! В ответ обязательно послышится пересказ чужой биографии.
Зависть учит нас ненавидеть собственные крылья за то, что они не такие красивые как чужие и мы падаем, так и не сумев раскрыть их…
Зависть — зеркало, в котором отражаются все, кроме тебя. Разобьёшь его в ярости, а потом, истекая кровью, ползаешь по осколкам, чтобы собрать хоть кусочек их улыбок, их побед.
Смотришь в эту кривую мозаику, пока пальцы не сгниют от порезов…
* * *
И вот я в женском теле…
Ощущаешь себя неполноценным человеком…
Колбасы между ног нету, физических сил меньше, грудь свисает и мешается, да еще и периодически кровь из пизды подкапывает… Все же природа надругалась над женщинами и все прелести сильного и здорового тела отдала парням…
Может быть потому — что Бог тоже мужчина?
Блин! Не о том я думаю…
Я за последние дни, людей убил больше, чем отблагодарил за всю жизнь…
Проклятый демон во всем виноват…
В ушах до сих пор слышится грохот выстрела, а в носу застыл запах пороховых газов. И он преследует меня несмотря на то — что нос уже другой, женский… Поначалу я чувствовал восторг — эти люди в форме, такие же как те, кто всю жизнь ставил мне подножки.
Учителя, родители, одноклассники.
Все, кто считал себя выше…
Хороший человек погоны на плечи не наденет…
Вот только не заигрался ли я в Бога?
Имел ли право лишать их жизни?
— Как думаешь, они бы пожалели тебя, останься ты в старом теле? Заговорил со мной Левиафан.
Голос напоминал скрип ржавых петель в заброшенном морге.
Я замер.
Перед глазами всплыло лицо отца — пьяное, перекошенное злобой. Ремень в руке жалил как змея. — За что!? Имел я наглость спросить, забившись в угол.
— За то, что родился! Орал он и бил.
— Получается, за просто так… Поправил, читающий мысли демон. — Издевались над тобой, потому что могли, а теперь роли поменялись, и ты способен на многое. И вправду могу…
Помню, как тело первого мента упало на пол, рот остался открытым в немом крике.
— Браво! Зааплодировал Левиафан. — Теперь ты понял: сила — это право выбирать кому как жить или не жить вовсе. Ты ведь мечтал об этом в моменты, когда они заталкивали тебя в туалет? Когда смеялись над твоим запахом?
— Заткнись. Проворчал я.
— О, нет-нет, я помню всё. Даже то — что ты стараешься забыть. Помнишь, как девочка из седьмого класса оттолкнула тебя — сказав, что ты воняешь говном, а потом вся школа повторяла это как мантру.
Я сжал зубы…
Вспомнил как выстрелил в коленку убегающему сержанту.
— Она была права… Продолжал травить душу демон. — Ты вонял гнилью, нищетой, отчаянием. Но сейчас… Сейчас от тебя пахнет властью. Им это не нравится.
— Зато ты в восторге! Вонючий демон! Ты превратил меня в вечного беглеца!
Левиафан рассмеялся. — Я всего лишь дал тебе инструмент. Ты сам выбрал, как им пользоваться. Разве не ты мечтал стать тем, перед кем всю жизнь пресмыкался? Демон знал, как манипулировать моим страхом — вернуться в униженное состояние…
Помню, как выживший в клетке бомж, полз к выходу…
Я прицелился ему в затылок.
Выстрел грохнул громче остальных.
После массового убийства в полицейском участке, я отравил тело мента и похоронил в нём случайную прохожую.
Улик никаких нет.
Просто служитель правопорядка обдолбался и умер в потоке людей.
А что делать дальше?
На улице холодно, а квартира женщины оказалась совсем рядом. Телефон незапаролен и одинаковый адрес прописан во всех приложениях доставки.
Зайду на огонек что ли…
* * *
Вваливаюсь в квартиру — мужик, похожий на выжатый лимон, кричит с порога — Где жрать!? И дети, три сопляка — сразу ручонки к карманам тянут — Дай денег! Облепили, суки, как пиявки — Деньги давай!
Разве так принято встречать супругу!?
Я попытался вспомнить — где здесь кухня, но ноги сами понесли к плите. Мышечная память — гадкая штука.
Руки схватили сковороду, пальцы щелкнули конфоркой.
Яичница шипела, как Левиафан в моем ухе.
— Смешно выглядит… Вчера трупы, сегодня — детские сопли…
— Наконец-то научилась готовить! Обрадовался муж черному горелому луку.
Да ужж, интересно, а чем раньше она его потчевала?
Хорошо, что он свалил на работу и оставил меня наедине с собой…
Нужно подумать, как жить дальше, чем промышлять и разработать план действий. Но подумать не дали дети… Потребовали кушать и принесли тетради с домашним заданием на проверку.
Ответил — всё правильно.
Я всё равно дибил и ничем не смогу помочь им в образовании.
День прошел быстро, и я уснул без задних ног…
Это конечно замечательно, но не о такой унылой жизни я мечтал…
Семейка слишком неблагодарная, их мать и супруга умерла, а они даже не заметили странностей в моем поведении. Должно быть, при жизни к ней относились как к элементу кухонной утвари…
Еще одна причина не рождаться женщиной — унылое это занятие…
Развлечения ради, я даже с детьми в прятки играл.
Старший сын залез в шкаф, и я нашел его не сразу. Когда открыл дверцу — увидел его сидящим, плачущим и обнявшим колени. — Чего ты хнычешь? Проявил я заботу как любящая мать.
— Папа сказал… что если я еще раз получу двойку, то выбросит меня в мусорку… Его дрожь напоминала мне детство…
Я тоже прятался по разным углам от пьяных родителей…
— Хочешь я научу тебя прятаться навсегда? Прошептал я.
Мальчик кивнул.
— Нужно стать невидимкой. Перестань дышать. Расхоти хотеть. Я прикрыл дверцу и запер на ключ.
Начнем тренировку.
* * *
Целыми днями сидел дома и листал фотографии детей со школьных утренников и свадебные фото с мужем.
