Куда приводят коты (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич

Нет, к черту! Надо просто сделать это! Он же мой друг, в конце концов! Кроме того, Ласт может быть в курсе последних событий, связанных с крысами…

– Ты как будто не здесь, – услышал я ласковый шепот Карри, – давай сменим декорации…

В очередной раз я не успел толком осознать ее предложение, как она уже все провернула, и мы оказались в другом месте.

Вновь на пирамиде Сехмет.

– Мне показалось, ты заскучал, – сказала Карри, опуская меня на плато усеченной вершины.

– Нет, просто…

Я хотел признаться, что надо бы навестить Ласта, но меня отвлекли мягкие всполохи света вокруг.

Мы попали в момент, когда наплыв гостей к Сехмет особенно плотный. Коты и кошки появляются около нас из ниоткуда, рассеивая искры волшебной энергии, которая здесь может не прятаться от посторонних глаз, свободно проявлять себя во всей красе, разными цветами и формами. Кто-то приходит со съестными дарами, а кто-то – с перебитой лапой, вытекшим глазом и другими травмами.

Один черный кот с рыжими пятнами умудрился совместить первое со вторым. Задняя часть тела в плачевном состоянии, за ней по полу тянется широкий жирный мазок красного, кот ползет к статуе Сехмет исключительно на передних лапах. При этом ему как-то удается волочить в зубах здоровенный моток сосисок!

Я подбежал к нему.

– Святые коты, да кто ж тебя так…

Ухватил моток зубами за другой край, и мы потащили груз вместе. Наши взгляды встретились, он с немой благодарностью принял помощь, окровавленные челюсти выпустили ношу.

Он прохрипел:

– Не повезло… немножко…

И начал терять сознание.

Я тоже выпустил еду из зубов, два шага, и склонился над головой, что опустилась на древние, как смерть, камни. Смотрю в медленно закрывающиеся глаза, чувствую, как в моих нагревается жгучая влага. Даже сквозь мутную пленку не могу не замечать ужасное месиво, которым стали задние лапы и хвост несчастного кота. В груди трепещет, протестует… Так нельзя! Не должно такое твориться под этим небом!

Шерсть умирающего засверкала тысячами синих черточек, отражая свет, озаривший сверху. Я запрокинул голову. Над нами кружатся ленточки знакомой энергии.

Хвала Сехмет! Хозяйка этого места поделилась целебной магией!

Волокна синего света оплели тело кота, заботливая сила приподняла над плитами, ленточки чарующим танцем дорисовали заднюю половину, какой та была изначально, и растерзанная плоть начала чудесным образом подстраиваться под этот макет, возвращаться к прежней форме, что сопровождается обилием волшебного света, мелодичных звуков, запахом свежести, какая бывает после грозы…

И вот, я даже не успел как следует восхититься зрелищем, а все уже погасло, кот стоит на четырех лапах. Правда, глаза по-прежнему закрыты.

Я потормошил его.

– Эй, друг… Очнись! Героическая смерть отменяется.

Один глаз открылся.

Кот покосился им влево, вправо. Затем сфокусировался на мне. Хвост приподнят в вопросительном изгибе.

– Я еще жив?

Из меня выпорхнул смешок.

– Не «еще», а «уже»!

Кот открыл второй глаз, поморгал, осторожный взгляд по сторонам.

– А почему все смотрят?

Теперь огляделся и я.

Действительно…

Нет, не все. На пирамиде много кошачьих, которым тоже требуется помощь, им сейчас не до нас. Над ними сплетаются синие вихри света, его ручьи текут к раненым от статуи Сехмет.

Но те, кто лечением не занят, и впрямь собрались вокруг нас. Косятся с любопытством, шушукаются… Столь излишнее внимание меня смутило. За последнее время его и так уже избыток.

К нам подошла Карри. Из-за волн песчаной юбки кажется, что подплыла, будто призрак.

– Почему на нас глазеют? – спросил я, когда оказался в ее руках.

Она ответила, как всегда, с улыбкой:

– Все любят глазеть на чудеса.

– Ну… я, конечно, тоже засмотрелся, когда Сехмет чинила этого беднягу. Но этих чудес вон сколько!

Мой хвост обвел пылающий над пирамидой синий фейерверк, нуждающиеся коты продолжают получать целебную благодать.

– Его починила не Сехмет, – поправила Карри.

– То есть?! Я же своими глазами видел, как синяя энергия сгустилась над нами, а потом взялась за этого приятеля. Ты, кстати, как себя чувствуешь, парень?

– Лучше всех! – отозвался черный кот с рыжими пятнами.

Он, похоже, только сейчас осознал, что цел и невредим, вертится туда-сюда, разглядывая со счастливой мордой новенький зад.

– Все верно, – согласилась Карри. Но затем продолжила: – Вот только этот поток энергии вылетел не из статуи Сехмет. А из тебя, Риф.

– Как?!

Я уставился на Карри.

Та лишь, приподняв уголочек губ, пожала плечами.

Уши мои вновь прислушались к шепоту зевак:

– Целитель…

– Он целитель!

– Как наша Сехмет!

– Я слышал, он стиратель…

– Да ладно!

– Целитель и стиратель!

– Надо же…

К счастью, я был в центре внимания недолго. Пока принимал от спасенного кота череду благодарностей, мы разговорились, а соглядатаи начали разбредаться по своим кошачьим делам. Кто-то просто исчез в перемире. Кстати, моток сосисок, что мы бросили где-то тут, тоже исчез. Как поведала Карри, именно он превратился в энергию, которая затем прошла сквозь меня, став исцеляющей, после чего и вытащила кота с того света.

Зовут его Факел. Сказал, что попал под колеса электромобиля на заднем дворе какого-то ресторана.

– Двигатели у них бесшумные, среагировал поздно, – признался кот.

А еще спустя время мы повстречали на пирамиде крылатого сфинкса, которому Сехмет спасла его мужское имущество, и знакомую девушку в очках и с рюкзаком.

– Книжка! – воскликнул я.

– Привет, Риф! Привет, Карри!

Девушки обменялись поцелуями в щечку. Моей макушке достался почесунчик.

– Ты преобразился, – оценила Книжка каменную шкуру.

– А как ты меня узнала? – спросил я.

– Ну, а кто еще любит сидеть на руках у нашей рыжей легенды.

Мы трое рассмеялись.

Недалеко от нас расхаживает сфинкс, на боках улеглись кожаные крылья, по плитам скользят их кончики, между ними извивается змейка хвоста. За сфинксом семенит, как на привязи, полосатый котенок.

– Стефан сказал, – говорит Книжка, – что эта мелкая была с тобой, Риф.

Как я понял, Стефан – это имя крылатого сфинкса.

– Да, вытащил из колодца…

Девушка в очках засмеялась.

– Я назвала ее Кристи, а Стефан зовет Липучкой.

Мы с Карри подхватили ее веселье. Спрашивать, почему Липучка, не пришлось, и так видно. Маленькая кошечка ходит за сфинксом, как утенок за уткой. Стефан иногда замирает, оборачивает взгляд, и Кристи, она же Липучка, замирает тоже, смотрит, хлопая глазками с недоумением, мол, что я делаю не так… Затем сфинкс возобновляет шествие, и котенок тут же, как верный паж, трогается следом.

– Она и за мной так ходит, – хихикает Книжка.

Мы вчетвером – я, Карри, Книжка и Факел – со смехом наблюдаем, как Кристи преследует Стефана, на это незамысловатое, казалось бы, действо можно смотреть вечно, как на огонь, воду и звезды.

И вдруг рядом с Факелом возникла кошка, внешне очень похожая на него. Очевидно, только что вышла из перемира.

– Ах, вот ты где! – проворчала она.

Веселье Факела мгновенно сошло на «нет», он закатил глаза.

– Опять ты, Янка…

– Да, я! Решил от меня в Бальзамире спрятаться, значит!

– Он тебя нигде не спрячешься…

– Где сосиски, я тебя спрашиваю?! Добывали, значит, вместе, а ты решил в одно рыло сожрать? Не отнекивайся! В глаза смотри, когда с сестрой разговариваешь!

– Святые коты, лучше б меня та машина добила…

– Какая еще машина?! Опять сочиняешь! А ну иди сюда!..

Факел обреченно побрел прочь. Похожая на него кошка, продолжая ворчать, идет следом, преграждает дорогу, кот меняет направление, и так повторяется много раз, все это под скандальные реплики Янки и вздохи брата.

– Не повезло парню с сестрой, – говорит Карри с печальной улыбкой. – Но ничего не поделаешь. От сестры не спрячешься.