Дело в том, что каждый раз при открытии и закрытии Осколков время внутри искажается, а выжившие существа получают мощнейшее излучение маны. Таким образом со временем они становятся сильнее. Одновременно с этим усиливается и само пространство, укрепляя свою структуру, делая осколок менее нестабильным.
Особенно ярко эта особенность проявлялась именно в осколках. В отличие от классических параллельных миров, им требовалась постоянная подпитка извне. Эти паразитирующие фрагменты реальности вытягивали энергию из других измерений для продолжения своего существования. Влияние их было деструктивным: пространство вокруг искажалось, порой разрушаясь, а в окрестностях наблюдался дефицит маны.
Но было и преимущество. В отличие от транзитных разломов, выполнявших лишь функцию порталов между мирами, осколки можно было закрыть досрочно — ещё до окончания сезона. Для этого требовалось полностью истребить всех обитателей и оставить пространство пустым. Лишённый жизни внутри, осколок схлопывался, исчезая, а разлом переносился в другую реальность.
Я покачал головой, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, сосредотачиваясь.
Размеры мутировавших созданий оказались куда внушительнее, чем описывал перевёртыш. Даже медведь, сражающийся против сколопендр, едва напоминал то животное, каким был прежде. А ведь прошло совсем немного времени с момента попадания сюда. Он, скорее всего, затянулся в этот осколок последним — если не считать нас.
Косолапому сейчас приходилось несладко. Несмотря на свою силу, он был измотан и изранен. Мощные когти разрывали тварей на части, но их было слишком много. К нашему прибытию медведь уже едва держался на ногах, его тело покрывали глубокие раны. Двигался он с трудом.
— Похоже, эти твари ещё и ядовитые, — пробормотал я. — Хорошо, что прихватил с собой реагенты для противоядия.
— По моей команде! Огонь по насекомым! — скомандовал Морозов, выйдя на дистанцию.
Я, как и остальные, первым делом воспользовался боевыми артефактами. Не зря же я таскал с собой трофейные молниевые жезлы. Энергии в них было достаточно для пары десятков выстрелов. Самое время ранить и замедлить хотя бы часть тварей, пока они ещё не успели среагировать.
Вступивший в бой чуть раньше отряд дозорных действовал по схожей тактике — сосредоточив огонь по насекомым. Быстро стало понятно: против мутировавших тварей обычные артефакты, отлично работающие на людях, действуют крайне слабо. Молниевые жезлы лишь оставляли на хитиновом панцире слабые подпалины, и замедляли сколопендр лишь на считанные секунды.
Огненные заклинания показывали себя немного эффективнее — поджаривали тварей и снижали их подвижность, разрывая конечности. Но настоящей находкой оказались ледяные стрелы. Их ударной силы хватало, чтобы пробить броню и при удачном попадании убивать тварей.
Их запускала одна из дозорных. Я сразу узнал её — Анна, та самая, с которой у меня был спарринг в школе клановых магов. Сейчас она сражалась уверенно, почти не полагаясь на артефакты — только собственные заклинания и холодное оружие.
Чёткие движения, точные попадания, никаких лишних жестов — настоящая полевая магия, без излишеств. Отличная подготовка и хороший потенциал у девушки, но даже отсюда мне было видно — такими темпами надолго её не хватит. А четверо её старших товарищей мало чем могут помочь, сразу узнаю типичных артефакторов, не способных в критической ситуации действовать нестандартно.
Очевидно же, что эти игрушки у них в руках сейчас не эффективны! Могли бы обеспечить поддержку основной боевой единице в лице Анны, но нет — продолжают палить во все стороны, только привлекая к себе всё новых тварей.
Быстро оценив обстановку, я сразу изменил подход. Как и в прежней жизни, я предпочитал бой на средней и ближней дистанции. Нечего изменять традиции.
Пока остальные дозорные обстреливали сколопендр из артефактов, изредка добавляя собственные заклинания, я не стал отсиживаться позади.
Скинул рюкзак, чтобы тот не сковывал движения — все боевые зелья я уже держал в прямой доступности. После чего достав и обнажив шпагу, я рванул вперёд. Промедление грозило катастрофой: обе группы уже были замечены, и твари стремительно меняли приоритет, разворачиваясь в нашу сторону.
Если не предпринять ничего прямо сейчас — они перегруппируются и просто задавят нас числом. Этого я допустить не могу, значит придётся показать всё, на что я способен. Жизни товарищей куда важнее конспирации. За дело!
Глава 19
— Быстров, ты что творишь⁈ — рявкнул мне вслед Морозов. — Куда рванул? Стоять! Назад! Сожрут же… — обречённо добавил он, когда понял, что я его не слушаю.
Понимаю его. Правда, понимаю. Но сейчас важнее не разговоры — а дело. Я слишком хорошо знал, что в таких боях исход решается в первые пару минут.
А здесь — сложность вдвойне. Второй отряд дозорных находился по ту сторону поля боя. Если я действительно хочу избежать жертв, нужно действовать решительно. Придётся перетягивать внимание на себя, вступая в ближний бой.
Тем более что большинство бойцов — обычные дозорные. Опытных магов среди них немного, артефакты слабые, оружия подходящего почти ни у кого нет. Их задача — разведка, а не сражение с тварями.
— Прикрываем Быстрова! — резко прикрикнул Игнатий Михайлович. — Разин, Пушкарёв — работаем!
— Не знаю, что он задумал… но поддержим пацана, — пробурчал Пушкарёв, уже поднимая артефакт для выстрела.
Ближайшие ко мне твари, заметив бегущую навстречу «закуску», не стали терять времени. Сколопендры, словно сговорившись, рванули в мою сторону, вытягивая кольцеобразные тела и раздуваясь перед атакой. И именно в этот момент по ним ударили атакующие заклинания от дозорных — замедляя, ослабляя, сбивая темп.
Это было как раз кстати.
Я зачерпнул из источника почти половину доступной маны и влил всю эту энергию в одно-единственное заклинание формирования. Моя шпага — обычный, давно затупившийся металл — тут же засияла, меняясь на глазах. Лезвие приобрело пиковую для себя форму: идеально сбалансированную, острую, будто выкованную мастером артефакторного цеха, и к тому же значительно прочнее обычной стали.
Этого должно хватить. Я мысленно кивнул — и врезался в строй тварей.
Первая сколопендра оказалась быстрой — но недостаточно. Прыгнув на меня, она сама подставилась под удар. Я нанёс точный укол прямо в сегмент под шеей, где, по моим прикидкам, находился мозговой узел. Тварь дёрнулась, задрожала и упала как подкошенная.
Изменив форму клинка, я без труда вырвал шпагу из хитиновых тисков и мгновенно нанёс следующий удар — следующей твари, уже подползавшей справа. Удар — и ещё одна сколопендра застыла в судорогах.
— Охренеть… что он творит? — между делом донеслось откуда-то сбоку. Но я не слушал.
И я продолжал. Продолжал кромсать этих тварей. Не прошло и минуты — а вокруг меня уже лежали семь исполосованных, подрагивающих в предсмертной агонии насекомых.
