Стражи восемнадцати районов. Том 1 (СИ) - Крейн Антонина

Темнота. Туман. Пустынная скоростная дорога. Супергерой-водитель, меланхоличный пассажир. Лишь несколько метров впереди освещается фарами, далее – неизвестность.

И вдруг, когда я уже почти провалился в сон, случилось чудо: Клугге заговорил.

Сам.

– Я хотел тебя кое о чем спросить, Женя.

– Конечно, без проблем.

– Мне показалось, или ты заглядываешься на мою сестру?

Черт.

Я обомлел. Так вот почему он согласился повезти меня так далеко в лес! Вероятно, у него в багажнике уже припасена лопата!

Так, Женя, помни о своём мужском достоинстве.

Потом я выдохнул:

– Да. Мне нравится Инга.

Обращенный на меня взгляд Клугге был тяжёлым, как чугунный утюг.

Вот и все. Скоро буду отдыхать в могилке. Больше никаких проклятых, никаких предсказаний, никаких темных дел.

– Голубые гортензии.

– Прости, что?

– Её любимые цветы – голубые гортензии. – Клугге пожал плечами. – Но если обидишь её...

В этот момент на дорогу выскочил лось. Клугге вдарил по тормозам, я облился чаем с головы до ног и чуть не расквасил нос о приборную панель.

– ...тебе конец.

И мы снова замолчали, и только что-то тихо мурлыкало радио.

[1] Со́джу – традиционный корейский алкогольный напиток.

26. Разве это не очевидно?

– Женя, просыпайся.

– Еще чуть-чуть, пожалуйста…

– Это Феликсу говорить будешь. А мы приехали.

– А, что?!

Мой ужас при осознании того, что я позволил себе уснуть в компании великолепного Клугге Айземанна, да еще и торговаться с ним, был неизмерим.

– Приведи себя в порядок и догоняй, – спокойно сказал Клугге и вышел из машины.

Я пригладил волосы и сразу же выскочил вслед за ним. Была ночь, но яркая луна позволила мне осмотреться, а острый аромат хвои – мгновенно взбодрил.

Мы находились в деревне, расположенной прямо в густом лесу. Деревянные бревенчатые дома, украшенные наличниками, богатой резьбой и фигурными коньками на крышах, стояли на приличном расстоянии друг от друга. Дорога вилась вдоль берега узкой, говорливой речушки, через которую был переброшен крутой, словно подкова, мост со статуэтками волков и медведей на перилах. Мне казалось, я попал в прошлое.

Причем в волшебное. Ведь между деревьями летали, танцуя, светящиеся бабочки – я никогда не встречал таких, ни в Северном, ни в Южном полушарии нашей планеты. На огородах, разбитых у некоторых домов, я видел каких-то маленьких существ в шляпах, прямо ночью сосредоточенно полящих грядки. А из-под упомянутого моста на нас с Клугге кто-то смотрел… Стоило мне вглядеться в этого кого-то в ответ, как он скрылся – только раздался плеск и над темной водой на мгновение мелькнул рыбий хвост.

Людей не было видно, и лишь в окнах редких домов горел свет. Учитывая, что уже почти полночь – немудрено, что местные жители спят.

– Это… Кирьявалахти? – изумленно спросил я, забрав из багажника вещи и вслед за Клугге переходя мост. Автомобиль бы не смог по нему проехать – Айземанн припарковал его прямо между деревьями.

– Да, Кирьявалахти. Но его магическая сторона. Мы съехали на Изнанку, пока ты спал.

Едва он это произнес, как я мысленно хлопнул себя по лбу. Точно. Я мог бы и сам догадаться, что мы пересекли волшебную границу: ведь у нас сейчас дождаться появления луны сложнее, чем заставить рака свиснуть на горе – июнь же, белые ночи.

Мы с Клугге направлялись к самому большому дому из всех.

Это была уже не изба, а настоящие хоромы с высоким крыльцом и теремом! Резьба на фронтоне казалась столь искусной, что у меня захватило дух. В её узорах я сумел разглядеть переплетающиеся корни, солнце и звёзды, лисьи морды и заячьи тушки в зубах волков. На светящихся окнах изнутри висели амулеты, ловцы снов и пучки трав.

Не успели мы подойти к дому, как дверь распахнулась. С крыльца сбежал очень худой старик в чем-то вроде разноцветного пончо, с длиннющими седыми волосами, заплетенными в косы, и посохом, на верхушке которого был темно-зеленый камень.

– Клуг, паршивец!!! – на весь лес заорал он скрипучим голосом. – Явился-таки!!!

В два прыжка преодолев разделяющее нас расстояние, старик шишковатыми пальцами сжал плечо Клугге и с сильной его тряхнул. Его ладонь была испачкана в саже – черное пятно осталось на безупречном светло-голубом джемпере Айземанна, но тот и глазом не моргнул.

– Какого хрена бородатого ты не навещал меня целых шесть лет?! – снова взревел старик. – Не появись работа, ты бы и вовсе никогда не приехал, да?! Не студент, а позорище!!! Уважать старших тебя не учили?!

– Верно. Этого не было в вашей программе, мастер.

– Наглец!!! Хоть бы поклонился своему наставнику!!! Я потратил на тебя свои лучшие преподавательские годы!

Наставнику?

Я изумленно перевел взгляд со старика на Клугге и обратно. Шаман уже вовсю давил Айземанну на затылок, пытаясь заставить его поклониться. Клуг стоял столбом, изображая, что ничего не замечает.

Их абьюзивные отношения поразили меня.

– И вообще: чем от тебя воняет, Айземанн? Это что, парфюм? Стыдоба какая! От настоящего колдуна должно пахнуть магией и ничем иначе!

– Почему же тогда от вас пахнет мухоморами?

– Потому что я шаман и варю зелье, дурья твоя башка!! – Веналайнен вдруг схватил Клугге за ухо. – Так!!! А где оберег бабы Хтоши? Я же говорил тебе никогда не снимать эту серьгу?! Неужели ты потерял артефакт такой экстремальной важности?! Баба Хтоша же специально его вместе с гномами ковала по модной форме, золотом покрывала!

– Теперь серьга принадлежит Феликсу.

– Что-о-о?! Этому обалдую? Как так вышло, позволь спросить? Такие личные вещи не дарят! Ты бы ему еще свои трусы отдал!

Неужели они говорят про любимую серьгу Феликса в форме поднятого большого пальца? Безусловно, ему она идёт больше, чем могла бы Айземанну… Но, насколько я успел понять отношения Рыбкина и Клугге, это скорее был проигрыш в каком-нибудь споре, нежели подарок.

Веналайнен и Клугге продолжали препираться.

Ну, точнее, старик ругался, на чем свет стоит – и так громко, что в парочке окрестных домов зажегся свет, а те маленькие существа на грядках сбились в кучу и, глядя в нашу сторону, гневно размахивали поднятыми тяпками. Кажется, они так возмущались и призывали нас к ответу. Но осмеливались делать это лишь издалека, а потому получилось неэффективно.

Слушая разговор Веналайнена и Клугге, я всё никак не мог понять, каким образом у такого грубого и невыносимого учителя мог вырасти такой элегантный ученик.

Впрочем, возможно, это случилось по тому же принципу, по которому дети алкоголиков, бывает, полностью отказываются от любого спиртного, а сироты становятся самыми надежными родителями. Иногда яблоко от яблони не то что далеко падает, но и вовсе предпочитает смыться в другую галактику.

– И что это за развеселенькие пакеты у тебя в руках?! Поставил бы на землю, пока говоришь со старшими! – продолжал бухтеть Веналайнен.

– А это я привёз вам подарки, – в голосе Айземанна мне почудилась легчайшая мстительность. – Но, боюсь, раз вы так недовольны моим поведением, мне не стоит вручать их. Иначе это будет похоже на попытку купить ваше расположение, а я никогда не осмелюсь оскорбить мастера подобными действиями.

Веналайнен замер.

– Подарки?.. – он с гораздо большим интересом покосился на пакеты.

– Нет, правда, ваш невоспитанный ученик недостоин права радовать своего учителя. Подождите минуту, я унесу их обратно.

Клугге был убийственно невозмутим, говоря это. Веналайнен шумно втянул воздух ноздрями.

– Ладно, так и быть, сегодня я тебя прощаю! Пошли скорее в дом, покажешь, что привёз. Там есть что-нибудь сладкое? Может, эклеры?

– Вы еще не познакомились с Женей, мастер.

– Ах, точно…

Старик повернулся ко мне, всё это время стоявшему в обнимку с черным кейсом. Я, уже успевший решить, что Веналайнен – наглухо сумасшедший, был поражен ясностью и проницательностью его взгляда.