Куда приводят коты (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич

Вскоре дым и тьма рассеялись, я увидел знакомый дуэт – смуглую черноволосую азиатку в черной облегающей одежде на фоне ящера, уже не столь громадного, он возвышается в метре от госпожи.

Уперев беспалые перчатки в ремень кожаных штанов, Блика вдумчиво растирает подошвой берца каменные обломки. Пальцы смахнули с майки пролетавший мимо лоскуток пепла. Шрам на лице больше не сияет лавой, сейчас он темный, как трещина в подвале.

– Сегодня я была с вами исключительно… милосердна.

Последнее слово азиатка просмаковала едва ли не по слогам.

Опять превратилась в дым. Ящер выцвел до полного мрака. Эти две субстанции еще раз уменьшились, и перед нами возникли…

Черная кошка и варан.

Желтые глаза неспешно обводят взглядом кольцо выживших, сперва в одну сторону, затем в другую… Черные зрачки задержались на мне. Глаза сузились, долго и пристально смотрят… Наконец, плавно моргнули.

– Если эта рыжая тварь появится здесь еще хоть раз…

Кошка развернулась, царственной походкой подошла к варану, прыжок ему на спину, разворот, и две морды вновь смотрят в одном направлении. Блика уселась меж лопаток рептилии. Вокруг обоих закрутилась очередная дымовая завеса.

– …так легко уже не отделаетесь.

Пелена рассеялась.

Пусто.

В следующий же миг исчезло больше половины всех присутствующих. Перемир, наконец-то, открылся! Но я почему-то не спешу последовать примеру беглецов. Наверное, просто потому, что не могу до конца поверить, что все закончилось. Полагаю, те, кто остались, испытывают такое же чувство. Кроме, может быть, стражей. Им не позволяет покинуть Бальзамиру долг.

По крайней мере, все, включая меня, вернулись к своим кошачьим размерам, таким привычным и удобным.

– Сехмет жива!

– Смотрите…

– Сехмет!

Все оглянулись на трон.

Статуя женщины-львицы мерцает пусть очень слабым, но свечением такого родного синего оттенка. Вряд ли оно сможет кого-то вылечить прямо сейчас, но я ощутил, как все разом выдохнули. Древняя праматерь, спящая глубоко в пирамиде, уцелела, и это главное!

Двое стражей бросились к созданному рукой ящера провалу, хвосты скрылись за его уродливыми каменными деснами. Сехмет помогала всем своим детям, теперь же помощь нужна ей самой.

Альхор, прихрамывая, бросился совсем в другую сторону.

– Лампа! – воскликнул он.

В суматохе все забыли про кошку, которая продолжает удерживать в своем теле энергию катастрофической силы. Разве что стоны стали тише. Наверное, ушедшая глубоко в себя Лампа нашла где-то там некий баланс, помогающий ей держаться и терпеть боль. Но одной лишь ей ведомо, сколько еще продлится шаткое равновесие.

Альхор не смог подойти к солнечной кошке ближе, чем на два метра. Лапы топчутся, не могут долго стоять на раскаленных плитах. Рассеченное Бликой крыло заслонило коту-альбиносу глаза, от гривы начал виться дымок, Альхор смотрит на Лампу через разрез крыла. Кровь на перьях в том месте, а также в других ранах моментально спеклась.

– Она не выдержит, – говорит белый страж, – не сможет сопротивляться вечно…

К нему подбежал Винил, другой страж.

– Ей нужно уйти в перемир. На какой-нибудь безжизненный остров посреди океана и там выпустить пламя!

– Она не может отвлечься. Удержание поглощает весь разум. Думаю, Лампа даже не в курсе, что перемир снова открыт. И докричаться до нее не получится…

После этих слов из всех, кто остался в Бальзамире, в перемир сбежала еще половина.

И я их понимаю.

Лампа может рвануть в любой миг!

– Нужно, – говорит Альхор, – чтобы кто-то схватил ее и утащил в перемир!

Шерсть Винила встала дыбом, будто его зажали в угол собаки.

– Как?! Даже Фараон рядом с ней чуть не расплавился! Любой из нас просто сгорит!

Лапы Альхора перестали топтаться. К раненому крылу присоединилось здоровое, белый кот накрыл голову пернатым шалашом, а тело приготовилось к неким решительным действиям. Сквозь веер перьев взгляд направлен на пылающую звезду, запертую в кошачьей оболочке.

– Сгорит, значит… сгорит. Во всяком случае, мозг сгорит не раньше, чем шкура и череп. А мозгу нужна лишь мысль. Одна-единственная мысль в нужный момент…

– Ты чего, Альхор?! Не вздумай!

Кажется, Винил сейчас помешает суицидальному плану белого стража, ухватив последнего зубами за хвост. Если успеет…

– Погодите!

Из толпы наблюдателей вышел Леон в сопровождении трех сфинксов. Помнится, до визита Блики их было больше.

Головы остальных повернулись к лысой компании.

Леона основательно так потрепало. Круглая черная линза очков треснула, вторая оплавилась, застыла внизу оправы стеклянной сосулькой. Кожа плаща в язвах и дырах. Другие сфинксы выглядят не лучше. Плащей у них нет, так что ожоги достались их собственной коже.

– Я могу особым образом усыпить Лампу, – предлагает Леон. – Это не избавит ее от горячей ноши, зато поможет игнорировать боль. Ей станет намного легче сдерживать огонь внутри. По крайней мере, не взорвется в ближайшее время.

Альхор и Винил переглянулись.

– Но! – добавил главарь сфинксов.

Коготь передней лапы поднялся вверх, будто указательный палец.

Леон осклабился и, глядя на стражей искоса, закончил:

– Только если отменишь давешний приговор, Альхор. Насчет меня и моих ребят.

Негласный лидер стражей задумался.

Сложно понять, отчего так напряглись мышцы на его морде – от прожигающих, как лазеры, лучей и раскаленного пола… или от непростой дилеммы. Альхор снова посмотрел на Винила, тот едва заметно кивнул. Взгляд белого кота вернулся к Леону.

– Хорошо. Действуй.

Он и его соратник поспешили отбежать от Лампы на безопасное расстояние.

А вот Леон, наоборот, уверенно зашагал к солнечной кошке.

– Всем живо покинуть площадь! – громко командует он. – Мне понадобится все мое внимание, и чтоб ни одна муха не смела отвлечь! Вы тоже назад, ребятки!

– Но босс… – попытался возразить один из сфинксов.

– Без паники, – заверяет их вожак, – все будет в шоколаде. Марш!

Сфинксы с оглядкой, но все же последовали за стражами. Хотя на пирамиде и так почти никого: зачем куда-то бежать, когда можно просто нырнуть в перемир.

Из трещин на полу около Лампы начала сочиться светящаяся вода. Низенькие роднички очень скоро разрослись до водяных зонтов, а затем и вовсе зашипели тугие высокие гейзеры. В лучах Лампы капли превращаются в пар, люминесцентный, как форсфор. Этот сияющий туман заплетается воронкой вокруг кошки все плотнее и плотнее… И пар, и вода имеют отчетливый бирюзовый оттенок.

Мне в нос проникла тонкая ниточка испарений, и мир поплыл, я замотал головой.

– А ты чего застрял? – весело говорит Леон, оглянувшись на меня. Голос показался каким-то далеким…

Глаз вожака сфинксов подмигнул из дырявого кругляша оправы.

– Брысь отсюда, стиратель! Беги лучше к своей рыжеволосой Джульетте. Бедный-бедный Ромео…

Но я и без его отмашки уже пячусь.

Леон прошел сквозь вихрь, плащ и хвост растворились в тумане. Лампа просвечивает пелену, как солнце – затянутое облаками небо. На нее даже можно смотреть без вреда для зрения, но кошачьи линии размыты, теперь это просто пятно света. Что там, внутри воронки? Одному Леону известно.

Меня окликнул Альхор:

– Риф!

Подбежал почти вплотную.

– Прошу, останься! Ведь ты целитель… Сехмет пока что слаба, а здесь многим требуется лечение. Перемир открылся, сюда уже прибывают новые гости, они не знают, что здесь случилось. Многие пришли за помощью.

Я поколебался, но в итоге покачал головой.

– Нет, Альхор. Прости. Мне нужно быть рядом с Карри. Она мой даймен, так же как твой – Бальзамира.

Белый страж нахмурился, однако принял мое решение смиренно.

– Хорошо. Удачи, Риф. Надеюсь, ты избрал верный путь.

Он побежал к только что возникшему из перемира коту, тот съежился, морда вертится в растерянности, явно не ожидал увидеть мрак и разруху…

Последнее, на что я обратил внимание, перед тем как покинуть израненный город, – из кучи песка, что недавно была трупом Вуркиса, вылезает кот.