Куда приводят коты (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич

Я, как и стражи, бросаю себя в бой. Искренне, без сомнений. Меня ведет гнев. Гнев наливает мышцы силой, гасит боль, делает камень на шкуре тверже. Тараню крылатую бестию тигриной тушей из гранита. Бью тяжелыми когтистыми лапами. Кусаю. Массивные каменные платформы появляются подо мной в воздухе и сразу исчезают, как только перепрыгиваю в другое место. Один раз я возник прямо над демоницей, обрушил на нее платформу, но широкая плита прошла сквозь дым… А вот ответные удары Блики попадают по мне всегда. Каждый раз это трещина на броне, красные брызги, кувырок картинки перед глазами, падение на острые углы руин, жгучий поцелуй пожара…

Единственный раз удалось застать ее врасплох, когда я пустил в ход громовой рык. Пространство зарябило волнами, Блику отбросило на пару метров, но она развернулась ко мне, крылья поглотили импульс, и черная фигура остановилась.

В следующий миг меня опрокинул гудящий поток пламени из глаз и рта демоницы, я улетел, как перышко, подхваченное ураганом. Пока скатывался по ступеням пирамиды, было ощущение, словно меня перемалывает комбайн…

Я провалился во тьму.

Придя в себя, увидел свои лапы. Каменная скорлупа светится, как прогоревшая в костре древесина. Ощущаю себя глиняным кувшином: меня только что вынули из печи, внутри горячий сухой воздух, снаружи раскаленное твердое, и я, как в тисках, между этими субстанциями, не понимая, где хуже – внутри или снаружи.

Валяюсь у подножия пирамиды.

Над статуей Сехмет продолжается бой между Бликой и стражами, вспышки пламени и целительной силы соревнуются, кто кого. И все это на фоне пылающих этажей и мечущихся, как мошкара, котов и кошек.

Я пополз наверх.

Не знаю, зачем. Кажется, мы все сгорим… И даже Сехмет, что уже взялась чинить мои раздробленные кости и потрескавшуюся броню, вряд ли что-то изменит. Сияющих синих лент над городом стало меньше, а значит, ее энергетические запасы начали истощаться.

И вдруг…

Пламя очень быстро потухло.

Везде! Буквально за пять-семь секунд, словно некто повернул реле газовой конфорки.

Воздух и камни остыли. Нет, еще горячо, но по сравнению с тем, как было только что… По крайней мере, больше никаких криков. Бальзамира резко погрузилась в тишину и сумрак. Те немногие кристаллы, что уцелели, снова мерцают мирным оранжевым светом, но теперь его слишком мало, как в какой-нибудь лесной избе ночью, где горит пара-тройка свечек, а кругом паутина теней и черные углы.

Самочувствие стремительно улучшилось, взгляд стал ясным. К этому моменту я прополз больше половины ступенчатого склона.

– Быть не может…

Неужели кому-то из стражей все-таки удалось сразить Блику?

Глава 29. Пора на отдых

Поверить, что мы спасены, страшно. Сейчас окажется, что это была мимолетная иллюзия, куда помутившийся рассудок спрятался от жары, и огненный кошмар вот-вот вернется…

На плато пирамиды какое-то яркое свечение.

Я поспешил преодолеть оставшуюся часть склона. Когда каменные лапы забрались на израненный ящером край площадки, я увидел, что Блика цела и невредима, черные крылья помахивают, изящный рогатый силуэт качается вверх-вниз в вертикальном парении.

Однако пламя на теле погасло.

Стражи, как и я, растеряно оглядывают темные руины, держатся по периметру площадки, не могут до конца принять резкую перемену.

Демоница взирает сверху на кошку, которая стоит напротив. У той прозрачная, как у медузы, кожа, из-под которой льется яркий свет…

Да это же Лампа! Подруга Фараона!

Однажды, во время посиделок с выпивкой на трибунах, я уже видел это удивительное создание в подобной сияющей форме. Карри сказала, что Лампа способна впитывать, как губка, свет из окружающего пространства, а затем его излучать. Но в тот раз свет был нежный, словно у рыбы из самых темных глубин океана, а теперь перед нами уменьшенная версия солнца, запертого в кошачьи контуры.

– Лампа! – заговорила Блика. – Ты возомнила, что сможешь поглотить мою силу?

Лапы солнечной кошки расставлены широко, морда смотрит вниз. Принявшая в себя почти весь жар Бальзамиры кошка напряжена, словно удерживает на спине потолок.

Хриплый голос демоницы прозвучал с ласковой издевкой:

– Ну попробуй, попробуй, дорогая…

Черные руки сплели клубок пассов, на них снова затрещали язычки пламени. Пирамида, усеянное обломками подножие и стопки арочных этажей озарило новорожденным пожаром, воздух и плиты опять быстро нагреваются, снова крики, паника…

И вновь все погасло!

Кроме Лампы, которая засияла еще ярче. На нее трудно смотреть, не щурясь и не отводя взгляд. Из кошки рвется сдавленный стон, конечности дрожат, солнечный хвост мечется, словно садовый шланг под напором воды.

– Как тебе, милая? – продолжает Блика. – Нравится?

Ее руки, а вместе с ними и вся Бальзамира, в очередной раз загорелись. Лампа смогла усмирить и эту стихию, но теперь кошачий стон совсем не сдержанный. Крик пронизывает каждую мою клеточку, заставляет внутренне съежиться. Я закрыл глаза, чтобы не ослепнуть, но под веками все равно отпечатался силуэт, скорченный в страшных муках.

Блика снова повела кистями.

– Еще добавки? Ну держи…

Под белоснежным сгустком плазмы в форме кошки начала плавиться кладка. Мне пришлось отойти, чтобы моя броня не разделила участь тех блоков. Хочется закрыть уши… Бедная Лампа! Четвертую порцию не выдержит. Если вся энергия, которую она поглотила, вырвется наружу разом, это будет сродни детонации атомной бомбы. От Бальзамиры камня на камне не останется! Лампа держится на пределе, это может случиться когда угодно!

А Блика…

Она отдала аккумулирующей кошке килотонны своей мощи, но в ее облике нет и намека на измождение или хотя бы усталость. Для нее это просто забава.

Бух!

Пирамида вздрогнула.

Я не понял, что случилось. В этот момент на Блику сзади обрушился меч Альхора, но та с разворота отбила хвостом, затем уклонилась от цепной булавы Вуркиса, и опять закрутилась кровавая карусель, стражи не могут победить, но хотя бы отвлекают демоницу от еще одного поджога.

Бух!

Пирамида опять вздрогнула.

Ящер… До меня дошло, что это ящер пришел в себя. Пока его нет в поле зрения, наверное, возится под пирамидой, пытаясь подняться.

И тут я увидел, что к стражам присоединяются другие перемирцы! Со всех этажей, словно рой, к вершине пирамиды подтягиваются – кто по воздуху, а кто по ступеням – котообразные создания самых разных форм, цветов и размеров. Древесные, алмазные, с клешнями, в доспехах, верхом на гигантской стрекозе, извергающие молнии, еще какие-то… Кто во что сумел превратиться, настоящий фестиваль сверхспособностей!

Наконец-то!

Теперь есть хотя бы небольшой шанс…

Мимо галопом пронесся металлический стук, статуя тигра из чистого золота подбежала к Лампе, я успел заметить, как желтая поверхность Фараона засияла и потекла на такой же раскаленный пол. Пришлось отвернуться: смотреть на Лампу дольше нескольких мгновений нельзя – глаза сварятся, как куриные яйца.

– Лампа! – услышал я Фараона. Так непривычна в его голосе мольба.

– Не… под… ходи…

Лампа стонет, словно ее выворачивают наизнанку. От этого крика физически больно даже мне.

– Лампочка, остановись! Ты не выдержишь!

– А-А-А-А-А…

Солнечная кошка уже не может отвечать внятно – лишь кричит. Вся ее концентрация уходит на то, чтобы сдержать внутри себя пытающийся взорваться ядерный реактор. Кажется, Блика успевает не только разить осмелевших перемирцев, но и вкачивать в Лампу новые дозы испепеляющей силы. Легкость, с которой она это делает, накладывает на меня паралич.

Бух!

Гигантская ладонь грохнула о край плато, с жутким треском из нее взбух кулак, пальцы вгрызлись в брусчатку, словно ковши экскаватора в податливую землю. Ящер по-черепашьи, с кровоточащей вмятиной в груди, но все же заползает на пирамиду. Плиты подо мной дрожат.

Фараон кинулся в сторону Блики.