Личный аптекарь императора. Том 3 (СИ) - Золотарев Егор

Нет, я не набивал себе цену и не пытался заставить патриарха лекарского рода умолять меня о помощи. Я бы с радостью помог и за срочность просто увеличил бы цену зелий, но в моей лаборатории, действительно, не было необходимых манаросов.

— Я придумал, что делать! — вдруг восторженно воскликнул Коган. — Мы поедем в ботанический сад Боткиных. Они выращивают огромное количество различных растений и даже манаросов, знаете ли. Вы там наверняка сможете найти всё, что вам нужно.

Он был так рад своей собственной идее, что заразительно рассмеялся.

— Боткины? — напрягся я. — Тот самый лекарский род, который… Но вы уверены, что они позволят мне хотя бы зайти в их сад, не говоря уж о том, чтобы забраться что-то из него?

— По этому поводу можете не волноваться, — махнул он рукой и, понизив голос, чтобы Голубкин не услышал, прошептал. — Никто не узнает, что вы Филатов. Я проведу вас, как своего лекаря.

— Хорошо. Если так, то я согласен.

— Вот и славно! — оживился он. — Знаете ли, я очень не хочу, чтобы пошатнулась репутация моих лечебниц, поэтому готов сделать всё от меня зависящее… Помогите мне накрыть клетку господина Голубкина, — неожиданно попросил он.

— Зачем вы их накрываете? — удивился я, натягивая простынь на клетку.

— Когда они видят друг друга, то становятся… как бы помягче сказать… не в себе. Кричат, ссорятся, царапаются… Даже воют, — он тщательно подбирал слова, чтобы описать то, что творят его больные. — Вчера утром ветеринар зверинца сцепился с уборщиком клеток и чуть не откусил тому ухо… После этого я и велел привезти в лечебницу клетки. Короче, ведут себя как дикие звери.

— Ясно. Похоже, эфир манаволка сильно влияет на их мозги, — задумчиво проговорил я, прислушиваясь к скулежу, доносящемуся от самой дальней клетки.

— Если честно, я сталкиваюсь с таким впервые, и меня эта ситуация… пугает, — признался он, когда мы поднялись наверх, и он снова запер дверь подвала. — А вдруг это заразно? Представляете, что начнётся, если этот эфир, про который вы говорите, будет распространяться по воздуху? Даже страшно представить, — он покачал головой. — Но ещё страшнее то, что мы не в силах справиться с этой напастью. Если у вас не получится вылечить больных волчьей лихорадкой, придётся обращаться в Главное управление имперского здравоохранения.

— Не волнуйтесь. Я уже знаю, что делать, — уверенно ответил я, и лекарь с надеждой посмотрел на меня. — И по воздуху он не передается, — добавил, успокаивая его.

Я не соврал. Единственное, что меня сейчас тревожило — найду ли я нужные эфиры для зелья в этом ботаническом саду.

Мы вернулись в кабинет Когана, и он позвонил Боткину с просьбой поделиться растениями.

— Нет-нет, мне нужно совсем немного, — быстро заверил лекарь собеседника. — К тому же я готов заплатить, если потребуется… О, премного благодарен, Расмус Артурович. Скоро мы прибудем… Я возьму с собой одного молодого лекаря… Да-да, увидимся, — Давид Елизарович завершил разговор и протяжно выдохнул. — Вам нужно изменить внешность. Вы очень похожи на своего отца, а Боткин сегодня тоже в своём саду, поэтому может узнать вас.

Изменить внешность — это я запросто. Но не хотелось, чтобы Коган знал, на что на самом деле я способен. Вообще о том, что я алхимик, лучше никому не знать. Близкие могут списать это на открывшуюся сильную аптекарскую способность, а вот остальные могут захотеть проверить, и тогда… Не знаю, что будет, но точно ничего хорошего.

— Что вы предлагаете?

— Белый халат, очки и лекарский чемоданчик, — немного подумав, предложил он. — Не думаю, что Боткин будет сильно к вам присматриваться, но осторожность не помешает.

Всё необходимое нашлось быстро, и вскоре из зеркала в фойе лечебницы на меня смотрел молодой лекарь.

Очками со мной поделился пожилой санитар. Сквозь них я, правда, видел очень расплывчато, но главное — не дать Боткину меня узнать, а с остальным справлюсь. Для поиска нужных эфиров мне глаза не нужны.

До ботанического сада пришлось ехать почти час. Это время мы с Коганом посвятили обсуждению дальнейших планов, касающихся нашего сотрудничества. Давид Елизарович настаивал на том, чтобы увеличить перечень поставляемых препаратов в его лечебницы, но я пока согласился только на те, что производят мои вассалы. Самому изготавливать обычные средства мне совсем не интересно, тем более в большом количестве.

Автомобиль Когана подъехал к высоченным резным воротам, распахнутым настежь. Справа поток людей заходил в сад, слева выходил.

Мы влились в толпу заходивших, но метров через сто отделились от основной массы и направились по каменной дорожке к виднеющимся стеклянным сооружениям.

— Вы здесь уже были? — поинтересовался Давид Елизарович.

— Нет, впервые, — ответил я, взглянув на крякающих уток в пруду, возле которого мы проходили.

— Тогда я проведу вам краткую экскурсию, — с довольным видом произнёс он. — Вон в том здании находится самая большая во всей империи коллекция гербариев… Вон тот лес на самом деле дендрарий. В нём собраны деревья, кусты и лианы со всех уголков земли. Советую посмотреть, — он указывал то в одну, то в другую сторону. Я же делал вид, что мне интересно то, о чём он говорит, а на самом деле принюхивался, пополняя собственную коллекцию местных эфиров.

— … розарий, а за ним сиреневый сад. А ещё…

— Куда мы идём? — прервал я словоохотливого собеседника, который, похоже, здесь знает всё не хуже работников сада.

— К оранжереям с лекарственными растениями и манаросам. Кстати, мы уже почти пришли, — он кивнул на ближайшее стеклянное сооружение.

В отличие от остальных мест сада, вход в эту оранжерею был строго по пропускам. В охране стояли амбалы-простолюдины, но от их начальника исходила магическая энергия.

Коган назвал своё имя, и нас пропустили. Как только двери оранжереи открылись, я окунулся в чудесное облако разнообразных эфиров. Здесь не было сорняков или случайных растений, поэтому я бы с радостью забрал себе по образцу каждого растения. И не только…

— А вот и Боткин, — шепнул мне Коган и, растянув улыбку, двинулся навстречу мужчине неспешным шагом приближающегося к нам.

Я спустил со лба очки и взглянул на него поверх них. Боткин оказался мужчиной лет шестидесяти с широким лицом, тонким прямым носом и светлыми волосами. Он тоже попытался казаться приветливым, но глаза оставались холодными и колючими.

— Давид Елизарович, давно не виделись, — басом проговорил он и протянул руку Когану, лишь мельком взглянув на меня.

— Ваша правда, Расмус Артурович. Жизнь летит, дела не заканчиваются. Знаете ли, я очень рад возможности побывать в вашем саду и встретиться с вами.

— Да-а, покой нам даже не снится, — кивнул он. — Что вы хотите найти в моём саду?

— На самом деле ничего особенного, просто мои молодые лекари хотят испытать на больных какую-то новую методику, и им нужны некоторые манаросы. Вы позволите срезать несколько листов и стеблей? — с улыбкой спросил Коган.

— Да, конечно, тягу к знаниям надо поощрять… Но срезать только в присутствии цветовода, — сухо сказал он.

— Ну тогда выделите моему лекарю сопровождающего, а пока мы с вами выпьем по чашке с чая с особым голландским шоколадом, — Давид Елизарович вытащил из своего чемодана коробку конфет, перевязанную красной атласной лентой.

Боткин обернулся, высмотрел в кустах кого-то и махнул, подзывая. К нам поспешил щуплый старичок с лупой в одной руке и с корзинкой в другой.

— Иваныч, составь компанию молодому человеку. Я разрешил брать то, что нужно. Но в умеренных количествах, — строго добавил Расмус Артурович.

— Всё выполню, Ваше Сиятельство, — торопливо ответил старик, подошёл ко мне и кивнул в знак готовности.

Я уже определил эфиры нужных мне растений, поэтому повёл его за собой. Вскоре патриархи родов скрылись за густыми зарослями, а я принялся собирать то, что мне нужно.

Старик-ботаник недовольно морщился и кряхтел каждый раз, когда я склонялся со скальпелем над очередным кустом.