Дважды мертв - Лемад Ника

Надо вернуться, металась паршивая мысль. Посмотреть, что за дом, из подвала которого она вывалилась и забор вокруг которого перепрыгнула, как и не было его. Но ноги ее не слушались, в затылок долбился слепой страх и все внутри вопило, чтобы не вздумала делать такую глупость; на сегодня был перебор, даже для нее.

К черту, думала, проносясь мимо темных уже окон магазинов, мимо вопящих котов и огрызающихся собак, тявкающих вслед. Перепрыгнула бордюр, протопталась по чьему-то цветнику, ободравшись о колючки розовых кустов и выругавшись. На бегу сунула в рот палец, облизывая ранки. Все чудилось, что след в след кто-то идет, не отстает, однако, повернув голову, увидела только пустую улицу позади. Зловеще мигали фонари.

До своего дома добралась едва живая. Задыхаясь, вывернула карманы в поисках ключа от подъезда, выронила связку. Над головой ровно светила лампочка, по обе стороны от входа темнели голые кусты сирени. Сердце вылетало из груди, живот крутило, кололо в боку, что поняла не сразу. Глянув на лавочку, подобрала ключи и приложила кружок к считывателю, после пропевшего сигнала рванула на себя дверь. На секунду прижала лоб к холодной поверхности, пытаясь остудить горящую голову.

И заорала не своим голосом, отпрыгивая в сторону, когда ее потянули за куртку.

На первом этаже загорелся свет, шевельнулась штора.

Янжин крутанулась, выхватила в круге света разбитое лицо и ударила в него. Человек резко втянул в себя воздух, отшатнувшись и заслоняясь руками.

– Ну что там? – приоткрыла окно поднятая с кровати и недовольная этим соседка. – В полицию звонить? Когда ты уже будешь незаметно домой вертаться?

Янжин выпалила ей, чтобы захлопнулась. Плюнув, женщина грохнула створкой и потушила свет.

Вот дура, подумала девушка, протискиваясь в открывшуюся дверь и тут же притягивая ее обратно. Короткий щелчок, сработал замок. Она в подъезде осталась одна.

Стало легче.

Ненадолго, правда.

«Ну и какого черта я себя здесь заперла?» – спросила себя Янжин, прислоняясь спиной к голой стене и озираясь. Наверняка за ней скоро придут. Еще бы. Мало того, что сбежала, так еще и сумасшедшего отпустила. – «И что мне с этим делать?»

На ум пришел человек, который остался с той стороны двери. Он так осторожно потянул ее, за самый край одежды. Как будто всего лишь хотел, чтобы она его заметила.

Тревожно стало, едва воскресила в памяти его лицо, слой крови и грязи на нем.

Еще и способ его удержания… Заклинания?

Янжин посмотрела на испачканные черным пальцы и торопливо оттерла их, чтобы не прицепилось еще что-то сверх того, что уже имелось.

Она готова была поверить во что угодно. Тот пленник походил на ходячий труп, и в него уже верила. Еще и люди из подземелья, которые его сторожили, видимо, – когда он рвал цепи как нитки, они не выглядели удивленными таким поворотом, значит, знали, кого держали в том подвале. Кого же?

– Кто ты? – едва слышно прошептала Янжин. – Проклят тоже? Нагадил одному из эженов?

Это плохо, если так, ей и своих забот хватало, чужие разбирать не хотела. А они, как нарочно, находились здесь, за хлипким листом металла толщиной в полсантиметра. Хорошая защита от гадивших где попало животных и пьянчуг. И смех для того, кто приволокся за девушкой.

Только он что-то не торопился крушить дом. Потерял сознание, истек кровью все же? И соседи утром найдут его, какая неожиданность. Полиция, ненавидящие Янжин следователи, которые постоянно начеку и подсчитывают количество заявлений на нее, ну и допросы, куда без них… Соседка с первого этажа, которая с удовольствием расскажет о сиротке, глухой ночью орущей под окнами от страха.

Янжин крадучись приложила ухо к двери. Тишина за ней наводила на нехорошие мысли.

Потянулась открыть дверь.

«Идиотка»

Села корточки, так и не тронув кнопку замка. Подумала о том, как станет пробираться в квартиру, так, чтобы незаметно. Но это, конечно, произойдет только в ее мечтах – придурок из банка разорется, что ему спать не дают, и поднимет студенток. В итоге весь дом будет знать, во сколько Янжин вернулась домой.

А этот ненормальный снаружи, если жив еще и если будет подпирать дверь до утра, укажет на нее. Ему ума не хватит промолчать о том, где была и что делала.

Сказать, что спасла его, так спросят, от кого и от чего; но связаться с тем местом и вернуться туда страшнее, чем оказаться в тюремной камере. Там происходило нечто, с чем вряд ли полиция сладит. Про цепи ей ни один человек не поверит кроме тех, кто остался без рук, без ног и чего-то еще (кому какая беда от бычьей статуэтки досталась).

Янжин понадеялась, что пленник перебил всех, кто был в том доме и мог опять за ней прийти. Может, в новостях узнает личность похитителя.

Идти к Тумэру?

Янжин кусала губу. Сомневалась сильно, что старый вор будет рад. И предъявить ему нечего, заставить помочь с выездом из города хотя бы. Поразить полицию нечем кроме дедовых баек. Тумэр посмеется от души и пожелает удачи.

Янжин нахмурилась, поняв, что все мысли сводились к одному – к полиции. А ведь ничего не сделала (то, что побывала в чужом доме – так ведь не по своей воле там оказалась. Библиотека, откуда ее забрали, – общественное место. А вменить в вину рыскание в хрониках, так это всех историков можно пересажать).

И все же… Если бы не тот человек, тянувший ее за куртку, может, и выкрутилась бы.

Янжин похлопала себя по щекам, растерла ледяные пальцы, пригладила волосы. Осталась без телефона, что обнаружила еще в том подземелье, поэтому идти придется пешком. Глубоко вдохнула. Выдохнула. И открыла дверь на улицу.

4

Он оказался жив и вполне в сознании.

Янжин не сразу увидела его, но он прятался у дома. А потом крался за ней как тень, избегая пятен света фонарей и рассеянных лужиц желтого освещения из окон, перетекал как ручеек от дерева к дереву, вдоль стен. Каждую секунду Янжин ждала, что он нападет. Прыгнет и свернет ей шею. Шея у нее очень тонкая, так что ему это не составит труда, если уж справился с теми верзилами из подземелья.

Янжин так и не разглядела его хорошенько. Высокий и волосатый – все, что могла сказать, если бы ее попросили описать того, кто вылез за ней следом из каменной дыры. Избитый и изгвазданный в чем попало, под таким слоем мало что разобрать можно. Глаза темные; да они у всех темные в Айлу-Дахане, если уж на то пошло, голубоглазых на перечет.

Насладиться такой компанией мог бы только слепой и глухой, и то вряд ли. Само знание, что за ней следует некто без царя в голове, заставляло трястись поджилки, как в детстве в общественной ночлежке, где никто не мог быть уверенным в том, что, ложась вечером, утром откроет глаза.

Янжин несколько раз забывала, куда идет, сворачивала не там и заходила не туда. Нервы звенели, одежда вся пропиталась холодным потом. А ее преследователь все плелся за ней как привязанный, не делая попыток ни приблизиться, ни потеряться в лабиринте улочек. Примечательно, что ни одна собака голос не подала, а их попадалось по пути так много, что девушка поразилась, откуда они стекались все. Своры сопровождали людей абсолютно бесшумно, пропадали, а на их месте появлялись новые. В воспаленной фантазии Янжин они преобразились в охранников. Мысль вызвала истеричный смешок.

Она остановилась. Развернулась.

– Выходи.

И представила, что мужчина ее послушается и выйдет. И что она делать станет? Знакомиться? Поинтересуется его самочувствием? Поблагодарит за помощь в побеге?

Я схожу с ума, подумалось, когда спустя время ожидания на дорогу выбежала лишь пара псов и повиляла хвостами.

Здоровых псов, надо было заметить. Дворняжек ростом с алабая.

Урин снимала квартиру в жилом комплексе, что был в двух кварталах от здания администрации, где наверняка околачивались патрули, поэтому вместо освещенной ровной улицы Янжин пробиралась к дому подруги дворами домов. Измазалась вся и замерзла окончательно, зубы стучали. Одну косу отрезала бы сейчас и отдала за чашку горячего чая, если б кто предложил; да только тишина кругом стояла как на камышовой тропинке к Амхарте, даже подгулявшие студенты не орали. Если прислушаться, то и совы не ухали.