Навола - Бачигалупи Паоло

И потому неимоверным усилием воли я заставил себя встать на колени и поднять глаза вверх, вверх, вверх, к потолку. Вверх. Вверх... Поводок лопнул. Моя душа словно отскочила обратно в тело, опять принадлежащая мне и только мне, в то время как дракон низвергнулся назад, в свою темницу. Я упал и сильно ударился о камни.

Из последних сил я отполз подальше от глаза, испытывая рвотные позывы, и свернулся клубком.

Каззетта подошел ко мне. Его клинок был красным от крови. Тело покрыто дерьмом и сточной слизью. Больше чем когда-либо он напоминал демона. Кровавое создание, порожденное сверхъестественным мастерством Скуро. Смотреть на него в битве было все равно что смотреть на танцора, который изящно кружится среди тех, кто желает ему зла. Элегантно, по очереди рассекает узы жизни каждого — и каждая смерть выглядит прекрасной, как осенний листопад, и уродливой, как черви в мусорной куче мясника.

Каззетта присел рядом со мной.

— Я ваш должник. — Его глаза страстно пылали. — И мой долг огромен, маленький господин.

В то мгновение я увидел в Каззетте величайшую красоту. Этот человек, с его изуродованной плотью и почерневшим от экскрементов телом, горел ярче костра. Окровавленный, грязный, пугающий. Но подо всем этим — скрытая накопленная любовь. Она была там, сияла в его глазах. Он был прекрасен.

— Это мы ваши должники, — выдохнул я и потянулся обнять его, не обращая внимания ни на что, кроме того, что прижимал к себе хорошего человека, живого, полного силы и уникального.

Каззетта и Челия помогли мне встать, но, когда Челия решила поднять драконий глаз, я ее удержал.

— Най. Не прикасайся.

Хромая, я приблизился к артефакту, настороженно вгляделся в него. Он больше не светился. Он выглядел насытившимся. Его поверхность снова стала мутной, кристаллической. Прислушавшись, я вроде различил тишайший шорох чешуи и когтей внутри, но, возможно, это сказывалось мое воображение. Я опустился на корточки, опасливо протянул руку и коснулся драконьего глаза кончиками пальцев, готовый отпрянуть, если атакует. Глаз не отреагировал. Он спал. Не знаю, что я испытал — облегчение или разочарование. Глубоко вздохнув, я со всей осторожностью поднял его. Повернулся и увидел, что Челия наблюдает за мной с задумчивым лицом.

Каззетта, закончив одеваться, теперь пристегивал кинжалы.

— Времени мало, — сказал он. — Необходимо уйти, пока о нас не узнали другие. — Он осмотрел трупы. — Никаких отличительных цветов. — Он оглядел меч одного из убийц и с отвращением отшвырнул его. — И никаких эмблем на оружии. Я не знаю этих людей.

Я молча смотрел. Я видел, как вешали воров и убийц, но что-то в этих людях, которые прежде желали нам зла, а теперь были мертвы, вызвало во мне иное чувство, новое и тревожное. Сочетание гнева и печали.

Каззетта перевернул другой труп и вгляделся в лицо, застывшее в посмертной маске ужаса, когда клинок перерезал горло.

— Усы подстрижены по моде, популярной у некоторых наемников из Шеру, но... — Каззетта покачал головой. — Это невозможно.

Один из лежащих застонал и пошевелился. Мы все вздрогнули. В драконьем безумии я не почувствовал, чтобы кто-то выжил, и теперь показалось, будто этот человек восстает из мертвых... Но нет. Он был серьезно ранен, но в нем упрямо тлел огонек жизни. Я с тревогой ждал, что дракон бросится на новую жертву, но глаз продолжал спать.

В отличие от Каззетты, который накинулся на добычу, словно волк.

Сев на корточки рядом с умирающим врагом, он обхватил его голову ладонями. Поворачивал из стороны в сторону, изучал. Человек был смертельно бледен, но дышал. Каззетта грубо перевернул его, задрал рубашку и осмотрел рану, которую нанес.

— У него перебит позвоночник, но он упрямый. — Каззетта жестом подозвал нас с Челией. — Будьте здесь.

— Вы хотите, чтобы мы остались? Здесь?

— Я приведу других. Врача, если смогу. — Он мрачно посмотрел на раненого. — Мы его подлечим — и послушаем, что он нам споет. — Каззетта оживился. — Быстро, быстро. Сделайте бинты из рубашек, чтобы он не истек кровью. — Он хлопнул меня по плечу. — Я скоро вернусь.

— А если нет? — спросила Челия.

— Тогда вам придется бежать.

— Но мы понятия не имеем, где находимся!

— Сфай! — пресек Каззетта ее протесты. — Если я не вернусь, следуйте за водой. Она приведет вас к решетке. Та заперта, но есть ключ, высоко над аркой. Вы его не увидите, придется искать на ощупь. Но только если я не вернусь.

— Сколько ждать?

— Час, не больше. Если к этому времени не приду, значит я мертв. Тогда идите к Сфона. Они настоящие друзья, смогут тайно вывезти вас из города в свой кастелло в Ромилье. Потом вам нужно будет двинуться на юг. Отправляйтесь в Торре-Амо.

— К Филиппо? — изумленно спросил я.

— Если он жив. Если нет, ко второму управляющему. Торре-Амо контролирует значительную часть состояния вашего отца. Это самая богатая ветвь. — Он стиснул мои плечи. — Понимаете?

Я оцепенело кивнул.

— Хорошо. А теперь не дайте этому человеку умереть!

Каззетта скрылся в тоннеле. Челия крепко сжала меч, глядя ему вслед. Мгновение спустя она подошла к одному из мертвецов и принялась нарезать его одежду на бинты. Потом прижала грязные тряпки к сочившейся кровью ране.

Лицо Челии было бледным и призрачным, мрачным от напряжения. Наверное, я выглядел так же. Вода капала и журчала. Я задумался о том, что произошло в нашем палаццо. Погиб ли отец? И вся моя семья? Остался ли я последним Регулаи?

При этой мысли на меня обрушилась сокрушительная тяжесть.

Я попытался успокоить дыхание, громко звучавшее в ушах. Представил, будто чувствую на себе взгляды. Взгляды всех обитателей катакомб. Всех существ Наволы. Всех, кто ждет, что произойдет с архиномо ди Регулаи. А потом возникло кое-что еще: подкрадывающееся ощущение силы. Силы драконьего глаза. Прижатый к моей груди, он вновь пробудился.

— Давико! — позвала Челия. — Помоги мне!

Я понял, что всматриваюсь в глубины глаза. Я не знал, сколько времени прошло. Стряхнув с себя оцепенение, я с тревожащей неохотой отложил глаз.

Челия склонилась над раненым, пытаясь остановить кровотечение. Все тряпки промокли насквозь. Очевидно, я надолго потерялся в артефакте. Глаза убийцы были открыты. Он был в сознании, смотрел на меня. Попытался что-то сказать. На губах пузырилась кровь.

Я наклонился к нему.

— Кто тебя послал? — спросил я. — Кто тебя послал?

Повинуясь внезапному порыву, я схватил драконий глаз. Положил под руку убийцы и снова спросил:

— Кто тебя послал?

Но теперь глаз казался мертвым.

Раненый облизнул губы. Что-то прошептал. Я склонился ближе, пытаясь разобрать его последние слова, гадая, что следует испытывать к нему: жалость, отвращение или ненависть.

Он вновь попытался заговорить, но слова обернулись булькающим выдохом. И он умер. Его тело обмякло, как бывает, когда человека покидает душа. Я отпрянул, ожидая, что дракон вновь станет кормиться, но глаз спал.

— Что ж, — вздохнула Челия, — теперь мы никогда не узнаем.

Я смотрел на несостоявшегося убийцу. В этот миг я осознал, что он молод. Ненамного старше нас. Он мог быть студентом университета. Вполне мог, учитывая участие Пьеро в заговоре.

Я сел на корточки. Было странно думать об этом. Юнец всего на пару лет старше меня сидел в засаде и ждал нас, чтобы убить.

В темноте раздалось эхо шагов.

— Прячься, — прошептал я.

Мы ускользнули подальше от мертвецов.

Шаги и факелы. Эхо человеческих голосов. Появился Каззетта, сопровождаемый солдатами с эмблемой в виде волка и солнца — символом элитного подразделения люпари.

— Выходите! — позвал Каззетта. — Заговорщики мертвы. — Он посмотрел на нашего пациента. — Больше не дышит?

— Да.

Каззетта поморщился, словно съел что-то тухлое.

— Не важно. — Он махнул люпари. — Отнесите трупы наверх и повесьте вместе с остальными. На балконах палаццо, на городских воротах. Перед Каллендрой и у катреданто. Пусть висят на виду у вианомо. — Нахмурившись, он посмотрел на мертвого юношу. — Улица увидит их — и улица скажет нам имена.