Моя Академия. Тетралогия (СИ) - Син Евгений

Сзади опять закручивается хмарь.

Неподалёку от меня открывается дверь. Заглядывает Пилюлькин.

– Всё, пойдём, будем интерпретировать то, что получили, – целитель зовет меня за собой.

После слов целителя слышу за спиной приглушенное шипение. Оборачиваюсь. Из тумана выкатывается клубок змей. Он медленно расплетается, и я уже могу различить черные глаза и раздвоенные языки. Так и знал: не зря меня напрягало поведение хмари.

По‑спортивному, можно сказать по‑олимпийски, создаю росчерк. Сосредоточиться удается быстрее, чем в прошлые разы. Недолго удерживаю точку и направляю её в жуткий шипящий клубок. Все как и раньше, разве что замечаю как прежде, чем сгореть до пепла, существа отключаются и падают на пол.

Дверь снова открывается.

– Да, это было неожиданно, – говорит он и смотрит на горку пепла. – Лучше бы ты их расстрелял.

– Почему? – спрашиваю. – Разве они не опасны?

– Опасны, если подойти слишком быстро, – объясняет целитель. – Издалека – нет. А вот яд у них обладает интересными свойствами. Кстати, очень редкий. Так что, если увидишь таких в следующий раз, то лучше стреляй, чтобы осталось побольше. После выстрела можно вытащить железы. А с горсткой пепла ничего не поделаешь.

Видно, что Пилюлькин огорчен. Но огорчение быстро проходит, уступая место лихорадочому интересу.

– Пойдём, Ларион, пойдём, – целитель легонько подталкивает меня к своему кабинету.

Пилюлькин закрывает соседнюю дверь на ключ.

– Ну, что, Кормак, закончил? – спрашивает Пилюлькин, как только мы заходим.

– Нет. Я ещё немного поработаю, если можно, – отвечает тот.

Мне кажется его поведение как минимум странным. Какой студент добровольно захочет драить стекляшки? Очевидно, парень хочет подслушать, что тут будет происходить.

– Да ладно, иди, я тебе зачту, – кивает на дверь целитель.

– Так я ещё… – не успевает договорить Кормак.

– Не‑не‑не. Иди, иди отдыхай, – Пилюлькин быстро выпроваживает парня.

Считаю, это логично, если мы будем обсуждать мои возможности. Всё‑таки то, что я умею – моя личная тайна.

Целитель подталкивает меня к своему столу. Он срывает с меня амулеты и вставляет их обратно в кофры. Вообще не заморачивается наводками как Ариадна. Вижу, что кофры расположены в четком порядке вокруг большого хрустального шара на его столике.

Как только последний амулет попадает на стол, Пилюлькин показывает мне на стул.

– Иди садись, подожди, мне нужно время на обработку, – говорит он.

Сажусь и наблюдаю. Вокруг Пилюлькина загорается множество объёмных пульсирующих фигур. Они кружатся в завораживающем хороводе. Наблюдаю за ними как загипнотизированный.

Разочарованный голос целителя возвращает меня к реальности:

– Ну что я могу тебе сказать…

Внимательно слушаю. Тон мне не нравится.

– Ничего не получилось? – аккуратно уточняю.

На самом деле, я уже махнул рукой на ситуацию. Нет – так нет. Будем решать проблемы по мере их поступления.

– Ну, почему же ничего? – переспрашивает Пилюлькин. – Что‑то да получилось. Вот только я такого никогда не видел. Подобные данные интерпретировать не могу. Но кое с чем мы с тобой можем определиться.

Целитель жестом показывает придвинуться ближе и продолжает:

– В общем, смотри. Судя по показаниям амулетов, твой резерв вообще никак не колеблется, когда ты уничтожаешь существ прорыва. Артефакты на это никак не среагировали. То есть, с одной стороны, ты вроде бы действительно не пользуешься магией…

Целитель ненадолго замолкает, обдумывая как объяснить мне происходящее. На самом деле интересно. Ведь для меня, как раз именно после убийств монстров что‑то происходит с резервом.

– Понимаешь, я не могу ответить, почему существа погибают от твоего оружия. Причем погибают мгновенно, – уточняет Пилюлькин. – Я лично наблюдал за твоим резервом – и ничего. Видел, как ты уничтожаешь существ. На самом деле, есть куда более интересный момент, но ты, скорее всего, уже догадался.

С любопытством жду пояснений. В кабинете повисает очередная пауза.

– Наверняка ты замечал, что нет никакой разницы, куда ты попадаешь оружием, – говорит уже известный факт Пилюлькин. – Те раны, которые ты наносишь мелким монстрам, по идее, для них не смертельны. Почему тогда существа погибают так стремительно, будто им отрезали головы или парализовали нервную систему? Я бы на твоем месте подумал над вторым вариантом. С чем связана такая реакция, я, к сожалению, предположить не могу.

– Когда я попал в корень дерева – оно не погибло, – рассказываю. – это было на тропе.

– Да, я слышал эту историю. Думаю, что дерево некоторым образом относилось к своим корням как к расходному материалу. Инструменту, а не телу. Может, поэтому? – предполагает целитель.

Пожимаю плечами.

Пилюлькин встает из‑за стола и делает несколько шагов в сторону двери.

– Зато у меня появились ответы по поводу твоего огня, – на этот раз целитель улыбается. – Но без новых вопросов не обошлось. С одной стороны, всё нормально. Ты маг, и огонь у тебя вполне магический. По своей структуре очень плотный. Когда ты запускаешь росчерк, он ведёт себя именно так, как и должен вести росчерк стихии.

– Но, видимо, не все так гладко? – догадываюсь.

– Всё гладко за исключением одного, – подтверждает Пилюлькин. – Почему‑то измененные животные сгорают без остатка. В то время, как стена от твоего росчерка почти не пострадала. Что я могу сказать по легкому следу? Обычный росчерк первокурсника – не более. Он точно не смертельный.

Тут есть над чем поразмыслить. До этого момента я и вовсе не думал, что смогу так быстро пользоваться магией. Для меня сегодня произошел какой‑никакой, но прорыв.

– Получается, мое пламя гибельно только для существ прорыва? – спрашиваю.

– Этого мы пока не знаем, – пожимает плечами целитель и проходит от двери к столу. – Может быть, еще для других живых существ, но это не очевидно. Здесь нужны ещё эксперименты.

– Значит, мы можем это проверить? – уточняю.

– Пока такой возможности предоставить не могу, – вздыхает Пилюлькин. – Но я запомнил, Ларион. Как только у меня появятся обычные крысы, я тебя позову на беседу, так сказать.

– Такие эксперименты разрешены в Академии? – узнаю на всякий случай.

– Официального запрета нет, – расплывчато отвечает Пилюлькин. – В следующий раз постараюсь заказать обычных лабораторных мышей или крыс и тараканов. Попробуем с тобой провести опыт. Сейчас запомни: какие‑либо дуэли с другими студентами я тебе категорически запрещаю. Просто на всякий случай. Но ты не переживай – это ненадолго. Когда завхоз выполнит мой заказ, мы попробуем решить эту проблему.

Целитель ходит по кабинету и формулирует свою речь. Мне же выпадет время подумать. Если Пилюлькин так со мной возится, значит, случай исключительный или по крайней мере сложный. К тому же, сегодня я узнал, что моя магия убивает монстров – это подстрахует нашу команду если вдруг что. Ребятам пока говорить не буду, лучше опробую на полигоне или на тропе. Револьвер у меня в любом случае останется.

– Через тебя проходит очень мало магии огня, – целитель приступает к рассуждениям. – Именно поэтому тебе будет крайне сложно напитывать глифы. Такое я уже встречал. Обычно это решается банально – тренировками. Чем больше будете использовать огонь, тем быстрее сможешь наполнять глифы магией.

– Звучит не так страшно, – улыбаюсь.

– Действительно. Просто тренироваться нужно на порядок больше, чем остальным. Но, да, не так страшно. Кроме того, не торопись, Ларион, – останавливает меня Пилюлькин. – Как раз здесь у меня возникают вопросы. Дело в том, что когда ты работал росчерками стихии, твой резерв уменьшался на смешные доли процента, чего, по идее, быть не должно.

Это я и сам чувствовал. Более того, после этого резерв сразу восполнялся. Об этом молчу. Слушаю, что скажет целитель.

– У меня возникает конфликт нескольких наблюдений, – продолжает он. – С одной стороны, все артефакты говорят о том, что ты маг весьма средней силы.