Навола - Бачигалупи Паоло

— О... — вздохнула Челия с еще большим изумлением, чем когда ощутила драконью мощь.

В ее широко раскрытых глазах было нечто, чего я никогда прежде не видел.

Она дрожала...

Нет, дрожал я сам.

— Не думаю...

— Нет. Конечно...

— Я не хотел сказать...

— Нет, — ответила она. — Конечно нет. Ты бы не...

— Нет.

Я понял, что по-прежнему прижимаюсь к ней.

Когда мои друзья говорили о любви, они рассказывали, как уверенно действовали, добиваясь желаемого. Хвалились, что бросались в битву без страха и промедления. Но я был не таким. На самом деле я был слишком потрясен, шокирован силой моего желания и смятением тела. Я не мог отстраниться от Челии — и не хотел, — но я не взял ее, как поступали мужчины в рассказах о своих любовных победах.

Я оцепенел. И она тоже.

Ее грудь быстро вздымалась и опадала. Дыхание было прерывистым. Я чувствовал, как она прикасается ко мне всем телом, не отстраняясь, не пытаясь убежать. Ее приоткрытые губы были близко. Так близко.

— Ты меня держишь.

Моя рука легла на ее бедро. Мои пальцы впились в ее плоть, притягивая ее ко мне, притягивая с такой силой, что наши тела будто слились друг с другом. Она смотрела мне в глаза. Казалось, будто я стою перед дверью, не запертой, как дверь библиотеки, а приоткрытой, только и ждущей, чтобы ее толкнули. Дразнящей исследовать, что за ней.

Я покраснел. Я хотел сбежать. Хотел прижать губы Челии к своим. Но я по-прежнему не двигался, остро чувствуя прикосновение ее тела. Дверь была открыта, требовалось только собраться с духом и распахнуть ее. Вместо этого я застыл в нерешительности, как дурак.

Я увидел проблеск разочарования в глазах Челии.

Сзади нас кто-то кашлянул.

Мы отскочили друг от друга, словно ошпаренные. Шаль слетела с плеч Челии, открыв ночную рубашку. Челия потянулась за ней, а я повернулся к незваному гостю.

Тень отделилась от более глубоких теней колонны балкона и стала человеческим силуэтом. Как обычно, молчаливым, как всегда, наблюдательным. Он вышел на свет факелов, его лицо ничего не выражало.

— Каззетта, — сказала Челия, натягивая шаль на плечи. — Вы нас напугали. Давико просто...

Презрительный взгляд Каззетты заставил ее умолкнуть. Он смотрел то на нее, то на меня, изучая наши раскрасневшиеся лица, ее скомканную шаль, тонкую ночную сорочку. Каззетта откашлялся.

— У меня дело в библиотеке.

Он продолжал оценивающе изучать нас. Я чувствовал, как дрожит рядом Челия, но под суровым взглядом Каззетты не осмеливался посмотреть на нее. Однако я остро ощущал ее присутствие, лихорадочный ритм сердца, быстрый и напуганный — совсем так же, как ощущал живой пульс дракона за дверью. Мы были по-прежнему связаны, и часть меня наслаждалась этой связью, даже когда я трясся под взглядом Каззетты.

Я попытался придумать объяснение.

— Мы...

— Уже поздно, — перебила меня Челия. — Мне пора в постель. — Она кивнула нам с достойным восхищения самообладанием, учитывая ее растрепанный вид. — Спокойной ночи вам обоим. — И повернулась, чтобы уйти.

— Сиа Челия, — мягко произнес Каззетта, и хотя его голос был медовым, Челия замерла на полушаге. — Кажется, ваши покои в противоположной стороне.

— Ай. Да. — Она развернулась, смущенная. — Конечно же. В той стороне. Какая я глупая.

Она протиснулась мимо нас, бормоча извинения, ее щеки заливал румянец, видимый даже на смуглой коже при свете факелов, и скрылась. Торопливые шаги обутых в мягкие тапочки ног затихли вдали. Остался только аромат ее духов.

Каззетта обратил свое внимание на меня.

— Красивая девушка, — сказал он.

— Правда? — Я попытался говорить небрежно. — Я не замечал.

Каззетта не улыбнулся.

— Не прикидывайтесь дураком, Давико. Вы не дурак. И никогда не стройте из себя дурака.

Я повесил голову. Он удовлетворенно кивнул.

— Так лучше. — Достал ключи и отпер библиотеку. — Мне нужен один гроссбух. Быть может, вы тоже найдете себе что-нибудь почитать перед сном.

— Почитать?.. — Я помедлил, пытаясь прочесть выражение лица Каззетты, понять, что он обо мне думает, но, конечно же, он был фаччиоскуро. — Да, — наконец ответил я. — Спасибо.

Я последовал за ним в ночную тишину библиотеки, отчасти ожидая, что драконий глаз оживет от моего присутствия и выдаст еще один мой постыдный секрет, но, хотя я ощущал вибрацию дракона, он не пошевелился.

В струившемся через окна лунном свете Каззетта разыскал гроссбух. Он зажег свечу и поставил рядом со своим местом, потом зажег еще одну для меня. Я взял предложенную свечу и сделал вид, будто изучаю полки, задержавшись возле «Историй императора Рейксина» в переводе Кафии, которые точно усыпили бы меня, открой любой том наугад.

В библиотеке царила тишина, нарушаемая лишь сухим шелестом страниц, которые переворачивал Каззетта, изучая колонки чисел. Я прошел дальше и остановился перед стихами Соппроса на оригинальном амонском. Забыл ли Каззетта мою встречу с Челией? Мне самому она уже казалась сном. Неужели и впрямь мы так тесно прижимались друг к другу, что наши тела, наша кожа, наши дыхания могли слиться? Как я прижимал ее крепко-крепко, как ее глаза — темные, распахнутые, вопрошающие — смотрели в мои...

— Она не для вас, — произнес Каззетта.

Я обернулся, но он не поднял головы от своего гроссбуха.

— Сиа Челия — обязательство, данное вашему отцу. — Он перевернул страницу, прошелся пальцем по числам. — Если он отдаст ее вам, это одно, но если вы возьмете ее сами — совсем другое. Даже ради собственного сына Девоначи не позволит нарушать свои обязательства.

Я мог возразить, что у меня не было подобных намерений, но хватило резкого взгляда Каззетты. Я выбрал иную тактику. Вновь повернулся к томам на полках, изображая такое же равнодушие, какое демонстрировал Каззетта.

— Как вышло, что Челия живет с нами?

— Сиа Челия, — поправил Каззетта.

Я изумленно посмотрел на него:

— Мы никогда не используем это почтительное обращение.

— Возможно, именно поэтому вы и забыли, что ее положение следует уважать.

— Ладно, сиа Челия. Почему отец взял в дом сиа Челию? Почему не убил ее вместе с семьей, как мы убили Авицци, как вы сожгли Спейньисси? Или не отправил в изгнание вместе с другими?

— Это дело вашего отца.

— Оно касается меня.

Каззетта пожал плечами:

— Она часть контракта. Патро ди Балкоси однажды не сдержал свои обязательства. Больше это не повторится. Она гарантия его покорности.

— Она не может быть всего лишь заложницей. Только не для великого Девоначи ди Регулаи. Наверняка есть иная причина, нежели просто нож у ее шеи.

— Если и есть, это не ваше дело.

— Она — товар? — не унимался я. — Отец продаст ее, как шерсть, когда вырастет цена? Я знаю, что он посылает ее к сиа Аллецции для обучения. Сделает из нее наложницу? Зачем вообще оставлять ее в живых? Зачем позволять ди Балкоси управлять оловянным рудником, вместо того чтобы накормить его мясом уличных собак? Какую выгоду получает мой отец, позволяя им жить?

Каззетта фыркнул:

— Не говорите глупостей, Давико. Не каждый конфликт кончается кровопролитием. У милосердия есть свои преимущества. Сиа Челия обеспечивает мир между двумя семьями. В конечном итоге она станет хорошей партией и доброй женой — и ди Балкоси и ди Регулаи будут вместе гордиться ею. Вот и все. Она воспитанница вашего отца, и вы будете ее уважать.

— Что, если я хочу на ней жениться?

Каззетта вскинул брови:

— А вы хотите?

Я отвел глаза. Слова слетели с моих губ слишком быстро. Они казались верными, но пугающими, решением сердца, а не разума — и потому еще более глупыми. Я словно смело ринулся в битву — а приземлился в зыбучие пески.

Каззетта оглядел меня:

— Думаю, вам пора обзавестись спутницей. Девушкой, которая составит вам компанию.

— Речь не об этом.

— Ваш отец полагал, что это вскоре случится. Ашья подберет кого-нибудь.

— Я не хочу, чтобы мне «подбирали» какую-то девушку.