Моя Академия. Тетралогия (СИ) - Син Евгений

На задних рядах поднимается рука.

– Да, Мия? – обращается к девчонке препод.

– Почему магия реагирует именно на такие фигуры? – целительница задает вопрос.

Такой же давно крутится у меня в голове.

– Хороший вопрос. У кого есть соображения? Никаких? – Пилюлькин медленно проходит перед кафедрой, собираясь с мыслями. – На взгляд исследователей, любая крупная общность создаёт некую свою мифологию. Грубо говоря, за долгие годы маги нашли способы, которые работают для большинства. Эти проверенные методы мы и изучаем.

– То есть этот способ не единственный? – спрашивает девчонка.

– Разумеется, нет, – отвечает целитель. – Он просто один из самых удобных. Мы используем фигуры, чтобы впечатать заклинание в ваше подсознание. Как только оно пропишется в ваших нейронных связях, то знаки и фигуры станут без надобности.

– Мы будем изучать разные фигуры? – продолжает сыпать вопросами Мия.

– Да. Со временем мы усложним рисунок, каждый постепенно подберет наиболее подходящий, – продолжает объяснять Пилюлькин. – У каждого магия немного своя. Тем более, все знаки в нашем будущем арсенале подобраны таким образом, чтобы их смог повторить любой маг. Другое дело, при этом они действительно не оптимальны под каждого. Нужно менять, доделывать и докручивать. Понимаете разницу?

Большая часть аудитории кивает. Пилюлькин поочередно рисует в воздухе очертания фигур. Сначала это обычные круги, квадраты и прямоугольники. Благодаря магии целителя, они все зависают в воздухе. Он, в свою очередь, как опытный художник, старательно дорисовывает каждую из фигур до более сложного и вычурного рисунка. В аудитории слышатся восторженные женские вздохи. Пилюлькин заканчивает показывать различия между простыми и сложными глифами, стирая линии одним движением.

– На самом деле, все глифы – это условность, с которой согласилась большая часть магов, – вносит ясность целитель. – Именно поэтому она стала практикой. Можно сравнить глифы с математикой. Сначала цифры имели один вид написания, потом другой, после и вовсе третий. Чем больше математиков соглашается с определенным видом написания, тем более востребованным и распространенным он становится.

Занятие напоминает изучение алфавита или таблицы умножения. По сути, примерно так оно и есть.

– В каком смысле? Математика же одна! – слышится вопрос с задних рядов.

– Математика одна, как и магия, – подтверждает препод. – А вот языков описания математики очень много. Тот, который мы с вами знаем, десятеричный, – он далеко не единственный. Есть двенадцатеричный и шестнадцатеричный.

– Ага, ещё есть способы, где цифры описываются крестиками и штрихами, – слышу голос Кормака.

– И другими символами, – ничуть не смутившись, продолжает целитель. – У математики много языков описания. Десятичная система удобнее для торговли и для обычных людей. Поэтому и для профессионалов она стала основной. Так и с магией.

Мия снова поднимает руку.

– Получается, вариантов работы с личной силой примерно столько же, сколько людей? – задает она вполне логичный вопрос.

– На самом деле, так и есть, – подтверждает Пилюлькин. – Мир прекрасно отвечает на ваш интуитивный запрос и подстраивается под него. Это вы могли заметить еще на тропе.

Вижу, как мои напарники по группе кивают. Получается, мой интуитивный запрос формировался автоматически перед тем, как вытащить револьвер.

– Но более разносторонних эффектов можно добиться при использовании варианта, с которым согласилась большая часть магов, – поясняет целитель. – В данном случае – глифы.

– Это всегда так? – задаёт очередной образцовый вопрос Мия.

Девчонка жадно впитывает каждое слово препода. Складывается ощущение, что её всю жизнь держали в стороне от книг и знаний, а тут вдруг дали волю. Чутье подсказывает, что примерно так оно и есть.

– Нет, не всегда, – качает головой Пилюлькин. – Некоторые запросы в Мир можно реализовать более полно только в ходе длительных ритуалов. И такие ритуалы способны поменять тот самый Мир, потому что именно он откликается на вашу просьбу. Но и цена ошибки во время ритуала значительно больше.

– Какая цена? – чуть тише спрашивает девчонка.

– Обычно маги расплачиваются своей жизнью или доступом к магии, – вздыхает Пилюлькин так, будто ему известны множество таких случаев. – Большую часть запросов обычного мага можно закрыть именно глифами. А меньшую… – он пожимает плечами. – Меньшая требует серьёзной платы.

– Или невозможна? – продолжает всё та же Мия.

– В магии нет ничего невозможного. Всё, что может придумать маг, воплотимо. Вопрос только в цене, – серьёзно и одновременно грустно отвечает Пилюлькин. – В каком‑то смысле вас ограничивает только ваша фантазия… И плата. Я ответил на ваш вопрос, Мия? – интересуется целитель.

Кажется, если бы его спрашивал другой ученик, то Пилюлькин навряд ли бы стал так раскрывать ответ. А вот к девочке‑целительнице он чуть более расположен. Понимаю одно – магия более гибкая, чем может показаться, но изучать её начала лучше по проверенным методам. Это довольно очевидно.

– Основу мы разобрали на прошлом занятии, и она получилась у всех, – констатирует преподаватель. – Поэтому следующий простейший глиф, который сложно сделать случайно, а это важно, но в то же время легко создать с помощью своей магии – это глиф росчерка.

Все, кроме нашей группы, оживленно реагируют на новость. Своим ребятам я уже сообщил про грядущую практику.

– Вне зависимости от стихии росчерк будет одним и тем же, – поясняет Пилюлькин. – Эффекты будут разниться, но сам глиф откликается на любую из стихий.

На этом теоретическое вступление заканчивается. Целитель переводит дыхание и подходит к выходу из аудитории.

– Сейчас мы с вами выйдем наружу, и каждый из вас попробует создать простейший знак, – целитель жестом показывает нам встать. – Просьба: когда у вас получится уверенный росчерк, вне аудитории ни в коем случае не балуемся. Ваши мантии совершенно точно выдержат подобные попадания, но несколько неприятных минут вы запомните надолго.

– Они настолько слабые? – с ухмылкой спрашивает Кормак.

– Это первое и самое слабое атакующее заклинание вашей стихии, – отвечает Пилюлькин. – Оно проигрывает интуитивному, но выигрывает за счёт небольшого потребления вашей магии. Идеально, когда этот глиф использует две‑три сотых вашего резерва. Сейчас на создание росчерка может уйти до трети контролируемой вами силы, и это нормально.

– Это всё равно меньше, чем на интуитивные атаки, – слышу пояснение Аглаи.

Она говорит тихо, будто только для нас, но целитель её тоже слышит и кивает в подтверждение.

– Росчерк быстро оптимизируется, – продолжает он с упоением, хотя все ученики уже встали со своих мест. – Только представьте – сейчас ваша магия как неуправляемый поток, а глиф превращает его в точную струю. Поначалу вы будете тратить много сил впустую, но со временем научитесь действовать экономно.

– Интересно, как я должен преобразовать свой огонь в какую‑то там струю, – хмыкает здоровяк – еще один лидер группы.

– Повторяю, какая бы ни была у вас стихия, это не имеет значения, – поясняет Пилюлькин специально для него.

– Даже если это разум или целительство? – впервые за время лекции слышу голос Синегорского.

Вопрос он задает не просто так. В который раз замечаю, что теоретическая база у него сильно шире, чем у остальных ребят. Он это не выпячивает, но выдает свои знания теми вопросами, которые задает.

– Даже разум и целительство, – кивает Пилюлькин, довольный эти вопросом. – С целительством чуть сложнее. Господам целителям я помогу. Там этот знак работает немного иначе. Он разрушает. Правда, это заметно только на живом.

Перваки поворачиваются в сторону Мии и Синегорского.

– Так что запоминаем, – Пилюлькин возвращает внимание к себе. – От треугольника вам нужны только линии. Сам треугольник наполнять не стоит, иначе у вас будет срыв заклинания, следовательно, срыв глифа. Сегодня мы не повторяем первоначальную технику, мы пробуем новую. Всё понятно?