Моя Академия. Тетралогия (СИ) - Син Евгений

Группа маркиза тоже не отстает и выглядит смертельно уставшей. Думаю, они бы и рады этого не делать, вот только Пилюлькин настаивает на четком выполнении задания. Пару раз кидаю взгляд на Кормака, замечаю, что последние глифы он формирует неохотно.

По поведению ребят сразу же можно понять, кто раньше из них обучался. Получается, что так или иначе – все. Просто прямо сейчас не совпадают ожидания целителя и возможности группы. Каждый из группы маркиза, включая Кормака, могут сделать уже сейчас больше десятка росчерков. Притвориться, что это не так, профилонить и сделать меньше у них не получается. Целитель следит.

– Когда на вас выскочит стая монстров, тоже притворитесь, что у вас закончились силы? – поддевает Пилюлькин группу маркиза. – Делаем, делаем, пока есть силы.

Остальные студенты, конечно, невзыскательная публика, но думаю, что большая часть театра группы маркиза прошла на ура. Как мне кажется, ребятам отчасти удается отработать не на все силы. Многие из наблюдающих тоже замечают этот момент. Отслеживаю оценивающие взгляды, в том числе на себе.

– А почему мишени почти не повреждаются? – слышу из толпы вопрос Мии.

– Почему же не повреждаются? – переспрашивает целитель. – Еще как повреждаются. Просто росчерки пока что у вас не особо сильные.

Замечаю, что на наших мишенях больше черных подпалин, чем в группе Синегорского. У самого маркиза мишень выглядит и вовсе не тронутой. Парень формирует очередной белый росчерк целительской магии. Он с негромким звуком долетает до деревяшки, но по‑прежнему не оставляет ни единого следа.

Целитель стоит рядом и словно ждет этого результата. После попадания подходит к маркизу и обменивается с ним парой слов. Синегорский понимающе кивает, но разочарованным не выглядит. Видимо, про ограничения своего заклятья знает и не удивлен.

У остальных ребят деревяшки оперативно заменяются. Для этого наши кураторы периодически выходят на поле под заметным маревом щитов.

– Ларион, стоять! – каждый раз одергивает меня Пилюлькин, чтобы я, не дай боги, не отправил росчерк в живого человека.

Прекрасно помню наш вчерашний разговор и, как следствие, категорический запрет на дуэли. Поэтому сам бы подобного тоже не допустил.

Как только силы у нас заканчиваются, Пилюлькин на останавливает.

– Группа Синегорского и группа Орлова, прошу вернуться на свои места, – объявляет он. – К барьеру приглашаю следующие три группы. Не стесняйтесь, проходите. Места всем хватит.

Кураторы выносят на поле дополнительный мишени. Мы уступаем места следующим группам. Хрупкая Мия без умолку шепчет и настраивает свою команду. Здоровяк Егор, наоборот, молчит. Его группа меняется с нами. Пятая группа во главе с нашим знакомым пессимистом Игорем сохраняет настроение капитана. Все хмуро поглядывают на установленные мишени.

Пока сменившие нас студенты стараются создать своё условно первое заклинание, мы восстанавливаемся. Алекс провожает нас к столам с восстанавливающим отваром.

– Эти будут дольше кубатурить, – кивает он в сторону работающих групп. – Молодцы, отдыхайте пока.

Усаживаемся за широкие столы с графинами, наполненными красно‑оранжевой жидкостью.

– Ммм, вкусно! – радуется Марина и выпивает залпом целую кружку отвара.

Мы все следуем её примеру. Варево в графинах с ягодно‑фруктовым запахом и кисло‑сладким привкусом. Физические силы быстро восстанавливаются, и у ребят почти мигом восполняется резерв. После тропы мы все помним, что в нормальном режиме резерв восполняется в четыре раза медленнее. Пара часов, против максимум получаса – именно столько мы сидим за столами.

Группа Синегорского садится от нас подальше. Они снова негромко смеются и пару раз кивают в нашу сторону. Никто, кроме меня этого не замечает.

– Интересно, а есть такие эликсиры, которые восстанавливают еще быстрее? – спрашивает Олеся и делает очередной глоток.

– Уверен, что если что‑нибудь и сокращает время восстановления ещё больше, то оно, скорее всего, имеет побочные эффекты, – говорю, вспоминая слова Пилюлькина.

– Или просто жутко дорогое, – подхватывает Макс.

Полчаса за разговорами пролетают незаметно.

– Смена! – слышим голос целителя.

Нехотя встаем со скамеек и снова меняемся с группами. Мия, как и вся её группа, выглядит воодушевленной, если не сказать влюбленной. Глаза горят, лицо светится.

– Видели? Вы же видели, как получилось? – беспрестанно спрашивает она у своих.

Даже заядлый пессимист Игорь выглядит удовлетворенным. Он чуть ли не с гордостью поправляет очки.

– Молодцы, ребята, молодцы, – поддерживает свою команду здоровяк Егор. – Еще немного и мы тут будем лучшими.

Видно, что у всех ребят получается сделать простенькие глифы, и все они собой чертовски довольны. Даже те, кому приходится посложнее, с десятого раза формируют свой глиф. Пилюлькин находит подход абсолютно к каждому ученику. Его урок совершенно замечательно вбивает в головы студентов одну простую вещь – у них всё получается.

Подходим к барьерам и отрабатываем то, чему научились. Марина изо всех сил пытается выдавать тройные росчерки. Аглая просто старается сократить время формирования. Марк в спокойном режиме просто делает, что должен. Олеся периодически спрашивает у меня совет и выглядит очень уверенной.

– Кажется, в этот раз я трачу меньше сил на создание глифа, – замечает Макс.

– Всё правильно, так и должно быть! – радуется вместе с нами целитель.

Кураторы заменяют мишени все чаще. Меняемся группами ещё раза три. Перерывы с каждым разом становятся все короче. Соответственно, времени на восстановление у нас тоже остаётся меньше. Все успевают подойти к мишеням по три‑четыре раза.

Целитель останавливает урок, когда паузы между подходами становятся совсем мизерными. Их хватает максимум на одно воплощение техники.

– Внимание, студенты! – объявляет Пилюлькин, – Сегодня каждый из вас создал своё первое заклинание. Очень прошу вас не испытывать его на своих друзьях. Я это уже говорил сотню раз, но от повторения хуже не станет.

Группа Синегорского переглядывается. Вижу, как Кормак довольно ухмыляется.

– Сейчас у вас по расписанию обед, – продолжает преподаватель. – Набирайтесь сил, они вам пригодятся. После обеда вас заберёт физрук.

Вся толпа недовольно гудит, но быстро замолкает.

– Надеюсь, что он не будет мучить вас так же, как в первое занятие, – говорит Пилюлькин. – И, господа студенты, раз у вас всё получилось, прошу составить короткие заметки по поводу того, что вы сегодня пережили. Как у вас не получалось создать глиф, сколько раз он от вас ускользал. Что вы в итоге придумали, что нового узнали, и как после этого у вас получилось. Заметки останутся у вас, но предварительно просим сдать на проверку кураторам. Пока что никаких оценок в вашей жизни не будет.

– Ну хоть что‑то, – выдыхает Макс.

Марина записывает каждое слово преподавателя. Я прислушиваюсь и тоже пытаюсь сохранить в своей голове основу.

– Но через некоторое время, когда оценки все же войдут в вашу жизнь, благодаря заработанным баллам за ответы на уроках, вы сможете получать кое‑какие вещи у нашего завхоза за счет Академии, – объявляет Пилюлькин. – Всё это случится значительно позже. Пока что настоятельно рекомендую записывать всё, что с вами происходит или уже произошло. Особое внимание прошу уделить сегодняшнему заданию. Вспоминайте, записывайте. Завтра сдаете кураторам на проверку.

– Ого, у нас не так‑то много времени, – замечает Олеся.

– Мы разделимся, – предлагает Аглая. – Каждый запишет то, что лучше всего запомнил. Мы же везде вместе? Правильно? Потом перепишем своими словами. И по записанному вспомним свои ощущения. Все же задание надо написать про себя.

Все поддерживают предложение и выдыхают. Теперь задача с заметками не выглядит так уж страшно. Да и становится понятно, откуда взялись листы другого студента у Макса. Точнее, становится понятна только часть: почему они вообще появились в Академии.