Сталь и пепел (СИ) - Ворон Дмитрий

Глава 6

Охота за информацией стала для меня второй натурой, более важной, чем охота за дополнительной пайкой. В моем прежнем мире знание было силой. Здесь, в этом примитивном хаосе, оно было единственным шансом не просто выжить, а понять правила игры, в которую меня втянули. И ключом к знаниям был сержант Виган.

Я выбрал его не случайно. Торван, наш официальный сержант, был пустым местом — циничным, замкнутым, интересующимся только формальным соблюдением ритуалов. Его разговоры с другими унтерами сводились к ворчанию о пайках, погоде и тупости новобранцев. Бесполезный источник.

Виган был другим. В его раздражении читалась не злоба, а фрустрация. Он хотел, чтобы что-то работало. Он пытался учить, пусть его методы и были такими же примитивными, как и все вокруг. Но в его глазах горела искра — не желание власти, а желание порядка, эффективности. И, возможно, выживания. Он был моложе, менее обременен цинизмом, и его игнорировали те, кого он должен был возглавлять. Это делало его уязвимым. И потенциально полезным.

Я начал с малого. Не с разговоров. С действий.

Когда после бестолковой муштры на плацу Виган, красный от крика и злости, бросил свой щит и потный подшлемник на землю, направляясь к колодцу, я был там раньше него. Не лебезя, не суетясь, я просто поднял его вещи, отряхнул и положил на скамью у барака офицеров, где он обычно сидел. Потом взял деревянное ведро, набрал воды и поставил рядом.

Он заметил это, когда вернулся. Его взгляд скользнул по мне, по его аккуратно сложенному снаряжению, по полному ведру. Он ничего не сказал. Просто кивнул, один раз, коротко, и принялся умываться.

На следующий день я сделал то же самое. И еще кое-что. Его конь, тощая гнедая кобыла по кличке Буря, стояла в общей конюшне. Уход за ней, как и за всеми лошадьми, был обязанностью конюхов, но они, как и все здесь, работали спустя рукава. Я проходил мимо и заметил, как Буря беспокойно переминается — камешек застрял в подкове. Простая мелочь, но для всадника на марше — потенциальная хромота и большая проблема.

Я не стал звать конюха. Подошел к лошади спокойно, заговорил тихим, ровным голосом (лошади любят спокойствие), осмотрел копыто и тем же обломком палки, что валялся рядом, выковырял камешек. Потом проверил остальные копыта. Нашел еще один начинающийся намин — стертая шерсть, легкое воспаление. Я не был ветеринаром, но базовый уход за лошадьми в горных частях — обязательный навык. Я нашел в углу конюшни глиняную банку с дёгтем (примитивная, но эффективная мазь) и смазал намин. Лошадь фыркнула, но не сопротивлялась.

Виган пришел проверять Буру перед вечерним объездом патрулей. Он сразу заметил — его глаза стали острыми. Он осмотрел копыта, потер пальцем место, смазанное дёгтем, потом повернулся и впервые посмотрел на меня осознанно.

— Ты это сделал?

Я стоял в тени, чистя лопатой навоз из соседнего стойла.

— Камень в подкове был. И намин начинался. Мог захромать на марше.

Виган помолчал, изучая меня. Не как «шныря», а как… явление.

— Откуда знаешь про лошадей?

— В деревне. Все знали, — соврал я полуправду. Деревня Лирэна была в памяти, а навыки были мои.

Он кивнул, и в его взгляде промелькнуло что-то вроде уважения. Не личного. Профессионального.

— Ладно. Спасибо.

Это было первое «спасибо», которое я услышал в этом лагере не как унижение, а как признание услуги. Маленькая победа.

С этого момента я стал его «тенью». Не навязчивой, не заметной. Я был там, где он мог появиться. Чистил его седло, когда оно валялось без дела (не крал, просто чистил). Подносил воду после тренировок. Всегда молча, без просьб, без ожидания награды. Я становился частью фонового шума, предсказуемым и полезным элементом его быта.

И благодаря этому я получал доступ к золотой жиле — его разговорам.

Виган, в отличие от Торвана, общался. С другими сержантами, с оружейником, иногда с кастеляном или гонцами. Они собирались вечерами у того же барака офицеров, пили грубое пиво и обсуждали дела. И, будучи невидимым слугой, я мог подметать рядом, чистить снаряжение и слышать все.

Именно так я узнал, что маг, прибывший в лагерь, зовется Игнис. Что он нанят бароном Хертценом на огромные деньги и обещает «очистить поле боя» в предстоящем сражении у брода через реку Стикс (тут я едва сдержал усмешку — Стикс, серьезно?). Что барон Фалькенхар, наш противник, по слухам, тоже ищет арканиста, но пока безуспешно — маги редки и капризны.

Услышал я и о том, что довольствие в очередной раз задерживается, и что в соседнем баронстве, Нордмарке, началась чума, и все торговые пути перекрыты. Что припасов хватит от силы на месяц, если не будет подвоза.

Но самое важное я выловил из разговора Вигана с пожилым сержантом по прозвищу Старый Ворон — бывалым разведчиком, у которого не хватало двух пальцев на левой руке.

— …и шляются они там, у Гнилых болот, — ворчал Ворон, попивая пиво. — Патрули наши их видят, но близко не подходят. Болота — не наша стихия. А они, фалькенхарские шакалы, там как дома. Говорят, у них там лагерь есть, скрытный. Оттуда и рейды на наши обозы идут.

— Почему не выкурим? — спросил Виган, хмурясь.

— Потому что в болота с нашей «стеной» не полезешь. А легкой пехоты, которая умеет тихо ходить и не вонять за версту, у нас нет. Одни копейщики да щитоносцы. Послать их в трясину — всех утопить. — Ворон махнул рукой. — Вот и маемся. Ждем, пока наш новый светоч, маг, не спалит эти болота к чертям. Хотя… болота горят плохо. Слишком мокро.

Это был критически важный кусок информации. Гнилые болота. Труднопроходимая местность. Используется противником как база для партизанских действий. Наша тактика против этого бессильна. Значит, слабое место в нашей обороне. И потенциальное поле для деятельности для того, кто умеет двигаться тихо и думать.

Я мысленно отметил это. Гнилые болота. Координаты — примерно в пятнадцати километрах к северо-востоку от лагеря. Нужно запомнить.

В другой раз я услышал, как Виган жаловался на полное отсутствие дисциплины и как «старшие» типа Горна губят новобранцев, вместо того чтобы учить.

— Не учатся они, — говорил Виган с отчаянием. — Деревья, а не солдаты. Получат по первому же залопу и побегут. И нас с собой потянут.

— А ты что хочешь? — усмехнулся другой сержант. — Это же быдло, Виган. Мясо. Их задача — занять место в строю и умереть, пока рыцари и маг делают дело.

— Мясо, которое сгниет еще до боя! — вспылил Виган. — Я хотя бы хочу, чтобы они знали, с какой стороны меч держать! А у нас даже этого нет! Никакой системы! Никакой подготовки!

Система. Подготовка. Эти слова были музыкой для моих ушей. Он был готов воспринять новые идеи. Не сейчас. Позже, когда доверие укрепится.

Постепенно Виган начал замечать не только мои действия, но и меня самого. Однажды, когда я молча чистил его перевязь от грязи, он вдруг спросил, не глядя на меня:

— Тебе как, Лирэн?

— Да так, сержант, — ответил я нейтрально.

— Не то чтобы… — он искал слова. — Другие шныри, они или плачут, или тупеют. А ты… будто ждешь чего-то.

Я остановился на секунду, потом продолжил чистить.

— Жду, когда научат, как не умереть сразу, сержант.

Он резко обернулся и посмотрел на меня. Его взгляд был пронзительным.

— А тебя не учат, — сказал он тихо, с горечью. — Тебя просто гонят, как скот.

— Значит, надо учиться самому, — произнес я, поднимая на него глаза. Впервые я позволил в своем взгляде промелькнуть не рабской покорностью, а холодной, аналитической твердостью.

Виган замер. Он увидел в этих глазах не шестнадцатилетнего запуганного пацана, а что-то другое. Что-то старое и опасное.

— Самому, — повторил он задумчиво. — Это сложно. Особенно когда тебя бьют за любую попытку голову поднять.

— Можно не поднимать, — сказал я, возвращаясь к чистке. — Можно просто смотреть и слушать.

Он долго молчал, потом тяжело вздохнул.