Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

Да и… Если даже кто-то вроде Каглспара в своё время сказал «не всё ли равно?», то уж потомок прогрессивного общества и подавно способен справиться с подобными новостями. Не сразу, конечно… Не сразу.

Да господи боже, о чём я вообще?! — взвизгнуло в его голове. — Это реально сейчас самое главное, по-твоему, Макс?!

Он не сразу заметил, что коридор кончился — перед гостями возвышались очередные массивные двери из дуба, только теперь каждая из тяжёлых толстых досок была украшена искусной мелкой резьбой. Бесчисленные завитки ростков, треугольники листочков, цветки и бутоны — кто-то явно расстарался и превратил створки в ремесленное произведение. Лёгкие на вид, из золота и хрусталя ручки, в противовес — тяжёлая и даже несколько грубая окантовка чёрным железом. Из залы, в которую они намеревались попасть, веяло теплом и влагой.

— Господин магистр, — низко поклонился гостям коренастый, полностью обритый мужчина неопределённого возраста в опрятных зелёных одеждах. Он стоял у входа и, очевидно, оглашал имена посетителей членам Круга. — Вас ожидают господа магистры Света Женевьев и Гаган и господин магистр Реки Дишо. Позвольте узнать, кто этот молодой человек с вами?

— Мой подмастерье, — колдун явно раздражался, вынужденный каждому встречному повторять одно и то же, и взмахом руки заставил двери распахнуться как от мощного порыва ветра. — Максимус.

Человек в зелёном проскользнул мимо них и первым вошёл внутрь.

Просторный зал с высокими потолками, по стилю интерьера напомнивший атриум со стеклянным куполом, был залит солнцем. Большие прямоугольные окна с витражами преимущественно голубых и лиловых оттенков, отделка из розового гранита, хрустальные подсвечники на стенах — лаконично, но богато, Максу здесь пришлось по душе. За круглым столом из светлого дерева, стоявшем ровно на середине зала, уже сидело на резных стульях-креслах трое человек. Возле каждого — по бокалу с белым вином. Единственная среди присутствующих женщина с волосами цвета недозревшей пшеницы, убранными в несколько круглых кос, осталась сидеть, но повернулась и с любопытством осмотрела Макса от макушки до пят. Двое мужчин — один совсем пожилой, сухой, с седой короткой бородкой и не соответствующим возрасту живым взглядом ярко-синих глаз, а другой лет тридцати, блондин с обозначившимся уже брюшком и широченной улыбкой, в которой он расплылся, стоило открыться дверям — поднялись.

— Господа магистры Света Женевьев и Гаган, господин магистр Реки Дишо, — звучно представил мужчина в зелёном. — Прибыл господин магистр Хаоса Захария и его подмастерье Максимус.

«Максимус» не знал, куда деть руки — три пары глаз уставились на него и смотрели так пристально, что у парня резко и невыносимо сильно зачесалось вообще всё. К счастью, их изучение продлилось куда меньше, чем могло бы — гораздо больше внимания разместившиеся за столом маги уделили своему коллеге. Прекрасно, видимо, знакомый с правилами приличия служащий в зелёном поспешил убраться восвояси — он знал, что, покуда не уйдёт, высокопоставленные чародеи не проронят ни слова.

— Так это правда? — стоило двери закрыться, дама незамедлительно встала со стула, хотя по местным правилам этикета должна была оставаться на месте, покуда все не рассядутся. На светло-жёлтой парадной мантии, величественно и элегантно ниспадающей с плеч, красовалось вышитое золотой нитью солнце. Рост колдуньи поразил Максима до потери речи. — Вы приняли на обучение этого юношу?

— Как видишь, — устало кивнул Захария, без ложного пиетета проходя вглубь залы. — И уже начинаю об этом жалеть.

— Это же хорошо, разве нет? — светловолосый мужчина (очевидно, тоже магистр Света, как там его представили… Гаган, кажется) подошёл ближе. На его мантии, как и на мантии Женевьев, красовалось солнце, так ослепительно сияющее золотом, что резало глаза. — Подмастерья продлевают своим мастерам молодость!

— В таком случае, мне подмастерье точно ни к чему, — придирчиво выбирая стул, на котором расположится, позволил себе усмехнуться колдун.

— Давно мы вас не видели, магистр Захария, — казалось, Гагана ничуть не смутил настрой собеседника. Напротив, его лицо просияло ещё откровеннее. — Рады приветствовать!

— Надеюсь, столько же ещё не увидите, особенно учитывая, что явился я с плохими новостями.

— Иначе не бывает, — усмехнулся старик в серо-голубой мантии, расшитой серебряными волнами. При каждом, даже самом незначительном его движении вихри воды закручивались и пенились, точно живые. — Вы, господин, когда появляетесь, только плохие новости и приносите.

— Потому что о хороших рано или поздно ты и без меня узнаешь, Дишо, — колдун сел-таки за стол и тут же, не спросив мнения окружающих (впрочем, кто бы сомневался) вытащил из кармана мантии трубку. — А плохие лучше не плодить. Да и не припомню я, чтобы нанимался гонцом — по каждому пустяку прибегать и «сообщать». У нас происшествие в городе.

— Это может подождать несколько минут? Хочу познакомиться с этим замечательным молодым человеком.

Женевьев оказалась почти на три головы выше Макса (и это учитывая, что Макс на последнем замере роста совсем немного не дотянул до метр-девяноста), потому ей пришлось склониться, чтобы лица были на одном уровне. Статная женщина с лучистыми глазами, излучающими тепло и свет, она взглянула на подростка так, что у него у бедняги снова задрожали ноги. В толстые косы, кругами опоясывавшие голову, кто-то бережно вплёл золотые нити с маленькими голубыми камнями — подобным образом выглядело и ожерелье на длинной белой шее, и браслеты на тонких запястьях. Голубое платье в пол из дорогой ткани, похожей на шёлк, ниспадало и сверкало подобно облаку в небе.

Великолепное создание.

— Максимус, да? — она неожиданно фамильярно потрепала его за щёку. — Какой очаровательный мальчик. Из какого мира ты к нам прибыл?

У Макса перехватило дыхание и из всех систем организма в рабочем состоянии осталась только та, что видела это непередаваемой красоты существо прямо перед собой. Он старался каждую деталь запечатлеть в памяти, поймав себя на скверной мысли, что боится, как бы это божественное создание не растворилось в воздухе подобно миражу. Разговаривать он по вполне объяснимым причинам не мог, хотя и старался выдавить из себя хоть словечко — восхищение напрочь отбило доступ к вокабуляру.

— Из моего, — ответил вместо своего подопечного Захария, пригубив вина из заранее для него подготовленного бокала. — Как и все начинающие Путники.

— Ох, так ты впервые бродил между мирами? Как интересно!

— Я не разрешал трогать свои игрушки, Женев, — проворчал колдун. — Оставь его и вернись за стол, а то у него уже вся кровь от головы отлила, так и до обморока недолго.

Дама искусно изобразила смущение и хохотнула, но от Максима отошла. Правда, парню не удалось долго тонуть в собственном стыде, потому как на смену Женевьев тут же явился другой магистр Света. Среднего роста, с небольшим животом, нависшем над туго перетянувшем талию ремнём ножен, с густой курчавой бородой — мужчина улыбался почти так же радушно, как Айгольд. Глаза — такие же жёлтые, как у Дрозда (только зрачок, слава тебе господи, не вертикальный), — рассматривали его в открытую.

— Рад знакомству, юный Путник, и приветствую тебя от имени магистров Света! Моё имя Гаган, — он хлопнул Макса панибратски по плечу — с такой силой, что юношу слегка мотнуло вбок — и рассмеялся. — Да не робей, малец! Понимаю, что тебе впервой с такими, как мы, разговаривать, но мы люди добрые, честные и справедливые слуги Его Величества. Не знаю уж, что тебе про нас рассказал господин Захария…

— Ничего, — вставил равнодушно колдун.

— …но здесь все свои! Если ты однажды вошёл в зал Круга, то уже никогда полностью его не покинешь, будь уверен. Не сомневаюсь, что однажды ты даже можешь стать одним из нас, если магистр Захария изволит принять тебя в свои Ученики.

— Вряд ли, — тихо прокомментировал наставник.

— Он пускай и суровый, и жёсткий, но скажу по секрету: он ещё никого из своих подопечных сюда не приводил, — продолжал Гаган, словно не слышал реплик чародея. А может, просто ловко их игнорировал. — А потому у тебя есть все шансы стать Учеником одного из величайших…