Непокорная невеста, или Аджика по - попадански (СИ) - Сказка Агния

Вечер закончился тепло и уютно. Солнце окончательно утонуло за горизонтом, оставив после себя лишь тонкую полоску света. На небе зажглись первые звезды. Мы сидели на улице за столом, прикрывшись пледами от вечерней прохлады, пили душистый травяной чай с медом и любовались звездным небом. Марта и Джон наперебой нахваливали мою аджику, расспрашивали о рецепте и обещали обязательно приготовить такую же дома. Томми же, не в силах усидеть на месте рядом с нами, весело носился по двору, придумывая себе игры и развлечения. Я заметила Геннадия, который все это время не попадался мне на глаза, он сидел на столбе и внимательно смотрел на нас, слушая наш разговор.

А разговаривали мы про то, что именно этой аджикой я и буду торговать на рынке в городке. Реакция Джона и Марты на это кулинарное чудо порадовала меня, и я была полна энтузиазма, даже не подозревая, что ждет меня в городе.

На следующее утро, как и было запланировано, Марта, Томми и Джон начали собираться в нелегкую дорогу. После сытного завтрака, состоявшего из свежеиспеченного хлеба и душистого травяного чая, попрощавшись со мной, они сгрузили нехитрый скарб на старую телегу, запряженную крепкой лошаденкой, смирно ждавшей у ворот. Томми, как всегда, подпрыгивал от нетерпения, предвкушая новые приключения и веселые игры с друзьями. Марта ласково потрепала меня по щеке, оставив мимолетное тепло на коже, а Джон молча, но с теплыми понимающими глазами, крепко пожал руку, словно передавая мне частичку своей силы.

– Береги себя, Аэлита, – сказала Марта, сжимая мою ладонь в своей. – И будь осторожна. Помни, что мы всегда рядом, что бы ни случилось, и в любое время готовы прийти на помощь. Только свистни.

– Спасибо, Марта, – ответила я, стараясь сдержать подступающие слезы расставания. – Я буду осторожна. И вы приезжайте еще, всегда буду вам рада.

Я проводила их до самой околицы, с тяжелым сердцем любуясь, как телега, постепенно уменьшаясь в размере, удаляется по пыльной проселочной дороге, растворяясь в дымке летнего дня. Тяжело вздохнув и взмахнув рукой на прощание, я развернулась и пошла обратно к дому, чувствуя, как горький ком подступает к горлу и в груди разливается тоскливое одиночество.

После их отъезда дом показался пустым, тихим и каким-то чужим, словно из него выдернули жизненно важную часть. Во дворе тоже стало как-то сиротливо и безрадостно, без детского смеха и веселых разговоров. В этот момент словно по волшебству, из ниоткуда, рядом со мной вдруг появился Геннадий. Он легко взмахнул своими иссиня-черными крыльями и, бесшумно вспорхнув, уселся мне на плечо, словно домашний питомец.

– Кар, не грусти, хозяюшка, – попытался приободрить меня ворон, прикасаясь крыльями к моей щеке. – Все будет хорошо, вот увидишь. Ты сильная, ты обязательно справишься со всеми трудностями. А я всегда буду рядом, чтобы помочь, подсказать и поддержать в трудную минуту.

Я вытерла набежавшую слезинку, глубоко вдохнула свежий, настоянный на травах и цветах воздух, улыбнулась самой себе и встряхнулась, отгоняя прочь тягостные и грустные мысли. Впереди меня ждала тяжелая работа, и я не собиралась сидеть сложа руки, предаваясь унынию. Собрав волю в кулак, я решительно направилась в огород собирать поспевшие, налитые солнцем томаты и жгучие перцы, предвкушая предстоящую кулинарную битву. За ночь количество спелых плодов увеличилось в геометрической прогрессии.

Весь день я провела в неустанных трудах, словно пчелка. Готовила с душой и любовью. С улыбкой вспоминала утренние страхи и опасения, а также все предостерегающие советы Марты, борясь с сомнениями внутри. Делала аджику, душистое лечо, разнообразные салаты и соленья, мечтая, как все это будет пользоваться спросом на рынке. К вечеру я валилась с ног от усталости, все тело ныло и ломило, но была довольна проделанной работой. Настроение поднималось от предвкушения завтрашней поездки в город и возможности наконец-то представить свои труды на суд покупателей. Все свои заготовки я расфасовала по небольшим бочоночкам и помолилась, чтобы за ночь не произошло ничего критичного и мои соленья не испортились. На ночь я все убрала в холодную кладовку, которую использовала как холодильник.

Закончив последние приготовления, прибравшись в доме и во дворе, чтобы все сияло чистотой, я приняла ванну, смывая с себя усталость и пот. Поужинала и, едва коснувшись подушки, рухнула в кровать, засыпая практически мгновенно и проваливаясь в глубокий безмятежный сон. Завтра меня ждал трудный, но очень интересный и важный день, и я должна была набраться сил, чтобы встретить его во всеоружии. Я чувствовала, что готова к торговле на рынке, что у меня хватит сил убедить каждого прохожего попробовать мои заготовки, уговорить их купить хоть баночку. И верила, что все, что я приготовила с такой любовью и старанием, обязательно будет пользоваться спросом и принесет первую прибыль. Но как же я ошибалась.

Глава 10.

На следующее утро, когда первые лучи солнца едва коснулись верхушек деревьев, окрашивая их в нежно-розовый цвет, словно художник, пробующий кистью новый оттенок, я уже вовсю хлопотала. Подъем ни свет ни заря был привычным делом для сельской жительницы, закаленной трудом и заботами, но сегодня он ощущался как нечто особенное – предвкушение большого дня, смешанное с тревожным трепетом, буквально гнало меня вперед. Сердце билось быстрее, чем обычно, отзываясь на эту смесь надежды и опасения, что клубилась во мне. Геннадий, проснувшись раньше всех, восседал на оконной раме, как черный страж, и, постукивая клювом по стеклу, с настойчивостью старого будильника подгонял меня, словно боялся, что я пропущу судьбоносный час. Умывшись ледяной родниковой водой, чтобы окончательно прогнать остатки сна, оставившего за собой лишь легкую дымку в сознании, я наскоро позавтракала вчерашней кашей, запивая ее травяным чаем, и была готова покорять этот мир.

Первым испытанием было запрячь лошадь в старенькую повозку. Было видно, что старушка этой телегой пользовалась редко. Мою догадку подтвердил Геннадий, который рассказал, что старуха перед смертью была так плоха, что продала свою старенькую лошаденку, так как не было сил уже за ней ухаживать. А телегой она не пользовалась пару лет, поэтому та была в очень плачевном состоянии. Да и опыта у меня в этом деле не было, поэтому я сделала, как смогла.

Лошадь, почуяв утреннюю суету и почувствовав мое нетерпение, встретила меня радостным ржанием, отдающимся гулким эхом в утренней тишине, и нетерпеливо перебирала копытами, словно тоже предвкушала предстоящую поездку. В ее глазах искрился озорной блеск, как будто она знала, что сегодня нас ждет какое-то приключение. Ну правильно. С момента, как я поселилась в этом месте, я не ездила верхом и выпускала ее из сарая, только чтобы она прогулялась во дворе. Осторожно накинув уздечку и закрепив кожаные постромки, я принялась осторожно грузить на телегу тяжелые бочоночки с соленьями, стараясь распределить вес равномерно, словно играя в сложную головоломку, чтобы не перегружать бедную лошадь и сохранить в целости свой драгоценный товар. Каждый бочонок был любовно обернут домотканой тканью с вышитыми цветами. Геннадий не одобрял мою расточительность, но я использовала все скатерти и ткани, что нашла в сундуках старухи. Я хотела уберечь мои заготовки от неизбежной тряски в пути и придать прилавку, для которого хотела использовать эти ткани, праздничный вид. Аджика, обжигающая своим ароматом, лечо, искрящееся яркими красками овощей, соленые огурчики, хрустящие и ароматные, – чего только не было в моем арсенале. На следующий свой выезд я вообще хотела и капусточки насолить. Уверена, она как раз поспеет к этому времени, с волшебной-то скоростью роста у заговоренных семян. Можно сказать, я собрала всю щедрость лета в эти скромные бочоночки.

Наконец, закончив погрузку и убедившись, что все надежно закреплено, я вздохнула с облегчением, чувствуя, как груз ответственности немного отступает. Забралась на деревянную телегу, устраиваясь поудобнее на старой подушке, и легонько тронула лошадь вожжами, нашептывая ей ласковые слова ободрения. Лошадка послушно тронулась с места, и мы неспешно выехали со двора, оставляя за собой клубы пыли на проселочной дороге, как дымку воспоминаний. Геннадий, взлетев с моего плеча, кружил над нами, словно черный ангел-хранитель, издавая свои подбадривающие звуки, смешное карканье, казавшееся мне теперь самой прекрасной музыкой.