Хроники новуса (СИ) - Сторбаш Н.В.

Я рассмеялся:

— Последнее? Госпожа Бриэль, я и так не спрашиваю за капусту с бобами, а теперь должен простить и монеты? Это же…

Но тут она меня удивила: сорвала чепец с головы, выскочила на улицу, упала наземь и завизжала:

— Вот он, этот убивец и охальник! Вор! Хочет меня снасильничать! И последние деньги забрать!

Я стоял, разинув рот. Что вообще происходит? Чего это она? Может, и впрямь умалишенная? Тогда на нее что-то нашло, теперь вот снова…

В дом вбежали четверо стражников.

— Держи его! — вопила госпожа Бриэль. — Держи вора!

— Я всего лишь хотел… — начал было говорить я, но тут же получил крепкий удар в живот. Потом удары посыпались по спине, голове, бокам, пока я не свалился. Тогда мне живо скрутили руки и куда-то поволокли.

Очнулся я уже сидючи в каменном мешке. Хоть прежде я никогда не видел тюрьмы, тем более изнутри, но сразу понял, что это она. Ну, а как иначе? Холодные некрашенные стены, каменный пол, под потолком крохотное оконце, благодаря которому можно было разглядеть, где я, а еще толстая дверь без засова. Хотя что это я? Засов, конечно, был, но с другой стороны.

Только я никак не мог понять, за что сюда попал. Неужто из-за трех медяков? Ну, так то мои медяки, я их не крал. Так за что же меня схватили и упрятали в темницу? Ничего дурного ведь не сделал.

Пальцы ног совсем закоченели, я их поджал, затем разжал, чтоб хоть как-то согреть, а потом сообразил. Башмаки? Где они? Наскоро ощупал себя — ни единой монетки не оставили, забрали и обувку, и шапку, и суму. Портки да рубаха, вот и всё. Меньше, чем было, когда я пришел в этот город.

Я встал и начал ходить туда-сюда, чтоб немного согреться, а заодно обдумать, за что же меня схватили. Три медяка? Ну нет, слишком мало, к тому же я их даже не коснулся. Склад торговца? Меня там никто не видел. Наверное, это ошибка. Поймали не того… Но я тут же посмеялся над этой глупостью. Как же, ошибка! Видать, госпожа Бриэль, как только я пришел, послала кого-то за стражниками, потому и стояла возле двери, ждала их, а как только они появились, так сразу принялась кричать и вопить. И задумала она это заранее. Но что она сможет сказать? Я ее не трогал, соседи подтвердят, что я жил у нее пару недель до того. Не станут же мне рубить ухо по пустому навету? Хотя… она кричала что-то про «снасильничать». А что рубят им? Неужто кто-то поверит, что я возжелал эту старуху? Быть того не может! Кто в здравом уме позарится на нее?

Три шага в одну сторону, три шага в другую.

А ведь Воробей меня предупреждал! Сказал про каких-то недругов, сказал, чтоб я уходил из города, а я не послушался. Но откуда он мог знать про недобрый замысел госпожи Бриэль? Вряд ли она разболтала о нем подружкам.

Три шага туда, три шага сюда.

И снова меня обдурили. Снова! Неужто я глупее умалишенной старухи? Почему всякий хочет меня обмануть? Почему отчим жил в деревне спокойно, и никто не зарился на его добро, а стоило ему помереть, так слетелось воронье? Почему, едва я вошел в город, меня обокрали? Я же не прошу милостыню, и подачки мне не нужны. Я не чураюсь работы и грязи. Довольно лишь честного отношения. Поработал — получил плату. Заплатил за кров — спокойно спишь. Разве это так трудно?

Три шага…

Хранители корней говорят, что древо Сфирры справедливо. Кто изрядно трудится, тому всегда воздастся. На бесплодной почве не растет пшеница. Мол, все наши усилия, страдания и труды не проходят бесследно, мы засеиваем поля и получаем урожай, мы работаем и получаем плату. Всякий наш поступок, дурной он или хороший, принесет свои плоды. Из семечка яблони не прорастет дуб, так и из дурных дел не прорастет что-то доброе. Всяк получит свое воздаяние.

Я ходил кругами, пока не устал. Никто не пришел меня проведать или спросить, правда ли я сотворил что-то плохое. Никто не давал ни воды, ни хлеба. Я сам не заметил, как уснул. Проснулся от холода и снова начал ходить.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я услыхал бряцание ключей. Дверь распахнулась, и тюремщик велел выходить. Я не обрадовался его появлению, а испугался. Вдруг меня будут расспрашивать под пытками? Но тюремщик даже не стал вязать руки, а лишь подтолкнул к лестнице, ведущей наверх. Наверх — это же хорошо? Может, они разобрались и решили меня выпустить? Я не знал, кто эти они, но ведь наверняка существуют люди, которые должны этим заниматься? Кто-то же выслушивает всякие наветы и проверяет, правдивы ли они?

Вскоре меня и впрямь вывели на улицу. Я сощурился, толком ничего не видя из-за яркого солнечного света, ослепившего меня, но тут же получил удар в спину. Видать, они хотели, чтоб я шел дальше. И я шел, протирая глаза и пытаясь разглядеть хоть что-то.

Знакомые улицы… Вон и площадь. Видать, нынче ярмарочный день, столько людей вокруг! Кричат лотошники, расхваливая свой товар. Смеются над забавным карликом дети. А вон и помост с двумя стражниками. Я вытер набежавшие от солнца слезы и четко увидел, где я. На Веселой площади! Там, где наказывают преступников, где рубят уши воришкам и вешают убийц.

Я остановился. И снова меня сильно толкнули в спину.

— Иди давай!

Меня привели к самому помосту и заставили подняться. Я оглянулся. Вокруг столько незнакомых лиц! И все смотрят на меня с любопытством. Сердце мое колотилось быстро-быстро. Что же со мной будет? За что меня сюда?

Мужчина в строгом одеянии развернул свиток бумаги и громко сказал:

— По решению суда города Сентимор некий Лиор из простого люда признан виновным в совершении множества дурных деяний. А именно…

Глава 16

— По решению суда города Сентимор некий Лиор из простого люда признан виновным в совершении множества дурных деяний. А именно: Лиор со сладострастными намерениями и злым умыслом посягнул на почтенную вдову по имени Бриэль, преследуя ее целомудрие. Невзирая на доброту вышеупомянутой вдовы, что приютила его, он также возжаждал ее богатств и намеревался обокрасть ее дом. Да ужаснутся все, кто слышит, что сей преступник самовольно выдал себя за золотаря без должного разрешения и принадлежности к таковому цеху. Лиор презирает священные правила ремесленников, потому оскверняет труд честных мастеровых! А еще Лиор, коварный в своей сущности, учинил злонамеренное колдовство, приманив крыс к складу с шерстью, чем учинил немалый ущерб. Исходя из всего вышесказанного, суд города Сентимор нашел Лиора виновным во всех трех преступлениях, за что приговорил его к пятидесяти плетям. Приговор будет приведен к исполнению немедленно!

— Нет! Это неправда! — закричал я. — Они лгут!

Но стражники уже схватили меня и поволокли к столбу, там ловко обвязали запястья веревкой, которая удерживала меня на месте и не давала упасть.

— Это ложь! Я не виновен! Нет! Я не хочу!

Я попытался вывернуться, чтоб посмотреть на палача, но путы были слишком коротки. Глянул вокруг и увидел лишь довольные лица горожан. Им было весело! Для них я всего лишь развлечение вроде ряженого карлика. Лишь несколько испуганных юных девиц, но и те не сводили с меня любопытных взглядов.

Я дергался, пытаясь вырваться. Мои члены сводило от ужаса в ожидании первого удара. Как это будет? Насколько больно? Нет! Не хочу! Я же не виноват! Почему они не начинают? Почему так тянут? Может, сейчас кто-то придет и скажет, что это ошибка? Есть же бургомистр! Он же, наверное, умный! Бывают же помилования!

Вдруг я увидел знакомца неподалеку от помоста. Он смотрел на меня с жалостью, потом кивнул, отвернулся и ушел. Воробей.

Тут на меня обрушился первый удар. На миг показалось, что это совсем и не больно, но едва плеть оторвалась от меня, как спину ожгло нестерпимым жаром. Чудилось, что там, позади, не узенький кровавый след, а огромная рана от затылка до поясницы. Словно с меня содрали всю кожу! Второй удар был еще больнее, как будто по открытому мясу. Я завопил во весь голос, и люди вокруг отозвались восторженными криками.