Непокорная невеста, или Аджика по - попадански (СИ) - Сказка Агния

Мужчина, видимо, немного оправившись от первого шока, как утопающий, ухватившийся за спасительную соломинку, попытался выдавить из себя хоть какое-то подобие дружелюбной улыбки, но получилось лишь что-то кривое, жалкое и неестественное, больше похожее на гримасу, выражающую крайнюю степень отчаяния.

– Э-э… здравствуйте, – пролепетал он, запинаясь на каждом слове как заевшая пластинка. – Я… это… кажется, заблудился. И… у меня колесо сломалось на телеге, и я подумал, вдруг у вас есть чем починить или поменять, – и мужчина кивнул в сторону улицы, где и в самом деле стояла лошаденка, запряженная в покосившуюся телегу.

Я немного опустила дрын, но бдительности не теряла ни на секунду. Внешность обманчива, а в тихом омуте, как известно, черти водятся…

– Кто вы такой? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал твердо и уверенно, несмотря на внутренний вихрь противоречивых эмоций. – И что вам нужно в моем дворе? Почему вы заявились ко мне без приглашения? – продолжила я, скрестив руки на груди и слегка приподняв подбородок. – И зачем вы ходили по моим грядкам?

Мужчина, словно получив долгожданную передышку после тяжелого боя, облегченно вздохнул и выпрямился, отряхивая с рубахи несуществующую пыль и расправляя плечи, будто с них только что свалилась неподъемная гора камней. Борода его, казалось, даже немного распушилась, словно взъерошенный воробей, только что выбравшийся из пыльной ямы. В глазах, до этого полных испуга и растерянности, стали проскальзывать искорки надежды.

– Понимаете… – начал он оправдываться, нервно поправляя складки своей нелепой, сшитой явно не местным портным рубахи, словно пытаясь привести в порядок не только одежду, но и собственные мысли, – я… я ехал на ярмарку в город. Торговать своими… товарами, – добавил он с легким акцентом, выдававшим в нем человека, не слишком часто бывающего в этих краях. – Но… – он запнулся, густо покраснев, словно налившееся томатом лицо, – у моей телеги сломалось колесо. Самое настоящее невезение! Вот прямо перед вашим двором приключилось… А по грядкам я не ходил. Честное слово. Клянусь своей бородой. Просто попытался объехать эту проклятую яму… ну, может, совсем чуть-чуть по обочине заехал… Но к вашим грядкам не приближался.

Он виновато опустил взгляд на свои пыльные стоптанные сапоги, словно они были главными виновниками всех его злоключений, а не криворукий тележник, смастеривший колесо.

Я нахмурилась, прищурившись, словно рассматривая подозрительного жука-короеда, пытаясь оценить правдивость его слов, взвешивая каждое его слово на весах своей интуиции. Действительно, если присмотреться внимательнее, то можно было различить на дороге недалеко от моей калитки какие-то бесформенные обломки дерева, щепки и след от колеса телеги, жалобно уходящий в сторону от дороги.

Стыд, словно тот самый липкий томатный сок, которым я заляпала всю кухню, начал просачиваться сквозь броню моей настороженности, проникая в самые потаенные уголки моей души. Ну вот и доверяй своей интуиции, как говорится. Напугала бедного мужика до полусмерти, а он, оказывается, всего лишь невинная жертва превратного стечения обстоятельств, а не коварный шпион и соглядатай. Я обвела взглядом двор в поисках Геннадия, который подтвердил б или опроверг слова мужчины, но этого вредного ворона, как назло, нигде не было видно.

– Простите, – пробормотала я, опуская свое импровизированное оружие окончательно, словно сбрасывая с себя груз вины. – Вышло ужасное недоразумение. Я… просто немного нервная в последнее время. Столько всего навалилось…

Рука сама по себе потянулась вперед, словно ведомая невидимой силой, предлагая некое подобие примирения и гостеприимства.

– Проходите в дом, – предложила я, стараясь сгладить неловкость в голосе и прогнать угрюмость с лица. – Выпейте чаю, отдохните с дороги. Может, найдется способ помочь вам с телегой. Все же не дело посреди дороги стоять.

Мужчина, словно не веря своему внезапному счастью, шагнул через порог моего двора, оглядываясь по сторонам с осторожностью, как пугливая лань, и стараясь не наступать ни на что ценное, что могло бы меня разозлить и я бы снова схватилась за деревяшку.

Я провела его в свою кухню, где он, оглядевшись вокруг, замер в искреннем изумлении, словно попал в сказочную пещеру, полную сокровищ.

На столе и полках в идеальном порядке красовались стройные ряды банок с разноцветными консервациями: ярко-красные, сочно-зеленые, солнечно-оранжевые – словно выставка достижений народного хозяйства, организованная трудолюбивой пчелкой. Аромат маринованных огурчиков, квашеной капусты, острой аджики смешивался в пьянящий, щекочущий ноздри букет, способный свести с ума любого гурмана.

– У вас тут… настоящий заготовительный цех! – воскликнул мужчина, окончательно забыв про сломанную телегу, перенесенный ужас и прочие неприятности. Глаза его загорелись неподдельным восхищением.

– Готовлю, – пожала я плечами, разливая душистый травяной чай по цветастым глиняным чашкам. – Аджику, лечо, салаты разные на зиму, огурцы мариную, капусту квашу… да всего понемногу, что уродится. Чтобы зимой было что на стол поставить, да и с людьми поделиться не жалко.

– И что, все это вы лично делаете? Сами? – изумился он, рассматривая банки с благоговейным трепетом, словно они были не простыми соленьями, а драгоценными артефактами, созданными руками самого древнего алхимика.

– А то кто же? Конечно сама, – усмехнулась я. – Продаю потом на рынке.

Я отчетливо заметила, как глаза мужчины оживились, словно в них внезапно зажглась яркая лампочка, озаряя все вокруг. Казалось, он мгновенно переключился с роли испуганной жертвы дорожного происшествия на роль заинтересованного бизнес-партнера, прикидывающего в уме потенциальную прибыль.

– На рынке, говорите? И как, хорошо покупают? Ассортимент у вас, безусловно, впечатляющий… – он с любопытством рассматривал банки, вертя их в руках, словно оценивая качество товара.

– Народ берет, – уклончиво ответила я, чувствуя, как во мне вновь просыпается подозрительность. Слишком уж быстро он переменился. – Особенно аджику любят. Потому что рецепт мой, секретный. Здесь про такое блюдо и не слышали.

– А вы сами-то откуда? – вдруг начал задавать личные вопросы торговец, который даже не представился.

– Издалека, – ответила уклончиво. – Вдова, – добавила часть заготовленной легенды. Вроде бы мужчину удовлетворил мой ответ, и он продолжил задавать вопросы про заготовки, а я расслабилась.

Мы еще немного поболтали о консервациях, рыночных ценах, конкуренции и прочих торговых тонкостях, пока я разогревала обед в печке, накормив на удивление проголодавшегося торговца наваристым борщом со сметаной, ароматными пирожками с картошкой и щедрым куском домашней колбасы. После обильного обеда я отвела его в свой старенький сарай, где царили порядок и творческий беспорядок одновременно.

В сарае, пропахшем деревом, железом и старым сеном, инструменты аккуратно висели на стенах. Здесь он мог найти все, что ему могло понадобиться для починки телеги. По крайней мере, я на это надеялась.

– Вот, – сказала я, указывая на набор инструментов. – Тут есть все, что вам нужно. Если нужна будет помощь, не стесняйтесь, зовите. Я сейчас немного занята с этими помидорами, но как освобожусь – обязательно помогу чем смогу. Или хотя бы советом.

Я оставила мужчину копаться в инструментах и вернулась на кухню к своим злосчастным помидорам, которые, казалось, укоризненно смотрели на меня. Но теперь вместо раздражения и страха я ощущала сложную смесь неловкости, легкого любопытства и невесомой, почти незаметной тревоги. Кто же этот странный торговец? Что ему нужно? И что мне так не дает покоя в его внешности?

Глава 13.

– Он уже два дня у тебя здесь ошивается, – прокаркал Геннадий. – Телегу свою он починил, забор тебе поправил, камни все во дворе перетаскал и яму около калитки засыпал, – перечисляет недовольный ворон дела, что успел сделать торговец. – Что-то он не торопится на рынок, раз так надолго у тебя подзадержался. Ты хоть имя у него спросила?