— Не я пошла в суд, — пожимаю плечами. — Не я взялась оспаривать последнюю волю её покойного брата. Так что… нечего мне более сказать госпоже баронессе, наверное — всё уже сказано.
А сыну её — так и вовсе. Но тут нужно поговорить с кем-то, кто сможет вправить ему мозги. И это очевидно не де ла Порт.
Судья кланяется и исчезает, господин граф вздыхает.
— Ох, Викторьенн, умеете вы наживать себе врагов, — правда, тут же улыбается. — Но я сказал бы то же самое на вашем месте.
— Значит — будем прорываться. Завтра нас обещал навестить Ренель, покажем ему моего подобранца. И нужно подумать, как подобраться к принцу.
Тереза уже успела протанцевать несколько танцев, она приходит — сияющая и смеющаяся.
— Спасибо, Викторьенн, без тебя я бы никогда не попала на такой замечательный бал!
Ну вот, кому дела и другие неприятности, а кому — замечательный бал.
— Я рада, Тереза. Как ты думаешь, с кем можно потанцевать, только чтобы без блох?
Мы смеёмся, все трое, потом господин граф подзывает какого-то знакомца, представляет. Господин де Турнон здешний землевладелец, ему лет сорок, он кланяется с улыбкой и подаёт мне руку. Краем глаза я замечаю, что Терезе тоже находится кавалер.
Вот и славно. Пока можно танцевать — танцуем. А завтра подумаем о том, как встретиться с принцем.
21. Ночные откровения
21. Ночные откровения
Дома мы с Терезой оказались уже хорошо за полночь. И это ещё я скомандовала отъезд, как только завершилась танцевальная программа, чувствую без меня Тереза бы осталась там едва ли не до утра. Она исчезала ещё раз, довольно надолго, на несколько танцев, на три, что ли. И в ответ на мои расспросы только улыбалась загадочно и говорила, что всё потом. И когда наш экипаж доехал до дома, то пожала мне руку и убежала к себе, перед тем шепнув — что вскоре заглянет.
Ладно, пока же можно раздеться наконец, и помыться, хоть бы и из ковшика, и чтобы расчесали волосы, и ноги в комнатные туфли, и попросить воды, просто воды.
Дома после бала тоже главным было — поскорее раздеться, спастись от обезвоживания — потому что всё из организма вытопилось во время танцев, вытащить из головы все элементы причёски и помыться. И ещё здешний наряд оказался достаточно удобным — ничего нигде не надавило и тем более не натёрло.
А ещё, а ещё — вытянуть ноги на чистой постели после мытья. Господи, хорошо-то как!
— Мари, принеси вина, будь добра. И… не знаю, сыра какого-нибудь, что ли.
— Как всегда? — поинтересовалась Мари. — Момент, госпожа Викторьенн, сейчас всё будет.
О, изволите ли видеть — как всегда. Викторьенн тоже любила перекусить после бала?
— Викторьенн! Что я тебе сейчас расскажу! — Тереза ворвалась ко мне в одной сорочке и тоже в комнатных туфлях.
— Рассказывай, — кивнула я, двигаясь.
Тереза забралась на кровать и сообщила:
— Очень хорошо быть во-первых, никому не известной дамой, а во-вторых, никому не известной дамой, которая вдруг твоя родственница!
— Это почему же? — не поняла я.
Тут пришла Мари, она принесла нам и вина, и бокалы, и графин с водой, и сыра на тарелке, и маслины, и немного вяленого мяса, и хлеба. И сгрузила всё это на стоящий воле кровати столик, сказала позвать её, как соберёмся спать, и вышла.
— О-о-о, как в старые добрые времена! — обрадовалась Тереза. — Я надеялась, что после смерти Гаспара ты вспомнишь, как мы любили после прогулок, выездов и наших редких балов сидеть вот так и вспоминать, что было хорошего! Гаспар вообще-то мог и не быть таким скрягой, и не запрещать нам жечь свечи и есть!
— Это просто он не знал, что я маг и могу обойтись без свечей, — усмехаюсь. — Без еды не могу, увы.
— Наоборот, господин граф Ренар говорил, что тебе нужно хорошо питаться, раз ты маг, — Тереза подтолкнула ко мне сырную тарелку и сама разлила вино по бокалам. — За нас и за бал!
— За нас, — откликнулась я. — Ну что, рассказывай.
Я даже попробовала прикрыть нас от подслушивания, но эта премудрость пока давалась мне не слишком хорошо. Но вдруг поможет от каких-нибудь лишних ушей?
— Луи Орвиль мой герой, — сообщила Тереза.
— Он был неплох, — кивнула я, соглашаясь. — Чист, без насекомых, умеет поддержать беседу, не назойлив, не берётся рассуждать о том, чего не понимает и что его не касается.
— И отлично знает, как доставить удовольствие даме, — промурлыкала Тереза. — Но ты ведь не против, правда? Ты же не имела не него видов? — вдруг встревожилась она.
— О нет, не имела, — замотала головой я. — И что же, вы с ним…? — я глотнула вина и взяла кусочек сыра.
— Мы, с ним, всё верно, — закивала Тереза. — Мы нашли отличный укромный уголок на первом этаже, если спускаться не по главной лестнице, а по другой, которая начинается возле входа в столовую, — и поскольку я молчала и только заинтересованно на неё глядела, она продолжила: — Я даже хочу встретиться с ним ещё раз, очень хочу. Не дома, нет, здесь никак не избежать внимания, не слуги, так кто-нибудь ещё, а в такой толчее, как на большом балу, самое то! Вот правда, с такой жизнью, как у нас с тобой, вообще можно забыть о том, каким бывает мужское внимание! Но сейчас меня не сторожит никакой Гаспар, и как же это прекрасно, скажу я тебе! Мы даже ухитрились повторить — после ужина, — она довольно зажмурилась, кошка сытая.
— Я верно понимаю, что вы пошли до конца? — интересуюсь, мало ли, что там.
— Ну конечно, — Тереза открывает глаза и смотрит бесхитростно. — Всегда завидовала тем, кто успевает на балу урвать пару поцелуев, или не только поцелуев, и всегда хотела попробовать. Ты не думай, я была осторожна, очень осторожна! Господин Орвиль тоже, мы даже юбки не помяли, он поднял их очень аккуратно. Я думаю, не должно быть никаких последствий.
Кажется — о чём-то таком меня предупреждал господин граф перед балом.
— Да какая там к чёрту осторожность, — я дотянулась до её бокала и сосредоточилась.
Простейшее действие, мне так тогда показалось. Пусть сработает, что ли?
— Что ты делаешь? — встревожилась она.
— Делаю тебе средство, защищающее от беременности, надеюсь, я научилась правильно, — господин граф говорил, что не позднее, чем случится следующий рассвет или закат, если не подумали или не вспомнили до того, как.
— Викторьенн, — выдохнула она с такой радостью, что меня чуть с кровати не снесло. — Ты умеешь, да? Ты великий маг, Викторьенн! Ты понимаешь, да, что это значит? Всё можно, наконец-то всё можно! И ничего не будет! И это замечательно!
— Пей давай, — я вернула ей бокал. — И знаешь, беременность — не единственная опасность. Уж наверное, можно подцепить не только насекомых, но и какую-нибудь нехорошую болезнь?
— Я буду осторожна, очень осторожна! — выдохнула Тереза и единым духом выпила вино. — Спасибо, Викторьенн!
Я могла только смеяться — потому что нельзя не улыбаться, увидев такую радость. Наверное, не так много в жизни Терезы радостей, что она ищет такого рода приключений?
— А теперь расскажи, что такого ты слышала обо мне, — и смотрю на неё построже и посерьёзнее, и мысленный импульс тоже добавляю.
— Знаешь, довольно много. Даже господин Орвиль сказал, что решил пригласить тебя на танец только потому, что очень уж многое о тебе слышал. И очень разное. И обрадовался, что ты красива собой и мила в обхождении, — улыбнулась Тереза.
— Чем занимается господин Орвиль? — поинтересовалась я.
— Да ничем, — пожала плечами Тереза. — Его отец выделяет ему некоторое содержание, на столичную жизнь его откровенно недостаточно, а на жизнь в Массилии — хватает. Всё же, здесь не так пристально смотрят на то, как ты одет, модный ли оттенок ткани, фасон и отделка. И насколько ценны украшения.
— И что же, мы были одеты достаточно хорошо?
— Ещё бы! Всё же нас одевал столичный портной. Конечно, ты в чёрном изумила многих — одни думали, ты не решишься привлечь к себе внимание, а другие наоборот, что ты сразу же примешься искать себе нового мужа, чтобы он защитил тебя от Эдмонды и Симона.
