Нелюбимый муж. Вынужденный брак для попаданки (СИ) - РАЙТ Кира

— Ты вроде хотела потрогать, — отвёл он взгляд, поглаживая шикарную гриву.

Я замерла на месте, во все глаза разглядывая это величественное красивое животное. Погладить очень хотелось. А ещё косы заплести из этих шикарных волос… Вот только…

— А он не укусит? — спросила робко, всё же делая маленький шажок вперёд.

— Тебя — нет, — взглянул на меня коротко Дар и в то же мгновение оказался рядом, приобнимая сбоку. — Подойди ближе, — потянул чуть ближе к животному. А затем взял мою ладошку и вместе со своей опустил на большую морду с огромными умными глазами.

Конь был тёплый и приятный на ощупь. А сверху мою руку согревала большая ладонь Дара. Это было приятно. Ещё как.

Робко я провела пальчиками по гладкой шерсти, и рука Дара последовала за моей, не отпуская. Наверное, чтобы я не испугалась. Или чтобы конь не укусил меня.

— Тебе нравится? — выдохнул мне на ушко, а из его рта вырвался клубок пара.

Зима вступила в свои права окончательно. И как я поняла, она в этом мире длится несколько дольше, чем в моём. Правда, подробности спрашивать я побоялась, чтобы не выдать себя, поэтому сколько точно, не знала.

— Очень, — призналась тихо, продолжая гладить коня. — А почему раньше не разрешал трогать? — не удержалась от вопроса, надеясь, что он не воспримет за упрёк.

— Он не любит чужих, — коротко пояснил Дар.

Я же только удивилась про себя, как конь перестал считать меня чужой и успел привыкнуть, если я к нему и близко-то не подходила всё это время. Да и видела его всего пару раз. Дар сам его кормит, сам выводит гулять, а я никогда не подходила. И раньше вовсе не имела дела с такими большими животными.

Поэтому когда конь издал какой-то интересный громкий звук, я испугалась, отшатнувшись, и угодила прямиком в горячие объятия Дара. Тот даже полушубок на себе не застегнул. Так и стоял в расстёгнутом, ничем не защищённый от холода. И хотя я сама накинула утеплённое пальто, которое он раньше тоже мне принёс, всё равно ощутила разницу температур — без него и с ним рядом.

А ещё почему-то заволновалась. И смутилась.

Отчасти поэтому очень медленно подняла голову, встречаясь с его грозовыми глазами. Дар не улыбался и не выглядел радостным, но почему-то выражение его лица не казалось мне сердитым, как часто бывало прежде.

— Не бойся, — произнёс он вкрадчиво.

И я не поняла, про себя он сказал или про коня, который продолжил стоять рядом с нами, тоже выдыхая облачки пара.

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. И по какой-то причине мне чудилось, что лицо Дара смягчается. Он будто бы менялся на глазах. Вот только вроде был хмурым и сердитым, а сейчас — другой, серьёзный, да, но вовсе не страшный и не злой. Ни капельки…

— Я не боюсь, — произнесла тихо и подалась к нему чуть ближе как-то вот инстинктивно что ли, совсем не подумав.

Но стоило одной руке Дара соскользнуть на мой выступающий животик, как он будто бы протрезвел и сделал шаг назад, удерживая меня теперь лишь за плечи. Руку же почти отдёрнул.

— И правильно, — сказал поспешно, прочистив горло. — Он не тронет тебя. Бояться не надо.

Объяснить свои ощущения я бы не смогла даже самой себе. Почему-то мне стало обидно, что он отодвинулся. Не то чтобы я хотела, чтобы наоборот приблизился, но не отодвигался точно…

За те короткие мгновения, что мы стояли вот так рядом — мне уже почудилось, как он мягко склоняется ко мне, нежно обнимая и целуя в щёку или в макушку… Я настолько хорошо себе это представила, что когда вышло иначе, стало обидно. Очень.

Конечно, он не обязан радоваться моему положению. И я ни разу даже не сказала ему, что в последнее время чувствую, как малыш толкается. Мне очень хотелось с кем-то поделиться, потому что это было важно для меня. Радостно и волнительно. А ещё страшно…

Но я не говорила Дару. Ведь знала, что он не станет радоваться вместе со мной, и скорее вовсе не поймёт, зачем я ему это бы рассказывала.

И всё же видеть живое подтверждение его нелюбви к моему ребёнку было всё равно неприятно. Настолько, что на глазах едва не выступили слёзы.

Возможно моё положение так на меня действует. Я и прежде была довольно эмоциональной. А теперь вот — чуть что, рыдать тянет. Однако, голову я поспешно опустила, чтобы Дар не заметил.

Всё же он сделал шаг мне навстречу. Разрешил потрогать коня, раз мне хотелось. И я не желала портить ему настроение своими слезами. И конечно, злить не хотелось тоже.

— Прохладно… Я в дом наверно пойду, — поспешно отвернулась. — Спасибо, что позволил, — шепнула и быстренько скрылась внутри, стараясь уговорить себя, что ничего страшного не случилось.

— Аня? — окликнул Дар, но я не обернулась.

Так лучше же. Чтобы он не видел.

Я же была готова хоть совсем не показывать своих чувств, чтобы не портить шаткий мир, установившийся в нашем доме.

Вообще последние несколько месяцев стали на редкость спокойными. Но я всё равно не могла расслабиться до конца — приглядывалась к нему, присматривалась. И всё также вскакивала с места, когда он приходил, будто бы может застать меня за чем-то противозаконным.

Размышляя над тем, почему всё так, если теперь он был ко мне крайне терпелив, сама не мола толком ответить. Просто даже одно его присутствие меня ужасно волновало и заставляло нервничать. Хотя казалось бы, что между нами всё наладилось.

Вечером поздно уже он чаще что-то мастерил там себе из дерева. Я всерьёз в это время занималась вязанием. Потом Дар относил мои изделия на рынок и приносил за них монеты, которые я всё равно не брала. Поначалу он предлагал мне самой на них что-то купить, но я отказалась.

Что мне может быть нужно? Всю одежду и продукты он приносит и так. Для малыша тоже почти всё купил — на днях даже принёс и собрал прелестную деревянную резную кроватку. Прямо не сказал, но я так поняла, что сам её и сделал, чем меня очень растрогал.

Я и не рассчитывала, что он вообще станет хоть как-то участвовать в жизни крохи, ведь чаще любых разговоров об этом он избегал. А сама старалась тоже лишний раз не заводить эту тему, понимала, что ему наверное неприятно. Но то, что он продолжал покупать что-то для ребёнка или какие-то фрукты и молочные продукты для меня, всё равно трогало.

Поэтому конечно же никаких денег за проданное мне было не нужно. Тяжёлую работу по дому он мне не разрешал делать — вот и сидела себе за вязанием долгими зимними вечерами. Хобби такое, получалось. Одному радовалась только — что так Дару хоть немного компенсирую затраты на себя. Да и в случае чего теперь у меня был план «б» — так я могу ведь и зарабатывать на жизнь.

Конечно думать об этом сейчас вроде бы причин не было. Мы же больше не ругались совсем. Но ведь полноценной женой я Дару так и не стала. Он сам не делал попыток сблизиться, а я — тем более. Пусть и начинала привязываться к нему всё больше.

Правда, Дар всё равно поставил красивую шкатулку в шкафу и просто складывал монеты от проданного туда. Вроде как наш общий семейный бюджет что ли. И это не могло не греть мне душу. Я уже не считала, что я в его доме только на птичьих правах. А чувствовала себя тоже полезной.

Но не забывала и что мне нужно продолжать работать над тем, чтобы лучше вписаться в этот мир и раскрыть секреты Анки. Думалось, что именно в них кроется много того, что помогло бы мне иначе взглянуть на мужа.

Поэтому иногда, когда у него получалось прийти домой раньше обычного, он помогал мне учиться читать, терпеливо показывал буквы и повторял раз по сто. Я записывала их на полях своим языком, чтобы запомнить, а он думал, что это просто странные рисунки…

На самом деле шло тяжело.

Мой мозг вроде и понимал, что это всё знакомое, но пока я смогла научиться читать и писать только самые простейшие слова, состоящие из пары слогов. Например, его и своё имя. А попробовав открыть дневник Анки, разобрала лишь некоторые слова, из которых особо понятно ничего не было. Все вроде бы выученные буквы просто в кашу какую-то сливались. Всё же язык-то был мне не знаком. А надо было соотнести написание с произношением, чтобы понять, что за слово-то.