— Куда там не любят! Терпеть не могут!
— И если за ним нашёлся грешок, о нём будут болтать на площадях?
— Будут. Но не все, и осторожно.
Вообще я давно уже подумывала о том, чтобы устроить де ла Порту чёрный пиар. И если его не любят, то так даже ещё и проще. Другое дело, что это дома я понимала, как сделать, или же кому заплатить и обговорить объём работы, чтобы сделали.
— А газеты у вас есть?
— Не-а, а это что?
— Ну, такой листок, где новости печатают.
— Новости объявляют на площади.
— Не пишут? Только объявляют?
— Написать можно на заборе.
— На заборе — святое дело. Где забор? Кому заплатить, чтобы написали?
— Да я и сам напишу, ещё магии добавлю, чтобы в темноте светилось.
В темноте светилось — это, конечно, хорошо. Можно написать «де ла Порт — дурак и вор», и наверное, заметят. Но мне нужно было обратить внимание принца на ситуацию.
— А есть у тебя знакомцы, которые готовы за деньги кричать то, что я скажу? Или лучше даже не кричать, а тихонько рассказывать?
— За деньги-то найдём. И ещё заколдовать их, чтобы не болтали, от кого деньги.
— Если попадутся магам, то маги расколдуют.
— А вдруг не попадутся? Или не магам? Надо сказать, чтобы не попадались.
Здешние соцсети, периодическую печать, видеохостинги и телевидение представляли знающие люди. И эти знающие люди делились сведениями, кто просто так, а кто и за денежку, и получали свой профит в том, что обладали репутацией тех, кто знает всё. Вот таких людей и придётся использовать. А если у де ла Порта и так репутация не очень, то туда ему и дорога.
Мы с Шарло обсуждали, сколько человек нанять, что они будут говорить, и сколько это будет стоить, когда пришёл господин граф — проводить нам занятие по магии.
— И что это за заговор тут происходит? — поинтересовался он.
— Да мы так, — попыталась отмахнуться я.
— За что вы собираетесь платить оборванцам, Викторьенн? — граф смотрел серьёзно.
Не давил, нет, но — мне оказалось сложно смолчать.
— За пиар-кампанию, — вздохнула я. — Я хочу стравить де ла Порта с принцем. И привлечь таким образом внимание к той ситуации, что де ла Порт поставил под сомнение принцеву подпись и вообще отнёсся к ней, а значит — и к самому принцу, безо всякого подобающего уважения.
— А де ла Порт обвинит вас в клевете, — усмехнулся господин граф.
— Вы думаете, я совсем без понимания? — взглянула я на него. — Мы осторожно, и так, чтобы со мной всю эту историю никак нельзя было бы связать.
— А если попадутся ваши люди?
— Я не сама собираюсь их нанимать. Шарло поможет, он больше моего знает о жизни на улицах. О том, кого попросить, кому заплатить, и что при том сказать. Что кричать на площади, что написать на заборе, а какой слушок запустить так, чтобы знающие люди прислушались и вняли.
— Да вы как будто не в первый раз, — он не сводил с меня глаз.
А я и вправду не в первый раз, что тут. И выборы доводилось освещать, и не только. Поэтому… вперёд.
— Если вам удастся, обязуюсь публично признать свою неправоту, — сказал господин граф. — Но пока я опасаюсь. Будьте осторожны, Викторьенн.
— Господин граф, я просила вас представить меня принцу, вы сказали, что это не лучшая рекомендация и что-то там ещё. Я пытаюсь сделать то же самое, но через заднюю калитку. Если принцу не понравится, что его имя то и дело поминают всуе, ему придётся разобраться. Тем более, он вроде бы пока ещё не отплывает.
— Он груз какой-то ждёт, а груз не везут, так в порту болтали, — влез Шарло. — И пока тот груз не привезут, он никуда не двинется. Груз потеряли, что ли, там было вино и ещё какие-то припасы.
Вино — это неплохо, вино — это ж тоже моя специализация. Узнать и предложить? Но для того нужно к нему пробраться. Я уже готова влезть в его дом, но… подождём, да?
— Викторьенн, вы хотите, чтобы тяжба решилась с вашу пользу. А это дело такое…
— Понимаю, человеческий фактор. То есть зависит от настроений и ощущений конкретных людей. От вкуса арро, который подали им с утра, от направления ветра и от того, насколько сильно болит их левая пятка. И моя задача — предложить им такую мотивацию, чтобы они отвлеклись и от ветра, и от левой пятки, и решили мой вопрос, как нужно мне.
— Хорошо, Викторьенн, вам виднее, — вздохнул граф. — Значит, тренируем защиту.
Он сделал неприметный жест рукой и вокруг моего горла словно невидимая верёвка захлестнулась. На один миг, но — это было очень неприятно.
— Тот, кто выступает воевать против сильных мира сего, должен быть силён, храбр, могуч, но ещё — должен обладать чутьём. У всякого мага есть чутьё, всякий маг должен ощутить угрозу за миг до того, как его поймают и задушат. И вы, Викторьенн, тоже должны это мочь и уметь. Понятно?
— Понятно, — со вздохом кивнула я. — Продолжаем?
— Безусловно.
И мы продолжили.
24. Буря и натиск
24. Буря и натиск
Я узнала, где живёт принц, я даже пару раз прошла мимо по площади — в компании Терезы и Шарло. Тереза радовалась, что я начинаю выходить из дома, Шарло поглядывал по сторонам. Что ж, это не было похоже на дворец вельможи в моём понимании, а вот на военный лагерь — да. У входа толпились люди в форме, подводили-уводили коней, на них кто-нибудь садился и уезжал, и приезжал тоже, и это постоянно. На моих глазах какой-то человек попытался войти внутрь с воплем «мне очень нужно поговорить с его высочеством», и ему не слишком вежливо велели проваливать. Ну, если я вот так ломанусь, мне не велят проваливать, наверное, но скажут что-то другое.
Де ла Порта в городе не любили, и я не представляла — насколько. Шарло с приятелями только-только и успели начать болтать, а на следующее утро на рынке уже распевали песенку о том, как наш герой зарвался. И слова о том, что судья замахнулся на самого принца, и непременно теперь получит, в той песенке были. Раньше, видимо, молчали потому, что все либо уважали его, как должностное лицо, либо терпели, либо не имели сил бороться, либо боялись, ибо человек суровый, властный и не милосердный ничуть. А теперь появился повод не молчать.
Шарло божился, что это не он, в смысле — не он сочинил. Он просто сказал одному, а тот другому, а другой пятому-десятому, и покатилось.
Ирония состояла в том, что господина судьи в тот момент в Массилии не было. Он решил, что у него тоже лето, выходные и что там ещё бывает у таких людей — ведь чёткого рабочего графика ещё не изобрели. И отправился в загородное имение. Прямо по классике — дождаться отъезда жертвы и запустить пиар-кампанию. Приедет — удивится.
Надпись на заборе дома господина де ла Порта сделали. В темноте она светилась, я сама сходила посмотреть, тайком от домашних и графа, вместе с Шарло. Говорили, что прислуга пыталась отчистить, но не смогла, потому что закрепили магически. По слухам, дворецкий заранее посыпал голову пеплом и ждал возвращения хозяина, чтобы получить по первое число.
И даже в гостиных больших людей обсуждали де ла Порта — а как и предсказывали, на меня посыпались приглашения в гости, и мы с Терезой их принимали. Так вот, по Массилии, оказалось, немало обиженных, не только я. И маги среди них встречались…
В общем, оказалось, что нужно только дёрнуть за верёвочку, как дверь и открылась. И теперь мне было интересно, что случится раньше — дойдёт до принца или вернётся де ла Порт и попытается разобраться, что происходит, и наказать всех, кого попало.
Но вышло иначе.
С утра господин Фабиан выдавал мне порционно расходные книги и документы, мы изучали состояние фермы и виноградников. А после обеда с господином графом занимались магией. Все привыкли к такому распорядку и не беспокоили меня, но тут нашу беседу с господином Фабианом прервали громким настойчивым стуком и криком — мол, госпожа Викторьенн, выходите, вам непременно нужно знать.
Что же, я кивнула господину Фабиану и вышла, и увидела Берту. Берта взяла Шарло под покровительство, как ещё одного сына, и сейчас она стояла и прямо излучала беспокойство.
