Мелкий писец (СИ) - Мамин Олег

— Почти все слова уже сказаны, осталось только призвать Хемсут для последнего вдыхания силы. Она оживит защитные предметы. Семь раз вдохни и выдохни и приступим.

Этого требования не было в книге. Просто жрица сильно нервничала, я подумал, что её должно успокоить глубокое дыхание.

С чего бы? В храме она постоянно возносит хвалу богам.

— Носящая щит и стрелы, — Анкетсат звякнула систром, — богиня-защитница, — опять систр. — Хемсут, лоно, утроба женская, — систр. — Словом все кау были созданы и все хемсут определены. От которых пища всякая и всё потребное, и для тех, кто делает угодное, и для тех, кто делает ненавидимое. Жизнь даётся мирному, смерть — преступнику (авт.: камень царя Шабаки). — три удара систра. — На предметы я возложу руки и благословенное дыхание твоё через меня течёт в предметы защиты. Через Афарэха ка снисходит. Через Анкестат хемуст снисходит, — и в завершение последний, седьмой удар систром, после которого мы коснулись заготовок амулетов руками.

В том, что Хемсут обладает и ка, и хемсут, нет ничего удивительного: все боги — андрогины, обладают и женской, и мужской природой иначе они не были бы такими могучими творцами. Можно говорить лишь о соотношении этих начал в них. Помню, Саптах даже даже рассказывал по некоторым, сколько частей мужского, а сколько женского в них. Правда, представлять себе их гермафродитами тоже не верно. Например, по легенде, собственное семя Ра попало ему в рот, и он породил людей и богов, то есть стал отцом и матерью одновременно. Примерно вот такой смысл андрогинности.

Не знаю, как насчёт певицы богини, но я более чем достоверно почувствовал, как сила, берущаяся из ниоткуда, как бы рождающаяся в области сердца, течёт через плечи по руками вливается в предметы на циновке.

В следующий раз заклинание мы читали, а точнее — пели, вместе с Анкетсат. Ну, я пел как мог. Не мастер. Тем более, что приходилось и лидировать (она не все слова запомнила), и подстраиваться под неё, впавшую в подобие транса.

В этот раз через меня прошло меньше силы.

В третий раз она уже одна пропела всё то же самое, а я, несмотря на то, что не участвовал в произнесении слов, опять возложил пуки, и силы влилось ещё меньше.

С каждым разом сила всё убывала и убывала, а в последний и вовсе ничего не почувствовал, однако прибежали ёж и мангуст!

Сосредоточенный на ловле магических эманаций и мистически настроенный, я вздрогнул, когда кто-то неожиданно прыгнул мне на плечо. Мы потом спрашивали у служанок — они не видели никакого зверька.

А ёж прошёл со стороны Анкестат. Он обошёл её стороной, не пугал, хотя и проворного мангуста ей хватило, чтобы побледнеть. Зверьки, священные воплощения воли Хемуст, подошли к амулетам каждый со своей стороны и вдохнули силу в заготовки.

Вроде бы ничего не изменилось, в этот раз я никакого течения силы не почувствовал, но почему-то готов был сказать, что именно с этого момента амулеты ожили, стали активной защитой, способной остановить проклятия и сглаз не слишком большой силы. Всё-таки мы неопытные маги, какой-нибудь искушённый в Искусстве человек нас переплюнет.

— Вы подождёте меня? — спросил я.

— Что? — Анкестат опять вздрогнула.

Неужели она не привычная к таким вещам? Насколько я помню, Саптах, читавший гимны в своём домашнем святилище, и то не удивлялся разным «спецэффектам». Неужели она, ежедневно участвующая в священных ритуалах, проводимых по всем правилам, да ещё и в храме, ни разу не испытывала нисхождения божественной силы через себя?

— Ты в порядке? — уточнил я.

— Более чем, — Анкетсат посмотрела на меня слегка растерянно, так что не верилось её заявлению.

— Забирай амулеты. Они работают. Подождёте меня?

— А ты не идёшь?

— Я хочу провести ритуал для своих заготовок. Но не по книжному ритуалу, а по своему.

— Зачем мне уходить? Тебе не нужна помощь? — певица богини потрясла систром.

— После появления зверей… Кстати, где они? — я осмотрелся по сторонам. Зверушек нигде не было. Я не заметил, когда и куда они исчезли. Неужели влились в амулеты из талька?

— Я тоже не видела, как они исчезли, — сказала Анкетсат, будто я этого сам не понял по её потерянному лицу. Даже если я ушёл бы, она бы не встрепенулась.

— В общем, я буду взывать к Сехмет. Если появились звери Хемсут, то если я преуспею, появится воплощение силы Сехмет.

— Я поняла, — она осторожно собрала фигурки из талька и, обдав меня ароматами благовоний от колыхания платья, отправилась к лодке.

Красивая.

А я перевернул коврик знаком «ка» наверх и выставил свои заготовки из сумки.

Я всё спланировал, осталось только придерживаться намеченного ритуала: сначала умилостивить, потом призвать. Не планирую петь и танцевать, боюсь, что в моём исполнении это только больше разозлит богиню. А вот возлияние пивом совершу, специально смешал его с соком граната. Полагаю, что изначально это символ разливающегося Нила, несущего ил, а вовсе не крови, как объясняет легенда. На то она и легенда, чтобы быть иносказательной. А такая трансформация смысла могла произойти из-за того, что это имитировали растёртым гематитом, камнем, ассоциирующимся с кровью. Мне этого не надо, да и потреблять внутрь минералы наверняка не полезно. Сок гранта подходит больше и с точки зрения здоровья, и символически.

Завяжу семь узлов, защищающих против зла, прочитаю воззвание и услажу слух сказкой, как Шу и Тот в легенде.

Воззвание пришлось придумывать самостоятельно. Просил у Анкетсат найти мне что-то в храмовой библиотеке, но этот перанх посвящён другой богине, так что там нет необходимого мне.

Кстати, из обрезков камней я смог выкроить немного материала для двух других амулетов. Джед — это вертикальная узкая фигура, так что много материала для неё не нужно. Правда, она посвящена Осирису, считается, что это изображение его позвоночника. Вряд ли он помешает. С надеждой предполагаю, может быть наивно, что самое худшее, что произойдёт — он останется простой поделкой без магической силы.

Уже чувствую пушистые крылья, обнимающие меня из-за спины. Значит, пора начинать.

Ещё девочкой Анкетсат слышала истории о чудесных детях, в которых живёт ах правителя, военачальника или мудреца прошлого, возвращённого богами из Дуата во времена, когда Двум Землям угрожает опасность от внешних врагов.

В определённых кругах знающих людей говорили, что, возможно, такой чудесный ребёнок живёт в доме у Саптаха, смотрителя за царскими каменоломнями.

Когда Саптах привел его в храм Сатит, многие присматривались к знаменитому мальчику. И ничего особенного, кроме очень красивого почерка, никто не заметил.

Это конечно тоже чудесно, ведь такое мастерство, превосходящее многих, он приобрёл всего за несколько месяцев. Однако, многие полагают, что дело не в самом Афарэхе, а в таланте Саптаха как учителя.

Подтверждение необычности получил Хнумхотеп, зашедший в храм Сатит по делам, но из любопытства тоже обратил внимание на седого писца.

Мальчик из деревни, наджес, научил лучших оружейников войска и города делать луки, какие не уступают привезённым из Шангара. Говорят, сам Афарэх не был доволен результатом, будто знал, что можно сделать лучше. И вот теперь в это верится.

Все последние сомнения развеялись, когда он спас Анкетсат от проклятия, вложенного в сущую безделицу, найденную среди приношений Сатит. Почему-то певица богини не могла пройти мимо и не взять са себе, полагая, что сама богиня подталкивает её к этому.

Тогда она ещё не знала, как боги напрямую управляют людьми. Только сегодня поняла, насколько сладостно божественное присутствие, как приятна сила богов, пусть на короткое время, текущая от сердца к кончикам пальцев.

Исполняя песни в честь Хозяйки ночного горизонта, взгляд которой приносит радость, она тоже чувствовала нечто приятное, сердцем соприкасалась с изначальными водами Нуна, однако по сравнению с тем, что она испытала недавно, это кажется лишь искоркой, отлетевшей от большого костра.