Я подарю тебе тьму (СИ) - Олеева Лора

— Тиэрен! — шепчу я в зияющую темнотой щель. Скудный свет освещает ступени, идущие во тьму. — Тиэрен!

Я вижу отблески зеленоватого света, которые идут из глубины, и уже через минуту маг появляется.

— Что случилось, Астра?

Я собираюсь ответить, когда повторный вой заставляет меня побледнеть.

— Гаррак! — хмурится маг. — Так и не смогли выловить всех. Это не к добру, Астра! Поспешим.

Тиэрен закрывает пронзительно скрипнувшую дверь, а затем мы едва не бежим к повозке.

— Гони! — коротко приказывает маг.

И повозка срывается с места.

Мы уже переезжаем мост через реку, когда Льерен, оглянувшись назад, цедит:

— Черный туман, граххи его раздери!

Я с испугом оглядываюсь: позади, из леса на луг, опоясывающий город, льется чернота. Как и в прошлый раз, движение черных щупалец обманчиво медленное, но тьма набухает, ширится, захватывая все большее и большее пространство. Потемневшее небо кажется светлым по сравнению с чернильной ночью, крадущейся по земле. Мы въезжаем в город под набатный звон, и сразу же за нами запирают ворота — временную преграду перед смертью, подступающей к городу.

— Самое главное для мага в Гросте — это уметь защитить людей от Черного тумана, — внушает мне Тиэрен.

За окном черным-черно, чернее, чем самой безлунной осенней ночью. И только в середине неба, словно на дне глубокого колодца, виднеется одинокая звезда. Она пытается протянуть ко мне слабые руки-лучи, она бьется, опутанная черными плетьми, ее захлестывает черными волнами, но она снова упрямо выныривает из пучины. «Держись!» — шепчу я ей.

Тиэрен снова стоит у окна, наблюдая за колыхающимися за окном чернильными струями тумана. Я любуюсь его лицом, освещенным лампой. Огонек в плафоне бьется испуганно, стараясь не привлекать внимание тьмы, могущей поглотить его. Маг хмурится. Я испытываю к своему учителю чувство, близкое к благоговению. В детстве я была так же влюблена в учителя истории, который полгода преподавал у нас в детдоме, замещая заболевшую историчку. И мы, девчонки, были в него поголовно все влюблены и ревновали его друг к другу. Не будь Льерена… да, не будь Льерена, я бы, наверное, влюбилась в Тиэрена. Не сразу, не так быстро, но со временем бы обязательно. Я бы пробила незримую стену беспросветной грусти, которая то и дело вспыхивает в его пронзительно-голубых глазах. Но посмотрим. Что-то ждет меня в будущем, скрытом от меня пеленой тьмы.

— Твои игрушки, — осторожно и не обидно ставя ударение на втором слове, говорит маг, — хороши. Однако главная наша задача — это артефакты, защищающие от Черного тумана. Чем меньшую территорию они защищают, тем дольше будут держаться. Душу человека оберегает амулет.

— Как у вас?

— Да, — Тиэрен вытаскивает из-под рубашки амелет и демонстрирует мне его: — С ним я могу продержаться в Черном тумане несколько часов. Еще верней начертить вокруг себя обережный круг и наложить на него чары с помощью лестраля. Закольцевать руны. Тоже помогает.

— А вот Замок-на-горе… — осторожно интересуюсь я.

— Отец сильный маг, — говорит Тиэрен, — и способен защитить свой дом. Как и я. И замок, и это здание, — маг обводит рукой, — опоясывает такое количество чар, какое и не снилось простому человеку. Точно так же защищены храмы. Их, к тому же, защищают другие древние артефакты. Обычным же людям нужны обереги на дома. И за это они готовы неплохо заплатить.

— Какие обереги?

— Вот этим я и предлагаю тебе заняться незамедлительно. Завтра с утра у меня будет много работы. Да и неизвестно, что будет завтра. Ты готова изучать дальше руны?

Я понимаю мага с полуслова. Завтра вместо Тиэрена может проснуться Льерен, и тогда неизвестно, не запретит ли мне маг заниматься лестралем.

— Я согласная, — с энтузиазмом говорю я.

— Умница! — коротко хвалит меня мой учитель и наконец отходит от окна. — Тогда слушай и запоминай. Начнем с трех основных отпугивающих комбинаций рун. От Черного тумана, от гарраков и от разной нечисти. У них у всех имеется общая руна «защита». Вот она. Происходит из рисунка женщины, которая заключает в объятья ребенка. Вот эти линии раньше изображали руки матери. Потом рисунок упростился…

Тиэрен показывает, а я старательно записываю в тетрадь. Да, маг прав. Выучиться этим заклинаниям в Гросте — задача первостепенной важности. Сапоги и зонтики подождут. Я выписываю все нужные руны в тетрадь и приступаю к тренировке, а маг, используя вторую половину стола, начинает писать свое. За окном, заворачивая дома в смертельные воронки, ходит жуть, но в доме горит лампа, а рядом со мной сидит сильный темный маг и просто мой чудесный учитель Тиэрен. И мне уютно и совсем не страшно.

Сны. Они приходят волнами. Словно росток тьмы и безумия проклевывается в почве моей души, бередя ее и тревожа, проталкиваясь сквозь пелену будней. В этих снах я вижу моего мага, и взгляд голубых глаз жжет меня огнем.

Я в храме. Полустертые руны на колоннах, незнакомые и оттого пугающие. Потолок, стены, даже пол — все покрыто ими. Среди них повторяющаяся руна «остановись». Кто-то явно пытался поставить магическую преграду. Для кого? Или для чего? Мое сердце во сне стучит от нехороших предчувствий. Я снова не могу пошевелиться: мои руки что-то держит. Из тьмы выходит мой маг. Его лицо бледно. Как лилии в ночи. Как лицо утопленника, всплывающего из глубины черных вод.

— Выбора нет. Ты должен сделать это. Времени нет, — шепчет ему голос из тьмы.

Змеиный шепот отскакивает от стен, расползается по гулким туннелям, убегает куда-то далеко, рассыпаясь пылью звуков. Мое сердце — тревожный набат в ночи. Я гляжу на руку мужчины, которую он поднимает для замаха. В его руке кинжал — с чуть изогнутым лезвием, словно сама реальность пошла зигзагами, искривляя сталь. На гарде полустертые руны, которые начинают светиться зеленым, по мере того как маг заносит надо мной руку, целясь.

— Прости, Астра! — шепчет он с мукой.

Я вдруг понимаю, что он хочет сделать, и кричу…

Я с трудом выдираю себя из сна, чувствую, как вся покрыта потом. Смотрю на спящего Тиэрена. Лицо мага безмятежно. Господи, как мне надоели эти сны! Словно мое подсознание настраивает меня против единственного защитника в этом мире. Против того, кто уже завладел моим сердцем, и того, кого я искренне почитаю. Они оба дороги мне, хоть каждый и по-своему. Я пытаюсь заснуть, но сон не идет ко мне.

В окне еще темно, но уже темнотой ночи. Звезда, которая билась среди тумана, наконец свободна, и радостно сияет мне. Я осторожно выбираюсь из теплой постели, собираю одежду и босиком выхожу из спальни.

В кабинете холодно. Быстро одеваюсь и подкладываю дров в прогоревший очаг. Зябко потираю руки, зажигаю свечу и усаживаюсь за стол. Я уже не засну, тогда лучше поработаю.

Беру в руки перо и начинаю писать руны. «Смерть». Произошла из рисунка скелета. Три черточки, еще четыре, и еще пять. И снова повторить. И снова. Пока я не научусь писать эту руну в совершенстве. Моя рука рисует смерть, а память невольно подбрасывает картины моего сна. Ну почему, почему меня преследуют эти сны. Что хочет сказать мне мое подсознание? И должна ли я ему верить? Наверное, этого не знает никто.

Глава 41

Я завожу врагов

— Ты во сколько проснулась? — спрашивает меня Тиэрен, выходя утром из спальни. Он смотрит на исписанные страницы и хмурится: — Ты вообще спала? Что случилось?

— Все хорошо, — растягиваю я губы в улыбке. — Что-то просто не спалось.

— Когда приходит Черный туман, такое бывает, — успокаивается маг. И замечает: — Вот этот изгиб у руны надо делать более острым. А заклинание против Черного тумана ты хорошо натренировалась писать. Можем попробовать еще одно после завтрака.

После чего торопливо идет умываться.

Тиэрен уходит рано, и я понимаю, что у него сегодня куча дел: город и его окрестности после Черного тумана превращаются в аналог компьютерной стрелялки с зомби или оборотнями.