Хозяйка Северных гор (СИ) - Хайд Адель

Вот и сегодня он уже вернулся с тренировки, привычно выиграв два боя у своих постоянных партнёров, которых он выбрал за то, что парни никогда ему не поддавались.

После завтрака, который всегда был одним и тем же: каша, и несколько яиц, король вызвал секретаря. Тот, как и всегда пришёл с разобранной почтой.

Король не проверял почту каждый день, за исключением писем от наместников, но сегодня была пятница, день проверки почты и поэтому у короля сразу же испортилось настроение, когда он увидел три больших стопки писем на подносе в руках своего секретаря.

Отдельно лежало несколько писем, возможно, пять или шесть. Король коротко приказал:

— Эти.

Секретарь начал доставать письма и торжественно произнёс:

Адресовано Вашему Величеству от эрла Эссекс.

Глава 32

Король недоумевал, что происходит в семействе эрла Эссекс. Зачем тому понадобилось сначала отправлять вдову в далёкий Северный замок, а теперь обращаться к королю о пересмотре подписанных с ней документов, да ещё просить у короля разрешение на опеку.

Следующее письмо королю было от герцога Кентерберийского. Он просил возможности вступить во второй брак с... леди Маргарет.

Король намеренно сличил имя. Похоже, что речь шла об одной и той же женщине.

В последнем донесении от графа Честера тоже что-то было о леди Маргарет.

Недоумевающий король вызвал секретаря и приказал ему найти последние донесения наместника в Карнарвоне.

После того, как король перечитал последнее донесение от графа Честера, он понял, что здесь, что-то не так.

Не могут одновременно несколько лордов иметь различную оценку ситуации. У короля возникло желание самому увидеть эту леди Маргарет.

Но вызывать надвигающейся зимой женщину из Северных гор в столицу было почти смертельным мероприятием, поэтому король ограничился тем, что приказал секретарю назначить встречи с эрлом Эссекс, наместником и подтвердил аудиенцию герцогу Кентерберийскому. Тем более, что все лорды, уже либо находились в столице, либо должны были прибыть в неё на днях.

Король вызвал одного из советников, лорда Гарриета.

— Сэмюель, — дождавшись, когда советник прочтёт все письма, относившиеся к данному вопросу, король спросил, — что ты думаешь обо всём этом?

Сэмюель Гарриет был стар, но это не отразилось на его уме. Он поразительным образом умел увидеть то, что ускользало от других, возможно, потому что у лорда Гарриет напрочь отсутствовали эмоции. Он таким родился, именно потому служба королю была его единственной страстью. Всё, что ему нравилось, это возможность решать сложные задачи.

Вот и сейчас лорд Гарриет сразу увидел то, что королю только показалось странным:

— Ваше Величество, не знаю, что там за женщина, но есть важной фактор, который может привести к конфликту между вашими вассалами. Это то, что брак с ней даст возможность получить графство Гламорган, а кто владеет этим графством, будет править Уэльсом.

Лорд Гарриет на мгновение задумался и добавил:

— А, если кто-то один объединит два больших графства в одном браке, то это может стать угрозой королевской власти.

Король задумался, вспоминая, что кровь Гламорган старше королевской, и титул принца Уэльса не так уж и давно был передан ему, после подписания документа родителями леди, трагически погибшими на пути в столицу.

Но, постаравшись сохранить внешнее спокойствие, король, усмехнувшись, спросил:

— Возможно, не всё так печально, просто всех поразила неземная красота молодой вдовы?

Лорд Гарриет презрительно сощурился:

— Скорее нет, Ваше Величество, Вашим вассалам неземная красота доступна и без таких сложностей, особенно герцогу Кентерберийскому.

Король знал, что лорд Гарриет презирает герцога, одно время королю казалось, что герцог даже вызывает чувство ненависти в его советнике, потому что герцог олицетворял всё то, что напрочь отсутствовало в лорде Гарриет. Жизнелюбие, страсть, чувственность. Но с годами король понял, что Сэмюель просто не понимает, и презирает герцога за то, что тот другой.

Но за герцогом Кентерберийским стоял его брат архиепископ и ещё трёхтысячная личная армия герцогства, поэтому с ним нельзя было не считаться.

Пока король и его советник разговаривали, вновь пришёл секретарь и доложил о том, что архиепископ Кентерберийский тоже просит о встрече.

Король «сотрудничал» с церковью и был благодарен Кентерберийскому за то, что тот уже несколько лет демонстрировал непреложную поддержку королю. Но каждый раз король «вздрагивал», когда архиепископ просил об аудиенции. Сила церкви была почти что равна силе королевской власти. И это очень не нравилось королю Стефану.

Но проигнорировать просьбу главы церкви король не мог.

— Сэмюель, — вкрадчиво проговорил король, — посидите за ширмой, пока я буду разговаривать с архиепископом.

Просьба короля не была чем-то неординарным. Многие догадывались о назначении этой ширмы, но, если король говорил, что он один, значит он один.

Архиепископ Кентерберийский был очень похож на своего брата, только старше и совсем не похож на служителя бога.

Широкий разворот плеч выдавал в нём воина, хищные черты лица и умные глаза жёсткого политика, каким он и являлся.

Король Стефан выглядел намного мягче. Он тоже был опытным воином, но несколько лет спокойной жизни привели к тому, что в районе талии он стал сравниваться с шириной плеч. Да и ростом король был на голову ниже, чем Кентерберийский, чей род всегда отличался высоким ростом.

Архиепископ вошёл и, не поклонившись, протянул королю руку, украшенную крупным перстнем, означавшим высшую церковную власть. Как бы король ненавидел этот момент, но склонился и приложился к перстню, с трудом выдержав прикосновение длани владыки, получая благословение.

— Благослови тебя Бог, сын мой, — покровительственным тоном произнёс архиепископ, стрельнув глазами на ширму, за которой сидел, стараясь дышать через раз советник короля.

— Благодарю, владыка, — постаравшись сдержать насмешку ответил король, и, перейдя на королевский тон, спросил:

— Что привело наместника Бога ко мне в столь ранний час?

Архиепископ, не спрашивая разрешения, с достоинством уселся на кресло напротив короля и спросил:

— Сын мой, получил ли ты просьбу герцога Кентерберийского?

Король внутренне поморщился, он не хотел обсуждать этот вопрос, не переговорив с графом Честером.

Поэтому не стал уточнять про леди, на которую у всех были свои планы, и решил просто сказать про брак:

— Герцог Кентерберийский просит разрешит ему брак, но срок траура ещё не истёк.

Но обтекаемо, не затрагивая детали проговорить этот вопрос не получилось, потому как архиепископ уточнил:

— Герцог не имеет наследника, поэтому церковь готова пойти на компромисс и дать дозволение жениться на вдове.

Король начал нервничать и несколько раздражённо спросил:

— Зачем герцогу Кентерберийскому вдова? Если вокруг много юных прекрасных леди?

Архиепископ, удовлетворённый тем, что короля удалось вывести из состояния хладнокровия, улыбнулся и сообщил:

— Брак — это не только женщина, но и то, что она может принести.

Король не ожидал такого прямого ответа от архиепископа, поэтому был не готов дать свой.

— Я Вас услышал, владыка, — проговорил король и тяжело встал, давая понять, что аудиенция окончена.

Архиепископ не стал пытаться настаивать на продолжении, видимо всё, что он хотел сказать, он сказал.

Тоже поднялся из кресла, в отличие от короля сделал это легко, почти не опираясь руками на толстые витые ручки, и не стал протягивать руку королю, больше даже по-светски попрощался, но направился к двери, повернувшись к королю спиной. Уже находясь возле двери, остановился и, обернувшись, сказал:

— Церковь тоже заинтересована в наследнице Севера, и, если леди пожелает, мы дадим ей покровительство.

Когда за архиепископом закрылась тяжёлая дверь, король снова тяжело сел на кресло и сказал вышедшему из-за ширмы советнику: