Я вышла в сад, вытирая руки о подол передника. После родов Элизы на них остался слабый запах розмарина и родовых вод - обычное дело для целительницы.
Патрик сидел под яблоней, окруженный разложенными травами. Эрик, мой любопытный двухлетний сорванец, тыкал пальчиком в пучок мяты и совал в рот.
- Фу! - скривился он, выплевывая листок.
- Вот и правильно, - рассмеялся Патрик, вытирая малышу рот платком. - Это для маминых зелий, а не для еды.
Я остановилась в тени дерева, наблюдая за ними. Патрик что-то шептал сыну на ухо, отчего тот заливисто смеялся.
- Ну как? - Патрик поднял на меня глаза, и в них отразилось все наше счастье последнего года.
- Здоровый дракончик, - я опустилась рядом, чувствуя, как усталость наконец накрывает меня.
Эрик тут же заполз ко мне на колени, сунув нос в складки платья:
- Ма-ма пахнет... цветами!
Патрик рассмеялся, обнимая нас обоих. Его рука случайно коснулась моего живота - совсем еще плоского, но уже хранящего наш секрет.
- Скоро ему будет с кем играть, - прошептала я.
Патрик замер. Потом его лицо озарилось такой радостью, что у меня защемило сердце.
- Майра...
- Шшш, - я положила палец ему на губы, кивая на Эрика, который уже засыпал у меня на груди.
Мы сидели так - трое. Скоро четверо. Под цветущими ветвями, в золотых лучах заката.
Где-то в замке плакал новорожденный. Где-то в нашей лавке ждали новые амулеты. Где-то начиналась новая история.
Но сейчас было только это - его рука в моих волосах, сопение сына и тихий шепот яблоневых лепестков, падающих нам на головы.
Счастье.
Простое. Тихое. Наше.
Конец
