Усадьба толстушки Астрид (СИ) - Грин Агата

Вдалеке от деревни с ее бойкотами Иннис стало лучше, но Рис все равно беспокоился, что начнется новое кровотечение, и не позволял жене много ходить – сам выносил на руках во двор. Я умилялась, глядя, как он нежен и деликатен с женой, как порывается выполнить любое ее желание – это необычно для простолюдинов Редландии. И их маленькие дети, следуя примеру отца, относились к маме трепетно, сидели с ней у кровати, когда она не вставала, рассказывали что-то, чтобы не скучала, а младший и вовсе песенки пел. Сердобольная Лесли принесла специальный обережный пояс для беременных, а брат Кэолан молился за Иннис. Я же готовила отвары по рецептам из аптекарской книги или по указаниям самой Иннис. Все это принесло свои плоды, и наша баронетесса пошла на поправку. По крайней мере, я могла на это надеяться, видя, как бледность исчезает с ее лица, и она начинает есть не потому, что надо, а с аппетитом.

А я продолжила жить, как раньше: занималась садом или еще что-то делала в усадьбе, ведь работа в своем доме не кончается никогда, выезжала на прогулки, корпела над книгой и разбирала запасы трав с братом Кэоланом. Но… это уже было не то.

За столом под яблоней уже не обедал мой граф, и мой граф не копошился в огороде, не давал указаний, что не так в моей книге, не ходил по двору, не наглаживал льнущую к нему Рыську… не смотрел на меня с жаром, не зажимал внезапно где-то, пока никто не видит, не целовал так, что голова выключалась… В общем, графа не было, и мне было от этого физически плохо. Мы расстались в самом гормональном угаре, когда пару тянет друг к другу до сумасшествия, и Росса наверняка задело, что я не поехала с ним, хотя он для меня сделал так много.

А не упустила ли я момент? Или наоборот права, что решила чуть сбавить темп отношений? В Тулахе я чувствовала себя рядом с Россом свободно и легко – я была на своей территории. Но в Кивернессе я попаду на его территорию… может, это подсознательно меня пугает?

Да и Нетта, которая уже мечтала поскорее отправиться со мной в город, бесконечно спрашивала:

— Когда мы поедем?

— Скоро, — отвечала я.

— Этак и лето кончится, а каэры женятся только летом!

Я понимала, что лучше не тянуть, но боялась за Иннис. Пока она отлеживалась, я аккуратно разведывала ситуацию в деревне, а также нанесла визит новым хозяевам Тулаха. «Новая» каэрина Даммен тут же вышла из залы, завидев меня, а барон остался.

Я еще раз выразила ему свои соболезнования в связи с потерей отца. Каэр поднял руку, прервав меня:

— Вы и ваша бабушка всегда лезли в нашу семью, пытались получить через нашего отца титулы. Поздравляю – теперь титул при вас. Надеюсь, больше мы вам не интересны. Вы зря пришли, надеясь завязать дружбу: добрых соседей из нас с вами не получится никогда.

Я не обиделась и спросила:

— А как насчет просто мирного соседства без интриг?

— Это меня устраивает.

— И меня. Напомню, у меня нет рэндов, только каэрина – баронетесса Мур. Она будет жить в моей усадьбе и управлять ей, а ее мужу я передам право охотиться в лесу. Относиться к ним следует со всем почтением.

— О баронетессе я предупрежден. И о вас тоже, — многозначительно сказал каэр Даммен.

Мы также обсудили с ним общие дела, касающиеся баронства и леса, обговорили сроки уплаты налогов, чтобы сразу все от Тулаха отправить в город вместе – так безопаснее, и после этого разговор был закончен. Уже во дворе дома барона я заметила Кэла: сначала он попытался сделать вид, что не заметил меня, но потом все же развернулся и подошел.

— Ваша Милость, — произнес он и поклонился. — Или, может, сразу назвать вас Сиятельством?

— Лучше скажите, рэнд Таггарт, как сами живете? Вы давно у меня не показывались.

— А зачем? — спросил он, глядя на меня в упор.

— Мы уже не друзья?

— Не получится друзей из баронессы и рэнда.

— Для меня эти границы не важны.

— Еще бы, — мрачно усмехнулся он. — Ты так воспитана, что можешь говорить свободно и со знатью, и с простым людом. А я нет. Старый Даммен мне просто голову зазря морочил. Да я и сам… — рэнд осекся и рукой махнул. Он явно не горел желанием со мной разговаривать, и уж тем более по душам. Поэтому, как и ранее с новым бароном, я перешла к обсуждению практических вещей.

— Завтра мы поедем с утра на болота. Ты много работал на них, отводя воду, так забери свою часть торфа, которую мы оставили в прошлый раз на просушку.

— Он мне ни к чему.

— Столько труда и все зря? — приподняла я бровь. — Все же возьми свое, Кэл, продай. Или отвези мальчишкам Эйлы. Им-то точно торф понадобится к холодам для отопления.

Кэл вздрогнул и отчеканил:

— Я разберусь сам, Астрид, а если что, посоветуюсь со своим каэром. Всего хорошего.

— И тебе, — отозвалась я.

На следующий день к вересковому болоту я направилась исключительно в мужской компании – Иннис, понятное дело, сопровождать меня не может, а Нетта терпеть не может неудобства и долгие поездки, тем более по лесу. Вчетвером – трое мужчин и я – мы сравнительно быстро доехали до места, но кто-то добрался быстрее нас и собрал большую часть торфа на подсушенном нами участке болота.

— А я говорил – стащат! — в сердцах воскликнул один из мужчин. — Никогда и ничего в лесу оставлять нельзя!

— Да не увезли бы мы тогда столько, — ответил ему другой.

Рис протянул:

— Так-то узнать можно, кто стащил. Везти много надо было, лошадь была нужна, повозка. Надо бы в деревню наведаться да расспросить.

— Так те и скажут! Люди-то не дураки, припрятали, небось, прикрыли чем.

— Надо сообщить новому барону, — сказала я. — Пусть займется этим вопросом. Кроме его людей и моих никому больше нельзя ничего вывозить из леса в большом количестве. Правило никто не отменял: в лес можно зайти на своих двоих, без оружия, и забрать лишь то, что уместится на плечах. Не более.

— Сказать-то можно, да все равно тащить будут, всегда так было.

— Некоторые заигрались в браконьеров и их повесили, — напомнила я, — так что и воров надо бы предупредить, что закон надо исполнять. — С этим словами я оглядела остатки былой роскоши.

Здесь, судя по следам, достаточно людей побывало. Они не только свистнули торф, который мы подготовили для перевозки и дальнейшей просушки, но и натоптали в местах, где мы с Иннис травы собирали. А ведь в изобилии здесь растет лишь вереск, а что-то нужное и редкое попробуй еще отыщи… Теперь же место добычи испорчено – а ведь мы долго и кропотливо его выбирали, тропки безопасные искали, надежные кочки отмечали, с водой сколько возились, сети подгоняли…

— Что делать-то будем, каэрина?

— Раз уж проделали путь, заберем, что еще осталось, а потом я поговорю с Дамменом, — ответила я.

Злые, мы принялись за работу, каждый за свою: мужчины торфом занялись, я – травами. В этот раз из-за действий безалаберных воров и развороченных ими тропок ноги чаще увязали; в очередной раз угодив ногой в топкое место, я потеряла равновесие и упала.

— Астрид, не ходь больше! — крикнул приглядывающий за мной Рис.

Я выбралась, и, вытащив из топи руки, заметила, что перстня нет. Похолодевшая, я несколько секунд ошарашенно смотрела на свои грязные руки, на пальцы, а потом проверила свою небольшую сумку – кольца там не было. Естественно, не было, ведь не клала его в сумку… Изменив положение, чтобы было удобнее искать, я стала рыскать в вязи в надежде отыскать перстень.

— Нет, нет, — лепетала я, словно не перстень в болоте посеяла, а себя саму и свою жизнь. — Боже, нет! — вскрикнула я так, что мой вскрик напугал мужчин, и они тут же поторопились ко мне.

— Астрид, что? — спросил Рис, не понимая, почему я отказываюсь подняться и продолжаю ворошить руками в болоте, опасно свешиваясь с устойчивого места.

— Кольцо, — панически ответила я, — я потеряла кольцо!

Оттащить меня теперь мужчины не смогли бы при всем желании; Рис лишь следил, как бы я не увязла вся, и держал за талию, потому что я наклонялась все ниже и ниже… Мне было не до приличий или соблюдения безопасности; я не могла думать ни о чем, кроме кольца и своей глупости. Кто в здравом уме полезет с таким ценным кольцом копаться в болоте? Как я могла?