Опасная игра леди Эвелин (СИ) - Богачева Виктория

И однажды, опоздав к ужину, он положил передо мной на стол два билета в вагон первого класса.

— Что это? — затаив дыхание, я посмотрела на него.

— Мой подарок на вторую годовщину нашей свадьбы. Собирайся, Эвелин, мы поедем к морю.

Поезд прибыл в прибрежный городок утром. Ветер с моря чувствовался уже на перроне — свежий, влажный, солоноватым.

Городок раскинулся вдоль побережья: низкие каменные дома с черепичными крышами, узкие улочки, рыбацкие лавки, вывески гостиниц, где названия выцветали от соли и солнца. На набережной уже собирались рыбаки, и чайки спорили за добычу у ящиков с уловом.

Мы вышли с чемоданами, которые сразу же забрали носильщики, а Ричард подал мне руку и сказал.

— Я нашел ее.

Сердце, замерев на мгновение, забилось чаще и быстрее. Я сжала ладонь мужа, почувствовав, как от волнения мгновенно заледенели пальцы. Все время, пока мы добирались до этого городка, я пыталась погасить надежду и не позволяла себе утонуть в ожиданиях, которые могут не оправдаться.

Но сейчас... прямо сейчас...

Я вскинула на Ричарда сияющий взгляд. Он довольно усмехался краешком губ.

— Как?.. — только и смогла выдохнуть.

Он медленно увел меня с перрона, пока носильщики шагали позади с нашими чемоданами.

— После смертей герцога Саффолк и Эзры прошел год, они обе стали менее осторожными.

— Обе? — уточнила охрипшим голосом.

— И миссис Фоули тоже, — кивнул Ричард.

Он встретил мой ошарашенный взгляд и небрежно пожал плечами.

— На что ни пойдет мать, чтобы спасти свое дитя.

— Она притворялась все это время? — медленно переспросила я, все еще не веря, что слышу. — Помнишь, мы ведь навещали ее, и она показывала письма от якобы Джеральдин, — я нахмурилась. — И в самый первый визит миссис Фоули выглядела опрятной и жизнерадостной, а когда мы пришли во второй раз, в доме было грязно, повсюду валялись вещи, а она сама выглядела как глубоко несчастный человек...

Ричард кивнул, ведя меня по улице прочь от вокзала. Морской воздух бил в лицо, но теперь я едва замечала его.

— Это была великолепная актерская игра. Или, точнее, защита, — голос его звучал ровно, но взгляд сделался жестче. — Разные письма, ее поведение: то она утверждала, что узнала почерк дочери, а то принималась плакать и говорить, что это не ее девочка. Миссис Фоули всеми силами пыталась спасти дочь. Притворялась, чтобы сбить нас с пути. И Эзру, который явно шел за нами по следу. Он, как никто, знал, что не похищал Джеральдин.

— Сбить со следа нас? Но это не имело смысла! Миссис Фоули сама ведь связалась со мной... — пробормотала я, сбитая с толку. — Если только... если только...

— Если только они не спланировали это с самого начала. Эзра сказал тебе правду, дорогая. Мисс Фоули сбежала от него и украла деньги. Он искал ее, и она знала, что ее не оставят в покое. Ей нужно было сместить с себя фокус. Чтобы ее искал уже не только Эзра, и мы бы мешали друг другу.

— Она знала, что я не смогу отказать ее матери. Что чувство вины заставит меня действовать.

Ричард сжал мою руку.

— Именно на это она и рассчитывала.

Сразу у вокзала мы наняли извозчика с открытой коляской, и через несколько минут увидели гостиницу. Городок был действительно небольшим. Невысокое здание, обложенное светлым камнем, с темно-синими ставнями и яркой вывеской с названием. У входа нас встретил хозяин — сухопарый джентльмен.

Номера были уже готовы: Ричард все устроил заранее. Чемоданы доставили в комнату, но я едва взглянула на интерьер: мысли были заняты совсем другими вещами. Я быстро освежилась после поезда, и мы спустились в зал, где уже накрывали завтрак. Светлое помещение выходило окнами на сад, где цвели розы. Воздух пах свежим хлебом и персиками. Нас проводили к столику у окна, и я, едва сев, сняла перчатки — ладони были ледяными.

Пока я молчала, Ричард заказал чай, яйца, тосты. Когда горничная ушла, и он повернулся ко мне, я выдавила слабую улыбку.

— Ты никогда не спрашивал.

— О чем? — мой частный детектив притворился, что не понял, о чем я говорила.

Я сделала глоток крепкого, горячего чая. Несмотря на то что день был теплым, я словно мерзла изнутри. Меня непрестанно колотил озноб с минуты, как Ричард подтвердил мои догадки относительно приезда в этот городок.

— О том, что произошло между нами в пансионе. Как мы поссорились и не общались несколько лет, а потом я по первому зову ее матери бросилась ей помогать, — прозвучало очень резко и жестко.

Я сделала еще один глоток. Озноб не проходил несмотря на жар в груди.

— Я говорила, что из-за меня Джеральдин получила пониженные оценки. И неидеальную характеристику. А для гувернантки не может быть ничего важнее оценок и характеристики. Без них нет шансов устроиться в приличный дом. Можно сказать, своими действиями я погубила ей жизнь.

— Нет, — Ричард твердо меня перебил. — Нельзя так сказать. Вероятно, ты сделала что-то плохое. И повлияла на дальнейшую судьбу мисс Фоули. Ты совершила ошибку, как совершают все. Ошибка — не преступление. Если так посмотреть, я тоже мог бы сказать, что отец погубил мою жизнь. Но и это не было бы правдой.

С его губ слетела редкая оговорка. Прежде он никогда не называл герцога Саффолк отцом. Но с тех пор как мы прочитали его некролог, стал делать так чаще.

— Я была белой вороной в пансионе. Вечной мишенью для чужих шуток. Из-за отца, из-за своего сиротства, из-за нашей бедности. Все знали, чья я дочь, кто я такая. И что меня некому будет защитить. И пользовались этим, и уходили безнаказанными, — начав рассказывать, я уже не могла остановиться.

Я носила в себе этот секрет почти семь лет. И пришла пора его рассказать.

— К выпускному классу я была так измотана травлей, к которой не смогла привыкнуть за все годы, что была готова сдаться и сбежать домой, не закончив обучения. Лишь бы все это прекратилось. Я была глупа и наивна, а еще очень сильно устала, и поэтому, когда одна из девушек, раньше меня травивших, подошла и предложила дружбу, я согласилась, не раздумывая. Я не хотела задаваться вопросом о ее мотивах. Не хотела ни в чем копаться и разбираться. Я просто хотела покоя...

Договорив, я судорожно втянула носом воздух и поспешно глотнула чая. Дурацкие подростковые воспоминания — в них так легко провалиться. И вот мне уже не двадцать пять лет, а вновь шестнадцать...

Ричард не прерывал. Он не подбадривал, не кивал, не перебивал словами сочувствия — и именно за это я была ему благодарна. Он просто сидел и слушал.

— А потом она подбила меня на… проступок, — выдохнула я. — Я не буду говорить, какой. Это неважно... Важно, что той ночью Джеральдин пошла со мной, но все оказалось подстроено заранее. А девочка доложила обо всем нашей мадам и воспитательницам. Я успела сбежать, а вот Джеральдин поймали недалеко от кабинета директрисы. Глухой ночью, когда нам запрещалось даже вставать с кроватей. Она меня не выдала, взяла всю вину на себя. Но больше не сказала мне ни единого слова.

Я опустила взгляд и почувствовала, как Ричард накрыл мою ладонь своей.

— Видишь, — попыталась пошутить. — Я утаила от тебя перед свадьбой, что ты берешь в жены не слишком приятную женщину.

— Глупости, — тотчас отмахнулся он. — Да, ты поступила неправильно, но нельзя винить себя, Эвелин, тем более спустя столько лет. Мисс Фоули поступила благородно, что не выдала тебя, но ты сполна расплатилась с ней, когда уже она сыграла на твоей вине.

— Я это понимаю... — я рассеянно улыбнулась. — Головой. Но не сердцем.

Вздохнула и провела ладонью по лицу, словно желая сбросить невидимую маску.

— Кто из нас не ошибался в шестнадцать? Ты не была злой, ты была уставшей и растерянной. Это не одно и то же.

— Наверное, ты прав. Просто... я слишком сейчас расчувствовалась.

На самом деле я знала, почему так расчувствовалась. Это был ужемойподарок ему на вторую годовщину свадьбы.

Вскоре принесли завтрак — и это оказалось неожиданно кстати. Горячие тосты с маслом, чуть пересушенные, но такие ароматные, хрустящие. Яйца, сваренные всмятку, и нежный лимонный джем к булочкам.