Но вдруг неожиданно возле меня появился принц.
— Госпожа де ла Шуэтт, — поклонился он.
— Ваше высочество, — я присела низко-низко.
— Не угодно ли вам танцевать со мной следующий танец?
42. Прощай, любить не обязуйся ©
42. Прощай, любить не обязуйся ©
Что? Он приглашает… меня? А что танцуем-то?
Это дома мне было без разницы, во что там становиться, потому что я всё знала, мы говорили — сначала вступление, а дальше по музыке. А здесь такая неслыханная удача, и я не знаю, что танцевать! Паника-паника!
— Я не верю своим глазам, — усмехается он тихонько. — Вы не знаете, что ответить? Вы не желаете танцевать? Сдаётся мне, когда речь идёт о разбойниках на руднике или о защите от конкурентов, вы не испытываете не страха, ни сомнения.
— Кажется, я не знаю этого танца, — шепчу растерянно. — И сейчас упущу свой единственный шанс на танец с вами.
— Против врагов вы, значит, не боитесь, а в танец — боитесь?
— Не боюсь! Но что делать-то? Что там вообще за шаги и фигуры? Знаете, сколько я не танцевала никаких сольных танцев!
— Скажу вам честно, — он взял меня за руку и куда-то ведёт, куда? — Я тоже не бог весть какой хороший танцор. Уж конечно, меня учили всему, что положено, но я слишком редко нахожу время для практики. Попытаемся справиться? — и ещё пожимает мне руку тихонько!
— Давайте попытаемся, — шепчу.
Потому, что это вызов, потому что я не могу не ответить на вызов, потому что я не могу не выйти с ним сейчас. Да, пускай весь город смотрит и завидует. Да, зашуганная и забитая вдова Гаспара де ла Шуэтта больше не зашуганная и не забитая. И дела ведёт сама, и в танец выходит… тоже сама. Ну, почти сама. И не пожалеет никого, кто вздумает угрожать ей, её людям и её мирку, который она сама себе успела здесь построить.
По пути в голову зала я успела увидеть лица Терезы — восхищённое, господина графа — с отеческой улыбкой, не иначе, и ещё кое-каких знакомцев — и у кого там было написано изумление, а у кого и откровенная зависть.
И вот мы пришли в голову зала, он ставит меня справа от себя и кивает музыкантам. Вступление, поклон…
О нет, я не знаю такого танца, но… Викторьенн его несомненно учила. Я понимаю, что начинаем с па-де-бурре, и идём вперёд, и купе, и па грав… пауза, выдох. Разлетаемся друг от друга лёгкими прыжками, полповорота, полповорота, подошли, встретились, подали друг другу руки… пауза. Глаза в глаза, и нет дела до того, что вся бальная зала сейчас таращится нас двоих — куда мы смотрим? Как подали руки, как держимся? Не говорим ли что-нибудь друг другу? О нет, не говорим, не до того.
На затакт начали движение — совершенно синхронно, легко, не спеша. И теперь уже ноги мои танцуют как будто сами, я вспомнила, как это — танцевать нотированные танцы, я не смотрю под ноги, я слушаю музыку и улыбаюсь, а смотрю — на принца. Он видит мой взгляд и улыбается в ответ. И это восхитительно. И я всё равно что лечу, и спасибо ему за это.
И что же, это он просто решил на прощание попробовать, каково со мной танцевать? Как вести со мной дела, он знает, и на что я способна в тех делах, тоже знает. А это что? И ведь ни разу не дал прямо понять, что я интересна ему не только как партнёр! Или… или дал? А прямее здесь и сейчас не говорят? И просто показывают свою заинтересованность… некоторыми комплиментами?
А я… Да что я, я не то, чтобы совсем пропала, но мне его очень, очень хочется. Осознать это неподдельное восхищение, отразить, поделиться в ответ своим. Поцеловать эти улыбающиеся губы. Ощутить кожей — кожу, телом — тело…
Финальный аккорд, поклон друг другу, поклон зале. Выдох. Рука, на которую я сверху кладу свою — только кончиками пальцев, какое уж там тело к телу. Сердце колотится, дыхание сбито, хоть и не пришлось ни бегать, ни прыгать. Что ж, идём. Нам хлопают.
После танца принц, как и положено приличному кавалеру, проводил меня к Терезе, по дороге ещё успел легко коснуться губами моих пальцев. Мои же нервы были так натянуты, что я ощутила и лёгкое шевеление губ, и дыхание — стремительный такой вздох, в общем, надумала себе такого, что ой. Но он, не глядя на меня и улыбаясь встреченным дамам характерной своей рассеянной улыбкой, тихо спросил:
— Могу я навестить вас… сегодня поздним вечером?
Неужели? Сердце чуть из груди не выпрыгнуло. Это оно, да? Я не потеряла чутьё, всё так?
— Буду ждать, — выдохнула я.
Он легко пожал мою руку, прежде чем отпустить и раскланяться. Я низко присела в ответ.
Интересно, он явится открыто, или же — снова порталом? Или принц может прийти к парадному входу и постучаться, и ничего не будет ни его репутации, ни моей? Только всем польза? Или он вообще о таком не думает?
Ладно, увидим. Новое приключение, да?
— Ничего себе, как тебе повезло, — шепчет Тереза.
— Да куда там повезло, об нас все здешние обитатели глаза сломали, пока мы танцевали!
— Куда ж без этого? Так не бывает. Но теперь ты — одна из тех трёх дам в зале, кто удостоился чести танцевать с его высочеством!
— Мне гордиться до скончания века? — усмехаюсь.
В последний момент сообразила, что здесь не гордятся до пенсии, потому что… потому что.
— Конечно! О, теперь все, кто ещё не танцевал с тобой сегодня, захотят танцевать!
Мне-то что за дело до того, кто там захочет со мной танцевать? Но танцевали, и все они слились в какой-то калейдоскоп. Не помню, кто там был. Кто-то, безусловно, был. И хорошо.
Но не было де Ренеля — впрочем, мне рассказали, что он отбыл до середины сентября куда-то, не то по поручению, не то в свои владения, которые где-то здесь, не слишком далеко от Массилии. Де Люс, наоборот, был, и мы танцевали дважды, сначала — где-то в начальной части, а потом уже после нашего выхода с принцем.
— Говорят, вы теперь под защитой короны? — усмехнулся де Люс.
— У меня контракт на поставки продовольствия, — пожала я плечами.
Контракт и всё, и нечего более болтать, ясно?
На один из танцев меня пригласил капитан де Пьерси. Тот самый, что теперь должен защищать меня и оберегать.
— Я буду рад встретиться со столь очаровательной дамой ещё, — улыбался он. — Если вы будете столь добры иногда навещать наш опустевший дом, все мы будем очень, очень рады.
— Понимаете, капитан, в нашем с вами случае лучше, чтобы всё по делу, понимаете? Будут дела — буду навещать. Не задержусь и не постесняюсь, — смеюсь.
Пускай понимает, как знает.
И что же, как скоро уже можно будет отсюда сбежать наконец-то?
Однако, до этого светлого момента ещё пришлось вытерпеть торжественный ужин — много ели, много пили, желали принцу удачного путешествия. А потом… я воспользовалась неким общим разбродом.
Музыканты в зале играли, но не танцы, а просто так. Импровизировать здесь не умели. Кто-то отправился гулять в сад, кто-то пытался затеять игру под музыку… а я хотела уже сбежать. Но раньше принца не нужно, потому что — кто его знает, как надолго он ещё здесь задержится? Поэтому я даже поучаствовала в глупой затее — это был танец, но часть каждого прохода кавалеры ловили дам, а дамы — кавалеров. И я даже пару раз позволила поймать меня — де Люсу, он известен, безопасен и не подумает лишнего, а потом ещё де Пьерси, этому, я полагаю, не придёт в голову думать то самое лишнее, потому что ту голову ему сразу же и открутят.
Принц отбыл — торжественно и пафосно, и господин наместник обещал, что все придут назавтра провожать корабли. А я отметила себе, что — уже можно.
До полуночи оставался ещё час. Я спросила Терезу — как она, хочет остаться или уже готова уйти. Она хотела остаться, и я без стеснения попросила господина Орвиля пообещать, что по завершении праздника он лично доставит Терезу домой. Посмотрела на него страшными глазами и, кажется, немного напугала. Ничего, за пуганого трёх непуганых дают.
А сама попросила господина графа Ренара проводить меня. Тот беспрекословно согласился, и мы сначала отправились ко мне на Морскую улицу, а потом я велела кучеру отвезти графа на его Кротовую.
