Тетушка против (СИ) - Алатова Тата

Переезжать же в Пор-Луар, куда его жену вело чувство вины, не хотелось. Шумный портовый город находился слишком далеко от тихих болот, где зрело будущее состояние Рауля. Представлением его величеству Жозефину явно не пронять, она слишком разъярена. Что оставалось? Поднять ставки.

— Позвольте мне предложить вам кое-что куда интереснее, чем такой беспечный муж-повеса, как я, — произнес он, весело понимая, что втягивается в новую и довольно безнадежную авантюру.

— И что же? — презрительно усмехнулась она. — Деньги? У вас их нет, а я богата. Новый жених? Сама справлюсь.

— Как насчет того, чтобы сиять при дворе?

Жозефина подняла на него глаза, в которых загорелся жадный интерес.

— Чтобы стать фрейлиной, нужно иметь титул, — напомнила она резко. — Хватит ли на это вашего влияния?

— Признаться, как только новости о моей свадьбе достигнут ушей его величества, он вряд ли будет настроен пристраивать моих безродных племянниц, — весело ответил Рауль. — Но кто знает, чем закончится наша встреча. По правде говоря, тут всего два варианта: или ссылка, или победа. Вы выиграете в любом случае.

— Если вы выбьете для меня место фрейлины, тетушка Маргарет будет в ярости, — медленно проговорила она, явно восхищаясь таким развитием событий. Сейчас месть ее привлекала больше, чем яркое будущее.

— Еще в какой, — ухмыльнулся он. — Пруденс считает двор рассадником порока и распутства, она будет уверена, что вы себя там обязательно погубите.

— Надеюсь, вам хорошенько влетит от нее.

— Можете на это рассчитывать.

— Что же, — Жозефина впервые улыбнулась, робко и нервно, — удачи вам, Рауль. Вы правы, меня обрадует и место при дворе, и ваша ссылка.

— Я напишу вам, — поклонился он и с облегчением выскочил из экипажа.

Торопясь вернуться к Пруденс, Рауль улыбался. Ему всего-то и нужно, что выдержать гнев короля, походатайствовать за молодую мещаночку, получить разрешение на брак герцога Лафона с его цветочницей, уладить дельце с кристаллами…

Какое захватывающее приключение!

***

От денег, полученных у Лафона, остались сущие слезы. Рауль едва наскреб на покупку нового безлошадного экипажа и наём возницы, а от камеристки Пруденс отказалась сама с решительностью, порадовавшей снова обнищавшего мужа.

Он отправил Жана за Бартелеми, и юный алхимик вернулся в Арлан крайне недовольный тем, что его отвлекают от дел.

— Жиль, конечно, отгонит всех любопытных, — бурчал он, перетаскивая из старого экипажа в новый ящик с быстро портящимися продуктами, переложенными кристаллами, — но ведь эксперименты еще не завершены. А тут тащись черт знает куда…

— Потерпите, дружище, — Рауль хлопнул его по плечу. — Скоро вы вернетесь на дорогое вашему сердцу болото.

— Но ночевать сегодня буду в конюшне. Страх как не хочется попадаться на глаза вашей старшей сестре, она смотрит на меня, как на мышь в погребе.

— Моя милая Пруденс тоже на меня так смотрела поначалу.

— Ничего подобного, — донеслось до него возмущенное. Она стояла рядом, наблюдая за погрузкой их багажа.

— Смотрела-смотрела, — с удовольствием припомнил Рауль.

— Женщины со сложным характером не по мне, — тихонько признался Бартелеми. — Но вот ваша младшая сестра…

— Тщеславная и капризная?

— Зато красивая!

Рауль хмыкнул.

— Эта красота достанется тому, кто предложит за нее больше денег. Что ж, у вас будет хороший стимул сделать нас богатыми.

— Да как вы можете, — вспыхнул Бартелеми, — клеветать на родную кровь!

— Ах, мой мальчик, — Рауль развел руками, — чтобы отказаться от собственных принципов, надо влюбиться без памяти. Вот моя милая Пруденс…

— Пруденс да Пруденс, — проворчала Жанна, появляясь вместе с Соланж в саду. Они выходили по визитам и только вернулись. — Ты похож на взбесившегося попугая, братец!

Бартелеми проворно юркнул за экипаж.

— Мы никогда в жизни не получали столько внимания, — оживленно похвасталась Соланж. — В каждой гостиной все только о тебе и расспрашивали.

— Могу себе представить, что вы наговорили, — удрученно заметил Рауль, а Пруденс едва-едва ухмыльнулась с тайным превосходством. Она бы в жизни в этом не призналась, но он все же заметил: ей невероятно льстили слухи о том, что граф Флери гонялся за своей экономкой с пылом отчаянно влюбленного юнца.

— Я не позволила Соланж болтать лишнее, — с достоинством уведомила их Жанна. — Да и кому захочется объявлять о том, что родной брат растерял остатки разума.

— Ну растерял и растерял, — Рауль открыл перед сестрами дверь в особняк, пропуская их внутрь. — Подумаешь, велика ценность.

Все-таки он правильно сделал, что не уведомил домашних, к кому собирается, иначе об этом бы уже шептался весь город. А вдруг беседа с его величеством закончится дурно?

Однако больше всего его страшил вовсе не король, а Элен Флурье. Как она-то встретит Пруденс и сможет ли удержаться в рамках приличий, без скабрезных намеков? Мало ему головомойки, которая светила из-за фрейлинства Жозефины, так еще и непристойное прошлое норовило выскочить из-за угла.

***

В дороге Рауль неистово страдал, до того ему мешал Бартелеми. Он пытался отправить его на козлы к вознице, но невоспитанный мальчишка жаловался то на дождь, то на ветер, то на холод, чем совершенно выводил из себя.

Поместье Флурье раскинулось в живописной долине, одетой по осеннему времени в золото и пурпур. Холмы пылали всеми оттенками меди, рубинов и золота, а от еще не убранных лоз доносился одуряющий запах спелого винограда. Узкие и темные полосы дубрав, очерчивающие горизонт, таили в себе изобилие дичи.

Это был край плодородия, лишенный южной ажурности, но полный солидного процветания.

— Наверное, именно о таких виноградниках ты мечтала, — заметил Рауль, когда Пруденс прильнула к окну, с интересом разглядывая пейзаж.

— Конечно, нет. Я мечтала о крохотном клочке земли, который принадлежал бы только мне.

— Зато теперь у вас есть чудные болота, — жизнерадостно вставил Бартелеми.

— К слову о болотах, — Пруденс развернулась к нему, — а нельзя ли сделать земли вокруг замка более плодородными?

— Глину-то? — он вытаращил глаза. — Это же сколько нужно червяков, чтобы прорыхлить такую тяжелую почву, к тому же пропитанную консервирующими растворами.

— И сколько нужно червяков? — невинно уточнила Пруденс.

— Мириады, — не моргнув глазом, ответил Бартелеми. — Крошечных, неутомимых тружеников, чья пищеварительная система сможет переработать мертвую глину, превратив ее в жирную землю… Не представляю, как таких вывести… Тут нужна высокая алхимия, а я даже экзамена не сдал. Обратитесь в гильдию, они сдерут с вас много денег, и, может быть, что-то предложат взамен.

— К дьяволу этих зануд из гильдии, — отмахнулась она, — справляйтесь сами. Все равно нам нужно строить какой-то домик на болотах, не спать же вам и дальше на земле.

— Мне сдали отличный сарай в деревне… а если взять глину с того самого же холма, воду из болот, ивовые листья и кровь кабанов… нет, быков… и эссенцию тучности цыплят…

Рауль слушал их рассеянно, экипаж уже выехал на прямую, как стрелу, аллею, ведущую к особняку Флурье. Их тут никто не ждал, и надеяться на особо теплый прием не приходилось.

Так и вышло: их встретили королевские гвардейцы с алебардами.

К дверце экипажа подошел офицер, довольно молодой, но с холодным непроницаемым лицом. Его рука выразительно лежала на эфесе шпаги.

— Прошу прощения, господа, — громко сказал он, — поместье находится под охраной его величества. Будьте любезны представиться.

— Граф Рауль Флери с супругой… Передайте карточку дворецкому маркизы Флурье… старый добрый Ансельм еще служит здесь?

— Вы не входите в свиту, — нахмурился офицер.

— Прошу прощения, — перед офицером пронырнул кругленький, как тыква, низенький Ансельм в безупречно пошитом камзоле глубокого серого цвета. Он заглянул внутрь и расплылся в широкой улыбке.