Тетушка против (СИ) - Алатова Тата

— Ах, Элен, — Рауль раздраженно смял пятерней свои кудри.

Маргарет фыркнула, открывая ставни и впуская внутрь свежий холодный воздух.

— Ты сказал не обращать внимания на эту женщину, и я не буду обращать на нее внимания, — твердо сказала она. — Но как ты додумался определить Пеппу во фрейлины? Она неопытная девочка! Что ждет ее при дворе? Да ее же совратит первый попавшийся прохвост.

— Не совратит, — возразил Рауль, скидывая камзол.

— И откуда такая уверенность? — сердито спросила она, берясь за крохотный ряд пуговок на платье. После сытного ужина — Маргарет впервые пробовала трюфели и, кажется, перестаралась — корсет немилосердно давил на живот.

— Ведь это ты ее воспитала. У нее твой взгляд.

— Шаткая гарантия, — проворчала Маргарет.

— Весьма надежная. Вот увидишь, ума у девчонки больше, чем кажется.

— Думаешь? — она замерла, с надеждой уставившись на Рауля. Неужели он и ей дурит голову, как задурил ее королю? — Или ты просто пытаешься меня успокоить?

— Моя милая Пруденс, — вздохнул он, помогая ей снять и платье, и фижмы. — Я был бы последним дураком, если бы решил плести интриги против собственной жены. Но вот что меня огорчает: ты по-прежнему мало в меня веришь. Положись на мое чутье, я прекрасно разбираюсь в людях. Возможно, это единственный мой капитал.

Она повернулась к нему спиной, с наслаждением ощущая, как шнуровка корсета становится слабее. Засмеялась, вспоминая Бартелеми, азартно подсовывавшего под нос королю отварную рыбу и паштет. «Больше недели назад приготовлено», — заверял он и сам первым пробовал, чтобы доказать свежесть еды.

Теперь им предстояло отправиться в Лазурную гавань в составе свиты короля — его величество потребовал, чтобы чета Флери сопровождала его во время всей поездки по югу. Конечно, скучная Маргарет его мало интересовала, а вот по Раулю, наперснику времен бурной юности, Гийом, кажется, соскучился.

— Между прочим, — сказала она, когда китовый ус, наконец, перестал впиваться в ее ребра, — из тебя бы вышла отличная камеристка.

— Перестань, — тут же разволновался Рауль, как всегда волновался, стоило заговорить о его бурном прошлом, — это ловкие пальцы музыканта.

— И красноречие поэта… Как так получилось, что за один вечер я узнала тебя больше, чем за все время нашего знакомства?

— Ничего ты не узнала, — расстроенно буркнул он. — Это все пустое. Настоящий я только с тобой.

Маргарет прикрыла глаза, когда жар его губ коснулся ее плеч. Откинулась назад, на грудь мужа, позволяя его рукам блуждать, где им вздумается. Неужели Элен Флурье действительно решила смутить ее этой бесстыжей кроватью? С таким-то искусителем, как Рауль Флери, ты быстро теряешь всякую скромность.

И когда его губы нашли ее губы в полумраке этой чужой и греховной комнаты, Маргарет вдруг поймала себя на мысли, что все нагромождение былых приключений Рауля не имеет к ней никакого отношения. Ее миром стал этот беспокойный, лживый, блистательный пройдоха, способный очаровать и свести с ума даже такую черствую женщину, как она. И пока особняк постепенно гасил огни, а за стенами плелись новые интриги, Маргарет наконец позволила себе просто чувствовать. Тепло его кожи, влажность ночного воздуха и сладкое пугающее предвкушение, что все самое интересное начинается. Впереди были новые переживания за Пеппу, возня с болотами, битва за холм, новые дурацкие стихи и сомнительные сделки, но главное — никогда больше Маргарет Ортанс Пруденс Флери не познает ни скуки, ни одиночества.

Эпилог

— Фу, — сказала Шарлотта Вивьен Лилиан Флери, — какая гадость эти червяки.

— Ничего подобного, — оскорбился Бартелеми. — С их помощью я однажды переиграю саму природу.

— Ну-ну, — насмешливо протянула Жанна, взяла племянницу за руку и отвела подальше от ящика, где копошилось нечто ядовито-розовое.

Рауль рассеянно слушал их разговор, щурясь на ярком солнце и растерянно комкая письмо из столицы. И как прикажете сообщать такие новости Пруденс?

Его старый приятель писал, что Жозефина Бернар недавно получила титул маркизы и Олений парк — загородную резиденцию, прежде принадлежавшую короне. Неудивительно, что последние годы она не вытягивает из своих шахт все деньги подчистую. Зачем? Ведь теперь есть кому платить за тот роскошный образ жизни, который она ведет.

Статус грозной и могущественной фаворитки его величества мог бы порадовать многих тетушек, но только не Пруденс. И Рауль малодушно сунул письмо в карман, пообещав себе, что расскажет обо всем позже. Когда у его жены настроение станет получше. Этим утром она и без того в ярости.

Их несуразный и приземистый дом, раскинувшийся у изножья холма по другую сторону от болот, ходил ходуном: хозяйка затеяла грандиозную весеннюю уборку, и вся семья пряталась в саду, надеясь пережить приступ дурного настроения Пруденс.

— Это все ты виноват, — вдруг сказала Жанна алхимику, усаживая девочку себе на колени. — Виноград, выросший на твоей червяковой почве, слишком кисел для хорошего вина.

— Дайте мне еще один год, — с воодушевлением попросил Бартелеми, — и вот увидите, следующей весной земля станет мягкой, как пух.

Это они слышали много раз, но холм снова и снова оказывался не по зубам алхимическим червякам. Бартелеми удалось отвоевать у глины только крохотный клочок, где Пруденс прилежно посадила виноград, а полученное вино отправила королю. Оно было невыдержанное и дурное, но обещанные пять лет истекали, и делать было нечего.

В ответ король прислал монастырский трактат о виноделии, чем и вывел Пруденс из себя.

Шарлотта, покрутившись на коленях у Жанны, аккуратно с них соскользнула и снова прилипла к дяде Бартелеми, потому что с ним было всего интереснее. Вечно у него что-то булькает и даже взрывается!

Рауль прислушивался к перекличке голосов — из настежь распахнутых ставен доносились деловитые распоряжения Пруденс, пение служанки и ворчание Жана. И прикидывал планы на ближайшее будущее: предстояло достроить еще один флигель, поскольку Соланж обещала приехать сюда на лето вместе со своим семейством, и спален снова не хватало.

Сначала они возвели небольшой домик для Бартелеми и его опытов, но совсем скоро стало понятно, что Пруденс слишком много времени проводит на болотах, чтобы каждый день кататься в Арлан и обратно. Тогда Рауль распорядился пристроить хозяйские покои и вместе с женой переехал туда, куда планировал никогда не возвращаться. Остов замка, похожий на кости огромного животного, по-прежнему белел на вершине холма и пугал его до чертиков. Никто больше Рауля не радовался рождению дочери: ему хотелось, чтобы фамилия Флери ушла в прошлое и все семейные тайны вместе с ней.

Соланж безупречно провела зимний сезон и, верная своему решению, выскочила замуж за обеспеченного торговца из Пор-Луара. Жанна следовать за младшей сестрой в шумный город отказалась наотрез, но и одной ей жить стало недопустимо, поэтому она тоже обосновалась на болотах. После двух лет неусыпных нападок на Бартелеми, Жанна все же стала его женой, чем привела Пруденс в изумление. А Рауль лишь смеялся: он говорил, что от таких попреков дети рождаются!

Так дом, построенный из охристого местного камня, расползался и расползался по сторонам, захватывая все больше пространства. И пусть в нем не было ни изящества, ни замкового величия, Рауль безудержно любил прохладу комнат, спасающую от летнего зноя, шелест оливковых деревьев в небольшом саду и запах лаванды, отгоняющий болотные миазмы. Из развлечений у них были долгие прогулки и бесконечные расчеты. Какой доход принесли шахты Жозефины и куда удачнее вложить ее деньги? Как выполнить королевские заказы, для которых требовалось все больше и больше кристаллов? И, пожалуй, самая главная задача — вырастить дорогие сердцу Пруденс виноградники на здешней глине. Нынешняя партия червяков уже принадлежала к восьмому поколению, повезло, что Бартелеми был не из тех, кто легко опускает руки. Он обожал сложные задачи.