На золотом крыльце 3 (СИ) - Капба Евгений Адгурович

А потом она вздохнула и добавила:

— Я думала, он тебя убьет, если узнает, что мы… Ну… Да мой папа за кривой взгляд на поединок вызывал и стирал в труху, понимаешь? Что я должна была думать? Знаешь, как я за тебя боялась? Он ведь мне тогда позвонил, на выпускном, сказал, что жениха присмотрел — из дальней родни. Володенька Бороздна — парень неплохой, хоть и темный… Наш, клановый вассал. Папа решил, что я детишек нарожаю, и уж из них-то он наследников вырастит! А я — не буду. Не собираюсь я ему своих детей отдавать, даже если рожать соберусь. И точно — не от Бороздны! У него брыли. И вообще, за темного я никогда не выйду, они все как один ненормальные! Да и теперь — тем более, — непонятно закончила она.

Или понятно?

— М-да, — только и сказал я. — Видимо, такая судьба у наших папаш — испытывать горькие разочарования. Бедолаги.

— А твой что? — она снова изогнулась и глянула на меня

— А я понятия не имею — что! Я же тебе говорил — меня дед Костя и баба Вася вырастили, которые мне не дед и не баба вовсе. А этот — биологический отец, он только в личине являлся, на день рождения и на вывод в свет. Он и сюда приходил, когда я с Вяземским и его типами дуэль устроил. Смотрел на отпрыска, оценивал! Пуска-а-ай смотрит, я ему еще и жопу покажу в случае чего. Гад! — меня снова взяла злоба. — Забрал меня сначала у мамы, а потом — у деда с бабой, запихал в… Короче, ты же знаешь, что я интернатский! Инициацию ему нужно было из меня хоть соковыжималкой выдавить, вот он и выдавил! Но тоже — не слава Богу, ему телекинетики и нафиг не нужны оказались.

— Действительно — невезуха им с нами, — невесело усмехнулась Эля. — Но мне почему-то их не жалко. Хочешь узнать, кто ты на самом деле?

— Я — Миха Титов, — я растрепал ей волосы. — Знаешь, как сказал герцог Абрантес?

— М? — она вдруг села и положила голову мне на плечо, прижавшись к груди.

— Я сам себе предок!

— Я тоже так хочу, — сказала Ермолова-Кантемирова.

— Давай в мою команду, — улыбнулся я. — Для тебя место точно найдется…

— Эх, скорей бы восемнадцать… — мечтательно протянула она. — Два месяца и восемнадцать дней осталось!

А потом вдруг резко переменила позу, поднявшись, сев на мои колени верхом, обняла меня за шею, прижалась так, что я ощущал жар ее тела сквозь тонкую блузку, и заглянула мне в глаза:

— Ты ведь честно сказал, что влюбился?

— Еще как честно, — я положил ей руки на талию.

— Я вообще-то тоже в тебя влюбилась, с первого взгляда, когда ты в кабинет вошел! — выпалила она, и мы стали целоваться как сумасшедшие — так, что дыхания не хватало, но и оторваться было просто невозможно.

* * *

Глава 7

Ингрийская хтонь

Огромный человекоподобный робот по-деревенски замахнулся, заскрежетала сталь — и тяжкий, алый, с явными следами ржавчины кулак врубился в мраморную скулу ожившей статуи. Каменная крошка полетела во все стороны.

— Их мохте даст ду стрибст! — рявкнул молодой кхазад, управлявший стальным великаном из его брюха, и, повинуясь движениям пилота, робот врезал хтонизированной скульптуре античного бога еще раз — мощный апперкот в подбородок. — Йа, йа-а-а, а-ха-ха-ха-ха!

Подсечка металлической ноги, приведенной в движение сервоприводами, сбила статую на землю. Гном в кабине продолжал хохотать, топча ступнями своей машины статую ожившего, а теперь — падшего божка. Кажется, это когда-то был Аполлон. Кхазад радовался, как малое дитя, и я мог его понять: когда сам сидел внутри робота-погрузчика у Цубербюлеров, тоже дико пёрся от того, как гигантские руки и ноги мощной машины двигаются, как будто являясь продолжением моего тела. Так, наверное, киборгами и становятся, а? Не-не-не, такого счастья нам не надо, бр-р-р-р…

— Давай! — закричал мне пилот робота. — Проезжай, на той стороне только Ломоносов, но он — бюст, разве что материться будет, ничего тебе не сделает! Мы почти всех покрошили, пока новые не нарастут, можно жить спокойно!

Я крутанул рукоять на руле «Козодоя» и рванул вперед. Сумасшедший дом эта ваша Ингрия! Особенно в сервитутных районах. Натуральная дичь: статуи оживают! Что характерно, с ними местные привыкли справляться. С теми, что поменьше, в рост человека — ломами, кирками, молотами. Иногда — минами-липучками. С теми, что побольше — реактивными гранатометами, бульдозерами, магическими амулетами (особой популярностью пользовались те, что могут быстро понизить, а потом резко повысить температуру), ну, и магией, это если об одаренных говорить. Сломал, взорвал, стер в порошок — порядочек, живем дальше. Да? Нет!

Скульптуры, эти каменные сволочи, растут на зданиях, в парках и скверах, как грибы после дождя! Буквально — стоит пройти дождю, самой завалящей мороси, и начинают расти статуи. Боги, ученые, генералы и писатели, какие-то всем хорошо знакомые, какие-то — не очень. Если ливень, то деятели покрупнее, если грибной дождичек — кто-то типа садовых гномов и писающих мальчиков. А как случается Инцидент — оживают и начинают вести себя разнузданно и бестактно! Это в городе, который претендует на звание культурной столицы Государства Российского!

А главное, пока они не оживут, все как бы и не осознают, что они тут — предмет хтонический. Очень даже эстетично в городскую среду вписываются! Такая вот Ингрийская Хтонь — вкрадчивая, коварная, архитектурно и урбанистически продуманная, с фоновой промывкой мозга. Что-то вроде пресловутого «отвода глаз», о котором я недавно читал. Стоит, понимаешь, у фонтана, такой Аполлон, а потом случается Инцидент, и он дает крепкого леща каменной дланью проходящему мимо дедушке!

Нет, если дедушка сервитутный — то у него наверняка вместо трости ломик, и он сдачи даст. Или в кармане — граната на липучке и с запалом секунд на двадцать, чтобы ее на задницу дурной скульптуре прилепить и сбежать. А если это скромный земский дедушка или погруженный в свои проблемы пожилой теоретик от магнауки из опричнины? Получит он сотрясение мозга в лучшем случае. В худшем — помрет скоропостижно, и что потом прикажете делать?

Вот потому-то земские и опричные редко через сервитут ходят, предпочитают подземкой пользоваться. Ну, или сразу после инцидента гуляют, тут после того, как жахнет, обычно недели две все спокойно. Чего, спрашивается, тогда Ингрия и ее сервитутные острова до сих пор не обезлюдели? Так где Хтонь — там магия, а где магия — там сильные мира сего, а значит — деньги, влияние, движуха всякая… Ингредиенты, опять же — разбогатеть можно!

На съезде с моста я увидел бюст Ломоносова, который грязно ругался с постамента, почем свет стоит понося и проклиная двух магов — возрастных уже мужчину и женщину. Они, стоя на зеленой зоне и пользуясь близостью канала, водяными плетями хлестали какого-то бронзового дядьку в старинном наряде и цилиндре. Понятия не имею, кто это был при жизни, но доставалось ему неслабо!

— Маринка, подсекай ему ногу! — веселился седой длинноволосый маг.

— Генка, подпусти его поближе, давай скинем чучело в канал! — престарелая Маринка сфомировала плотный жгут из водяных струй, ухватила этим странным арканом хтонизированную скульптуру за обе ноги и потащила к парапету набережной, вдоль окон монументального административного здания.

Бронзовая рука статуи была уже выгнута под неестественным углом, цилиндр смят в гармошку бешеным напором воды (я заподозрил, что дядька внутри — пустой), и двое волшебников, похоже, готовы были наслаждаться сражением и дальше, но закончилось все тривиально:

— Хорош уже! — свистнул кто-то с крыши ближайшего здания, и статуе прилетело камнем по голове.

Кругом на улицах шла самая настоящая война: ожившие статуи пытались устроить погром, а свирепый сервитутный народ надеялся такое развитие событий предотвратить. И, надо сказать, у народа получалось лучше: то ли потому, что к таким явлениям они были готовы, то ли — из-за незначительного числа агрессивных хтонических скульптур. Больше сотни ходячих статуй тут с незапамятных времен не видали, а в последние лет десять — штук сорок на всю Ингрию за раз считалось средним по силе Инцидентом. Вот если бы тут целая Терракотовая армия образовалась — тогда местные уже начали бы задумываться о дополнительных мерах безопасности, и на входе в каждую булочную, например, поставили бы укрепления из мешков с песком, а на крыши — гранатометчиков. Или еще что-нибудь…