Печать очень неприятная штука — сама по себе. Но еще хуже другое. От печати тянутся нити к слуховым и зрительным центрам моего мозга. Это значит, что есть условия срабатывания, заведенные на мой слух или зрение.
Сказал какой-нибудь гражданин «абрашвабракадабра», а реципиент отошел в лучший мир. Показали носителю печати какой-то символ — потерял сознание. Эти мерзкие связи — страховка, на случай если меня потребуется гарантированно убить или взять живым без боя. Моя главная слабость, на данный момент. И вот уже полтора месяца, как я пытаюсь эту слабость устранить.
Способность видеть собственный Гармониум, астральное тело и ауру — базовая для мага. Не для всякого. А для того, кто собирается достигнуть хотя бы начального уровня, когда имеет смысл магом называться. То есть подняться выше стихийника. Так-то полно полукровок и даже простолюдинов — обнаруживших в себе некую особенность и старающихся ее развивать на ощупь. Эдакие недофизики. Один такой пытался меня сегодня убить. Трое охранников крысюка были из другого теста. Обученные. Но обученные недостаточно, чтобы противостоять изгнаннику рода Орловых.
Возможно, на четкость восприятия мной печати, вгрызшейся в мое тонкое тело, повлияла моя способность к ви́дению. Не знаю. Нет возможности сравнить. В любом случае: я был старшим наследником рода и прошел лучшую школу из возможных, для моего статуса.
Пробудил тело.
Стал универсалом.
Развил силу, ловкость, восприятие.
Внутренним зрением я владел в совершенстве. Именно оно позволяло видеть наложенные на меня проклятия, чары, следы клятв и тому подобных воздействий, искажающих Гармониум.
Чтобы стать хорошим физиком, требуется не только видеть тонкое тело, но и управлять потоками внутренней энергии. Перемещать ее по телу, концентрировать в определенных точках, ослаблять. Без этого невозможно развитие. Невозможно развить сердце Гармониума — которое является основой. Основой, для того чтобы стать стихийником.
Но сейчас для меня важно другое. Используя внутреннюю энергию, я подтачиваю нить печати, тянущуюся к моему слуховому центру.
Может ли быть такое условие-триггер, как смерть в результате обрыва нити? Может. Совершенно точно внутри центра печати есть защита от снятия. И действует она именно так: попытка удалить печать — смерть носителя. Но, скорее всего, это не относится к периферии чары. В любом случае я должен либо рисковать, либо тупо ждать, когда человек, сказавший кодовое слово, убьет меня или вырубит. Мой выбор — рисковать.
Знаете, на что похожа такая работа? Представьте толстый стальной трос, состоящий из переплетающихся металлических проволок. А ты должен разрывать эти проволоки по одной. Голыми руками.
Сначала мои метафорические пальцы кровоточили. Дело шло медленно. Душевная боль от таких издевательств над внутренней энергией терзала меня ночью и большую часть дня. Все это сопровождалось приступами жесточайших мигреней и слуховыми галлюцинациями. Потом боль стала стихать. Нити поддавались все охотнее. А мои внутренние пальцы обрели твердость ножниц по металлу. Опять же, образно, конечно. Теперь на осторожное перерезание «проволоки» у меня уходило не больше часа, а не несколько ночей, как раньше.
И сегодня — осталось три последних нити, связывающих печать изгнанника и мой слуховой центр. Всего три нити.
Раньше мне было некуда торопиться, как я думал. Сегодняшние события показали, что чем быстрее я одолею моего «мозгового слизня» тем лучше. Времени на раскачку у меня не осталось.
Одним потоком энергии я отделил «проволоку» от пучка. Его требуется поддерживать все время, пока второй поток «пилит» отделенную связь. Тут же в ушах возник тонкий комариный писк, шуршание и обрывки слов. Мой мозг реагировал на вмешательство в чару.
Странно. Несмотря на «огрубевшие пальцы», каждая новая «проволока» давалась мне все сложнее. Не в смысле боли и страданий. А в смысле потерь внутренней энергии.
Я, продолжая терзать часть печати, немного изменил ракурс, чтобы видеть магическую конструкцию полностью. И заметил то, на что раньше не обращал внимания. Печать пульсировала, перекачивая энергию в остатки связи со слуховым центром. Чара паразитирует на моей пране, — это не новость. Но я только сейчас понял, что она работает в режиме компенсации. Видимо, я истончил «трос» настолько, что некий механизм обратной связи, скрытый внутри заклятия, начал накачивать оставшиеся «проволоки» праной, укрепляя их и усложняя мою работу. Остальные переплетения нитей чары даже слегка побледнели.
Я, не прекращая своего — «пилите Алекс, пилите», начал обдумывать неожиданную безумную идею, пришедшую мне в голову. Печать слабеет в целом, когда кто-то нарушает целостность, хотя бы периферии. Мне раньше или позже придется озаботиться полным удалением этой мерзости, присосавшейся к моей ауре, как диковинный ядовитый спрут.
А если так?
Я, вместо того, чтобы резать «проволоку» начал перемещать ее, пытаясь сместить со слухового центра на эмоциональный. Меня мгновенно затошнило. Слуховые галлюцинации усилились. Потом налетела злость.
Страх.
Вожделение.
Снова страх.
Я сосредоточился на перемещении нити, игнорируя штормящий организм. Утром я об этом пожалею. Но это будет потом. Сейчас я резал по живому, перемещая нить все дальше от центра слуха. Меняя внешний контур печати.
Закончил я под утро. Обессиленный. Почти потративший все доступные резервы. Ослепший и оглохший от боли. Но у меня получилось! Получилось перенести одну нить! Две оставшиеся на своем месте «проволоки» я «перерезал» перед звонком будильника на телефоне.
Последняя — перемещенная нить выкачивала энергию из печати, и… Не реагировала на звук. Раньше внешние звуки вызывали небольшие колебания этой части чары. Теперь все.
Кряхтя, как столетний дед, я воздвигся из мокрой от пота постели. Наугад мазнул по телефону, с первого раза заткнув будильник. И побрел в сторону ванной.
В душе я держался за стену.
Ноги подкашивались.
Сильно кружилась голова.
Отголоски разнонаправленных эмоций вспыхивали и угасали в глубине сознания. Но я был счастлив, как слон, любящий давить тарелки и обживший посудную лавку.
Дрянь меня раствори! Мне же еще на работу ехать. И таинственное «дежурство» сегодня. Вот это я себе подкузьмил с первым рабочим днем. Меня там могут принять за дурачка. Особенно если я начну говорить с призрачными голосами. Или, я покосился на сильнейшую непроизвольную эрекцию, за извращенца.
Ай. Да наплевать. Мне там надо год максимум перекантоваться. Если отношения с коллегами не сложатся, как-нибудь потерплю. И они потерпят.
Придя к такой оптимистичному выводу, я, пошатываясь, выбрался из душа и пошел одеваться.
Черная футболка с принтом испанской группы «Fortaleza». Симфонический металл — все дела. Крутые ребята.
Черные же джинсы и коричневая кожаная куртка завершили мое облачение. Подумав, обулся в кроссы. Все равно у ликвидаторов есть своя специальная одежка. Я в кино видел. И в новостях.
Заведя ховер и не доверяя взбесившемуся восприятию, включил автопилот, указав конечной точкой участок.
Может, пока еду, немного в себя приду.
Новые коллеги встретили меня неласково. А чего я ждал?
Глава 7
Сослуживцы
Когда я без пятнадцати девять утра вошел в комнату сто шесть, меня уже ждали мои будущие сослуживцы. Вообще, я рассматривал разные стратегии поведения в новом коллективе. И, естественно, ждал «проверочки». Как без нее. Традиционное для таких мест тестирование новичка на слабо.
