На золотом крыльце 3 (СИ) - Капба Евгений Адгурович

— И что, протестовать не будешь? Мол — «пацаны, не дурите» и всё такое? Отпустишь нас на набережную? — на всякий случай уточнил я.

— Миха, а давай-ка мы отойдем? — Ден поманил меня за собой, и мы сделали несколько шагов в темный угол, где воняло куревом, но было безлюдно.

Из наших ртов вырывались клубы пара — утро выдалось холодным, дыхание перемешивалось с легким туманом, который висел в воздухе. Розен уже выглядел получше, чем вечером: тоже выспался и отъелся, восстановил силы.

— Слушай, ты понимаешь, что вчера вытворял? — странно глядя на меня, спросил молодой целитель.

— А чего я вытворял? Ну, знаками дорожными швырялся, помогал вам как мог…

— Помогал… Знаешь, что столько маны, сколько ты нам за весь наш рейд передал, ни у меня, ни у Юревича и в помине нет⁈ И у Бориса Борисовича нет, и у Яна Амосовича — тоже нет!

— В смысле? — удивился я.

— В коромысле! — внезапно рявкнул Дэн, и это было очень странно — такой эмоциональности от него обычно фиг дождешься. — Вот всех наших преподов в кучу собери, возьми их резервы, помножь примерно на три — и получится то количество, которое ты за несколько часов рейда мне передал! Знаешь, сколько народу мы вылечили?

— Сотню? — пожал плечами я, не зная, как еще реагировать.

— Сто сорок четыре! Люди, гномы, эльфы, орки… Переломы, рваные раны, черепно-мозговые травмы, разрывы внутренних органов… Соображаешь?

— Ну, молодец ты, Ден, что тут скажешь? Подлечил же? Мы же за этим и шли сюда — народу помочь, тварей малость угомонить…

— Малость! — он провел ладонью по своей лысине — ото лба до затылка. — Объясняю на пальцах: дай Бог, чтоб я с десятком таких пациентов справился! У тебя внутри — танкер с маной! А у меня — пятидесятилитровая бочка!

— Да ну, — отмахнулся я. — Какой танкер? Это дичь какая-то, сударь мой Розен. Я думаю, у меня быстро восполняется вот это вот «на донышке», вот и всё. Может, батино какое-то наследство, может, еще что… Если прям танкер — чего я тогда не великий маг? Пятнадцать, ну, двадцать килограмм телекинезом поднять — вот и весь мой предел. Пустоцвет я, да к тому же еще и перестарок!

— Так не бывает, — покачал головой Ден. — А еще вот что странно: почему Ян Амосович ничего с этим не делает? Я ведь помню, как он из тебя «излишки» выгонял четыре с половиной часа, после того бардака, что вы с Ермоловой на начерталке устроили!

Я сразу помрачнел и сунул руки в карманы:

— В чем проблема, Ден? Что не так? Ну, допустим, у меня офигительный резерв маны, хотя я так не чувствую. Ну, круто же, ну? Буду дорожными знаками сутки напролет швыряться, когда вырасту большой и сильный. Чего ты нагнетаешь?

— Круто, — признал наш лысый вождь. — Но стремно. Тебе бы разобраться в этом всем, м?

— Давай решать проблемы по мере их поступления? — предложил я.

— Ишь, какой разумный! — невесело улыбнулся Розен. — И какая, по-твоему, у нас сейчас насущная проблема?

— А! — мне стало даже весело. — Три бойца у тебя хотят прошвырнуться до набережной, позырить и обратно вернуться.

— Так! Не «прошвырнуться», а отправиться на разведку с целью рекогносцировки местности и уточнения диспозиции, — поднял палец он. — И не «хотят», а получают боевое задание от командира группы.

Хитромудрый командир группы достал из кармана амулет связи и сказал:

— Вот! Барахлит, но потихоньку пашет. Местами шипит, местами работает. Мих-Мих два раза прорывался через помехи, в целом — нормально все у наших, отвоевались хорошо, хотя раненых много. Город воюет, монстры из залива прут уже не так живо, хуже всего на той стороне, в опричнине… Адмиралтейство штурмом статуи берут! И ни армии, ни опричников!

— Нифига себе, — удивился я. — Удивительная японская хтонь, которая портит всю связь, независимо от средства доставки сообщения… Интересно, а почтовых голубей она тоже автоматически загасит?

— Это реально то, что тебя волнует сильнее всего? — вернув невозмутимое выражение лица, спросил Денис.

— Ага! Интересно же! — на самом деле тема со статуями меня не удивила, а ситуация со связью — очень даже.

Я ведь знал, что так и будет. В конце концов, гроздья гранитных гаргулий на парапетах просто так не появляются, и мраморные мушкетеры с бронзовыми брабантами батальные сцены не разыгрывают!

Просто не думал, что одновременно с этим у нас тут японцы начнут самоубиваться друг об друга по всей Ингрии.

— Балбес, — как-то даже по-доброму сказал Розен. — Давайте уже, идите. Не рискуйте там, действуйте в рамках плана. Дальше Васильевского острова — не лезем, слышишь?

— И немножко на Димитровоградку можно, — закивал я. — Ну, как минимум к Биржевому мосту попробуем пройти!

— Аккуратно там. И как повыше заберетесь — попытайся на связь выйти. У Юревича второй амулет есть. А мы уже Мих-Миху докладывать будем. Они там тоже что-то мутят, думаю — хотят подмогу вызвать самостоятельно…

— Да кто ж придет-то? — удивился я.

Если ни армия, ни аристократические дружины, ни опричные полки не заявились — значит, либо дел у них полно, либо — они ничего до сих пор не знают, либо… Либо им плевать на нас на всех.

* * *

Не обремененные цивильными, отдохнувшие и сытые, прошедшие через ритуал обмена маной, который помог восстановить резервы, мы легко и даже с удовольствием добежали по крышам от «Роб Роя» до Среднего проспекта. Расположившись за парапетом, мы осматривались, готовясь к еще одному рывку.

Здесь, недалеко от входа в станцию метро, валялась огромная туша кого-то, кого хотелось назвать «бронтозавр». Хотя, конечно, не бывает бронтозавров с черепашьими панцирями, да и не были динозаврами эти твари, как бы ни обзывал их Серебряный. Недокодзю, вот они кто!

Все вокруг было залито хтонической кровищей и завалено хтоническими кишками, но пахло почему-то жареной рыбой. Точнее — ящерицей. Кто-то поджарил и прикончил тварюшку величиной с двухэтажный дом! Какая сила нужна, чтобы выпотрошить такого огромного монстра?

Я с крыши сетевой кафешки рассматривал дом адмирала Рождественского и все больше уверялся, что Николай Николаевич жив и активен: форточка одного из окон была открыта, внутри поблескивал оптический прицел, и можно было разглядеть ствол винтовки солидного калибра. Воюет адмирал!

Нашарив в нагрудном кармане клочок бумаги и карандаш, я чирканул пару строчек, потом — сложил бумажку вчетверо и повертел головой.

— Дай, сделаю, — подал голос Авигдор. — Ты же записку ему хочешь отправить, да?

Я кивнул. Гном взял в руки бумагу, приложил к ней обломок деревяшки, на секунду прикрыл глаза — и послание оказалось оплетено свежими веточками. Удобно!

Мне ничего не стоило перевести записку через дорогу по воздуху и закинуть ее в форточку. Уже через секунду там показалось улыбающееся лицо Николая Николаевича. Он увидел нас на противоположной стороне проспекта и замахал рукой, приглашая перебегать дорогу.

— Я последний, прикрою, — сказал Тинголов.

Все прошло гладко. Адмирал разблокировал одно из окон и пустил нас в квартиру, а потом взял — и обнял меня.

— Михаил, я очень рад вас видеть. Я помню — вы оказали мне большую услугу, после которой я избавился от… Нервного заболевания? — он с сомнением посмотрел на меня. — Процедура, да? Вы организовали процедуру…

— Можно и так сказать, — я быстро глянул на своих друзей.

Мне было радостно и страшно одновременно: седьмое ноября у Рождественского не задалось и в этот раз, мистика какая-то! Но при этом — плевать ему было на свою фобию, вон он какой — в тактической охотничьей форме, бронежилете, с патронташами… Глаза горят, сам — собранный, резкий. Мощный старик!

— Николай Николаевич, рад видеть вас в добром здравии. Что тут происходит, как обстановка?

— Кхазады в церкви заперлись, отстреливаются. Люди частью успели на метро уехать, это самый безопасный маршрут эвакуации обычно, частью остались, собрались вокруг полицейских опорников и воюют. Уехали-то женщины и дети в основном, остались — мужики, понятно. Ордынских орков видал, в основном — снага, бегают тут с пластиковыми контейнерами, тушки потрошат. Хозяа-а-айственные! — с нотками презрения и восхищения одновременно рассказывал Рождественский. — А еще тут дракон летает. Видали дракона? Он над городом курсирует, вот таких вот, как та больша-а-а-ая черепаха, жарит. На нашей стороне он, похоже.