Безумная симфония вселенной - Подклетнова Светлана

– Частота Шумана 4 зашкаливает, – прокричал Слава, его пальцы мелькали над панелью управления, оставляя на сенсорных экранах мокрые отпечатки, похожие на следы приливов. – Будто вся планета…

Он не договорил. «Антей-М» вздрогнул, словно наткнувшись на невидимую стену из спрессованного света. Тоня вцепилась в подлокотники, наблюдая, как капли пота с виска пилота отрываются и парят в воздухе, превращаясь в крошечные жемчужины невесомости. Её язык прилип к нёбу – сладковатый привкус страха смешивался с металлическим послевкусием адреналина.

– Гравитационная аномалия! – Голос Громова, помещённого в специальную антигравитационную капсулу, звучал надтреснуто из динамиков, будто старик кричал сквозь слой льда. – Входим в зону…

Связь оборвалась с щелчком, напоминающим сломанную кость. На экранах вспыхнули предупреждения – жёлтые, красные, ультрамариновые – цвета апокалипсиса, танцующие в зрачках. Тоня почувствовала, как что-то тёплое и вязкое заполняет рот. Она коснулась губ – пальцы в перчатке окрасились в алый. Носовое кровотечение. Капли поплыли к потолку, рисуя абстракцию в стиле космического экспрессионизма.

– Держись! – Слава рванул рычаги, его мышцы напряглись под тканью комбинезона, как тросы под нагрузкой. Вены на шее выступили рельефно, будто карта подземных рек. – Переходим на ручное!

Корабль заскрежетал, и вдруг всё стихло. Давление спало, оставив в ушах звенящую пустоту – словно все звуки мира высосали гигантским шприцем. Тоня медленно повернула голову, чувствуя, как волосы прилипают к влажному затылку. За иллюминатором плыл Меркурий – не золотисто-коричневый шар из учебников, а чёрная пульсирующая масса, испещрённая биолюминесцентными прожилками. Казалось, планета дышала, расширяясь и сжимаясь в такт их учащённым сердцам.

– Это… не может быть… – Слава замер, его рука застыла в сантиметре от панели. – Как мы… Мы же должны быть на орбите Земли! Или… Мы долетели мгновенно?

– Поймали ритм… – дрожащими пальцами Тоня расстегнула ремни. Капли крови плавали вокруг неё, как микроскопические планеты в алой вселенной.

Она поплыла к иллюминатору, чувствуя, как холодное стекло прилипает ко лбу, впитывая её страх через кожу.

– Смотри, – прошептала она, и её голос прозвучал странно хрупко в тишине кабины. – Кратер Триггвадоуттира.

Гигантская воронка светилась изнутри синевой полярного льда. По её краям двигались тени – слишком правильные, геометричные, чтобы быть игрой света. Острые углы, спиральные структуры, пирамиды, растущие как кристаллы в гиперускоренном времени.

– Как древний город, – Слава появился за её спиной, его дыхание обожгло шею, смешавшись с холодом от иллюминатора. – Или…

– Или шрам, – закончила Тоня. Её рука дрожала, указывая на спиральные структуры, расходящиеся от кратера, будто трещины на стеклянном шаре. – Они росли. Всё это время росли. Видишь разницу со спутниковыми снимками?

Он молча кивнул. Его палец протянулся к стеклу, повторяя контур аномалии, и Тоня вдруг ясно представила, как это прикосновение могло бы ощущаться ею на своей собственной коже – холодное, решительное, с лёгкой дрожью сдерживаемой ярости. Да что с ней? Они же знакомы всего ничего! Или…

– Мы не могли прилететь мгновенно, – Слава смотрел сверху на затылок прижавшейся лбом к иллюминатору девушки, чувствуя, как тепло разливается в груди. Словно они провели вместе не один день. Как будто он прикипел к ней всем сердцем за время их долгого полёта. Да что тут творится-то?

Корабль дёрнулся, вырвав их из момента покоя. Тоня спиной врезалась в Славу, ощутив под комбинезоном жар его тела – живого, дышащего противоречия металлическому холоду кабины. Его руки инстинктивно обхватили её талию, пальцы впились в бока через ткань, оставляя невидимые синяки на её рёбрах. Она повернулась к нему лицом, но отчего-то не вырывалась.

– Извини, – пробормотал он, не разжимая рук, словно не хотел отпускать. Его взгляд упал на её губы, где алая капля крови застыла как рубин в оправе бледной кожи.

Она увидела в его глазах отражение Меркурия – пульсирующее, живое, опасное.

– Мы должны спуститься. Сейчас. Пока они не…

– Пока они не что? – Его пальцы разжались, освобождая её, но тепло от прикосновения ещё ощущалось, словно ожог.

– Пока они не передумали нас принимать, – она провела языком по окровавленной губе, чувствуя солёно-металлический вкус судьбы.

– Профессор, – напомнил ей о старике в капсуле.

– Он в порядке! – уверила его Тоня. – Пространство внутри капсулы защищено от перегрузки. И в случае малейшей опасности туда поступил бы сонный газ.

– Ты права! – кивнул Слава. – Скорее всего, он ещё не проснулся.

Скафандр облегал тело как вторая кожа, усиливая каждый вздох до грохота в собственных ушах. Тоня провела рукой по шлему, проверяя герметичность, и поймала взгляд Славы через затемнённое стекло. Он стоял у шлюза, его фигура в бронированном скафандре казалась монолитной, но пальцы, нервно перебирающие карабины страховочных тросов, выдавали быстрый танец тревоги на стальных верёвках.

– Первая высадка в аномальную зону, – его голос прозвучал в шлемофоне хрипло, будто пропущенный через сито звёздной пыли. – Готова играть в первобытных богов?

Тоня улыбнулась, зная, что он не видит её лица сквозь зеркальную поверхность стекла.

– Они уже начали игру до нас. Просто мы опоздали на пару миллиардов лет.

Шлюз открылся с шипением, похожим на смех древнего божества. Песок Меркурия, мелкий как пудра из размолотых костей, закружился в луче прожекторов, создавая хоровод светящихся частиц. Тоня сделала первый шаг. Гравитация, составляющая 0.38 земной, делала движения плавными, как в воде, что не мешало каждому мускулу напрячься в ожидании удара невидимого врага.

– Температура минус сто сорок три, – автоматический голос в шлеме звучал издевательски спокойно. – Защита выдержит пятьдесят три минуты.

Слава спустился следом. Его тень легла на Тоню, сливаясь с огромными тенями от скал, которые изгибались под невозможными углами, будто пространство здесь плавилось под взглядом безумного художника.

– Компас глючит, – сказал он. Голос его был ровным, но Тоня заметила, как дрожит трос у его пояса. – Север везде. Магнитное поле…

– Не естественное, – закончила она, приседая, чтобы коснуться поверхности. Песок под перчаткой шевелился, как живой, обтекая пальцы тёплыми волнами. – Они ведут нас. Чувствуешь? Как ток… сквозь кости.

Они шли час или минуту – время здесь текло иначе, перемалываясь в жерновах чужой физики. Скалы вокруг напоминали застывшие волны магмы, но при ближайшем рассмотрении оказывались покрытыми резьбой – спирали внутри спиралей, уравнения, превосходящие человеческую математику, образы существ с тремя глазами и крыльями из света.

– Смотри! – Слава схватил её за руку выше локтя, его пальцы вдавились в мягкий материал скафандра.

Впереди зиял вход. Стены тоннеля светились мягким голубым светом, будто вырезанные из аквамарина. Воздух (или то, что его заменяло) вибрировал низким гулом, от которого дрожали кости и плавились мысли.

– Гравитационная аномалия, – прошептала Тоня, глядя на показания датчиков, где цифры прыгали как одержимые. – Здесь… пространство сворачивается. Как бумага в кулаке ребёнка.

Они вошли, и свет стал ярче, выхватывая из тьмы барельефы с изображёнными на них существами с удлинёнными черепами и множеством суставов, держащими в щупальцах звёзды. Тоня провела рукой по резьбе, и камень под перчаткой затрепетал, как живой.

– Это… – её голос дрожал, смешиваясь с гулом в шлемофоне. – Это… инструкция. Руководство по сборке вселенных.

Слава прикоснулся к противоположной стене. Камень прогнулся под его пальцами, как тесто, оставляя вмятину, которая медленно начала затягиваться.

– Боже, он мягкий. Как плоть.

Тоня достала пробоотборник. В момент, когда бур коснулся поверхности, весь тоннель содрогнулся. Из стен вырвались щупальца света, обвивая их ноги, жгучими присосками впиваясь в скафандры. Где-то вдалеке зазвучала музыка – вальс на растянутых струнах, где каждая нота резала слух.