На золотом крыльце 3 (СИ) - Капба Евгений Адгурович

— Кого угодно? — широко улыбнулся дракон. — Кому — угодно? Хе-хе!

— Хе-хе? — удивился царевич. — Ла-а-адно… Но! Что значило это твое «точно»? Что ты имеешь в виду?

— Если вы можете быть одновременно великим менталистом и немножечко телекинетиком, то, может быть, не стоит исключать…

Федор Иоаннович даже дернулся в кресле.

— Не трави душу, — сказал он. — Если бы Миха унаследовал фамильный дар — я бы и с Триумвиратом не игрался.

— Тогда — лучше пусть не унаследует, — невозмутимо проговорил Дракон. — Действительно, глупости какие — как можно скрыть ментальную инициацию? Разве что они одновременно произошли? Да нет, не бывает такого, это — выдумки и миф. Как хоббитцы.

— Кстати, о хоббитцах!.. — оживился царевич.

До станции Дно оставалось ехать триста пятьдесят семь километров.

* * *

Я помнил про день рождения Эли, конечно. И когда эта дата наступила — позвонил, и наговорил ей кучу приятностей. И доставку цветов дистанционно сделал, благо — Орловы в этом плане работали как часы, их курьерская служба пользовалась авторитетом по всей России. Ну и экстерриториальным статусом — тоже, иначе Кантемировы наверняка сбили бы летун с посылкой на безопасном расстоянии.

Но дистанционно — это дистанционно. Я ей подарок хотел сделать, настоящий! И чуть себе башку не сломал, пока думал что подарить. А потом — оказался на улице Тверской, дом 1, по работе. У ИвАнова. У них там крыша была горгульями разбита, на башне, вот я и взял заказ у городских властей — новую установить. Ее на земле кхазады собрали, а я фигак — поднял и присобачил куда надо. Филигранно, с первого раза! Там только закрепить оставалось.

Так вот, великий эстет и любитель старинных книг и вещиц меня к себе пригласил, чаю испить и карбонаду с крутонами откушать. Дурак я что ли, от карбонада отказываться? В общем — засиделись, и я у него увидел замечательную вещицу: сломанного котика. Это был котик-автоматон, механический голем. Выглядел он изящно, и даже — миленько. Ну, настолько, насколько может выглядеть миленько штуковина с шестеренками внутри.

— Нравится? — спросил Иванов.

— Я б его починил и девушке подарил… — мечтательно проговорил я.

— Да как ты его починишь? Тут телекинеза недостаточно, — покачал кудрявенькой головой Всеслав Святославович. — Артефакторика, да еще шаманизм, потому как без духа автоматон — груда мертвых шестеренок! Это ведь не тупой голем, это, считай, механический фамильяр.

— И магия жизни, — кивнул я.

— А магия жизни зачем? — удивился эстет.

— А чтоб шерстка, — сказал я. — И мурчание. Какой котик без шерстки и мурчания? И, что характерно, я знаю к кому обращаться!

— И шаман знакомый есть? — глаза Иванова полезли на лоб. — Познакомишь?

— А провизии хватит? — уточнил я. — Там полтонны сплошного обаяния!

— Горный тролль? Да неужто? — хозяин великолепной квартиры вскочил и пробежался туда-сюда по комнате. — Нет, определенно, ты должен меня с ним познакомить! Но вообще, дух — это в последнюю очередь, сначала — ремонт!

— Сейчас, — сказал я и полез за телефоном. — Сейчас-сейчас.

Всеслав Святославич ходил взад-вперед, заложив руки за спину и поглядывая на меня, как большая птица. Страус-марабу, скорее всего.

— Здрасте! Это Миха Титов, — заорал я в трубку. — Меня слышно?

— Ох-ре-ни-тель-но! — прогудела трубка в ответ. — У меня автоматом громкая связь стоит, потому как от рта до уха ни один телефон не достает, а по планшету таким образом разговаривать — не предусмотрено! Чего там, Миха?

— Задачка по вашему… Твоему! По твоему профилю, Хурджин! — выпалил я. — Тут сломанный автоматон, в него бы духа какого-никакого вселить…

— Какого-никакого? — захохотал тролль на уровне инфразвука. — Ты скажи для каких оно тебе целей надо? А то ведь ассасин-диверсант — это одно, а нянька для детей — другое! Духи — они разные бывают.

— Девушке хочу подарок сделать, — признался я. — Ну — фамильяр, что-то типа того.

— А! То есть не убийцу, а помощника и защитника… Так-то можно. Есть кое-кто на примете… — задумался Хурджин.

— И вот еще: будешь в Ингрии, загляни на улицу Тверская, дом 1, в Башню, к Всеславу ИвАнову, он очень с тобой пообщаться хочет.

— А он кто? — удивился тролль.

— Эстет и интеллектуал! — гордо сказал я и ИвАнов-МарабУ приосанился.

— Тогда да. Найдем общий язык так-то! Я тоже своего рода эстет. И некоторым образом интеллектуал, гы! — обрадовался тролль. Что характерно — не соврал. Я за короткие периоды нашего общения так и не понял — он сильно умный или сильно тупой. Но похоже, все-таки — первое. — Буду у вас через пару дней, заскочу к тебе в колледж, проведем обрядец, потанцуем… Накормишь?

— В столовку отведу, там орчанка знакомая на кухне! — пообещал я.

— Задница у нее… Имеется? — внезапно спросил почтенный шаман народа олог-хай.

— В наличии, — заверил тролля я.

— Тогда давай, жди меня на третий день с первым лучом… А, нет! Так-то нам это не подходит, вы спите все на рассвете… Приду часов в десять или около того. Что тут идти, в конце концов? Километров двести… — заухал Хурджин. — А к эстету твоему потом приду, к обеду.

— Придет! — сказал я Иванову, и тот побледнел.

— Что ж, буду запасаться провизией. А он диктофонов не боится? Я хочу у него интервью взять, по троллиной… Троллячьей? Тролльской? Тролльей? Господи Боже! — Всеслав Святославич вздохнул. — По этнографии, в общем.

Я тем временем снова звонил. На сей раз — Лейхенбергу.

— Людвиг Аронович! — обрадовался я, когда он ответил.

— Мин херц! Вспомнил старика? Охти мне, годы мои тяжкие…

— Да что вы, ну на самом деле? Хватит притворяться, утречком ведь виделись! — возмутился я. — Переигрываете.

— Йа-йа, натюрлих! Переигрываю. Что за дело у тебя, юный великий маг? — продолжил изгаляться старый проходимец.

— Автоматон починить… — сказал я.

— Марка, год выпуска, тип? — тут же посерьезнел кхазад.

Я дал трубку Иванову, и пошел смотреть в окно, пока они там друг на друга терминами сыпали. Все-таки Иванов во всех этих антикварных штуках реально разбирался. А я — нет. Я любовался видом. Панорама тут была — чудесная! Таврический сад с прудами, дворец… Вот здесь бы — жить, а?

— Забирай кота, — сказал, наконец хозяин.

— Назовите сумму? — уточнил я.

— Ну какая сумма? Вы вот свели меня с двумя ценными специалистами, да и игрушка эта нужна вам не просто так, а во имя любви… Любви же да? Юношеской, светлой и романтичной? — в его глазах загорелся слегка безумный огонек.

— Да-да, — закивал я. — Именно так. Но пятьсот денег я вам оставлю…

— Нет уж, Михаил, у меня иное предложение, — он глубоко вздохнул, а потом выпалил: — Избавьте меня от страха?

— А? — удивился я.

— Я не хочу больше бояться. Просто вычеркните его из моей жизни! Я только что пообщался с герром Лейхенбергом, он кое-что про вас рассказал!

— Арсшлехт! — не сдержался я, а потом постарался успокоиться.

В конце концов, я ведь взялся ставить на место здешнюю крышу. Я вообще за последнюю неделю много съехавших и поврежденных крыш поправил — это был самый популярный заказ для полноценного телекинетика. Еще бы — высотные работы и все такое… Почему бы мне не подлатать протекающий чердак Иванову?

— Итак, — я откинулся в кресле. — Вы теперь — один из тех, кто в курсе моего секрета.

— У вас двойная инициациция, — закивал ИвАнов и его кудряшки затряслись. — Вы знаете, я общаюсь с Николаем Николаевичем Рождественским, и он рассказывал мне о каком-то парнишке, который сильно ему помог… Я и подумать не мог, что тот храбрый курьер, который…

— Всеслав Святославович, ложитесь на кушетку! — горестно вздохнул я. — Поясните: какой конкретно страх вас интересует?

— Не интересует, не интересует! Побойтесь Бога! — замахал руками он. — Выкинуть бы его и забыть! Путешествовать я боюсь… Избавьте меня от страха путешествий? Я всю жизнь здесь, понимаете? Всю жизнь здесь, в Ингрии! Мне кажется, нет больше ничего кроме Таврического сада, Фонтанки, Васильевского острова, Димитровоградки, Лахты и Новой Голландии… Понимаете?