Железный гомункул - Шушканов Павел

Сибар усмехнулся и протянул хмурому бармену ещё полфранка.

– Он мне не нравится, – сказал Сибар вполголоса. – Наверняка агент внутренней полиции, приглядывает за туристами.

Иванна расхохоталась и едва не облила клетчатую куртку.

– Вы слишком мнительны, дорогой почти коллега. Я вам советую снять приличный номер и лечь спать, а утром я зайду за вами и проведу для вас небольшую полутайную экскурсию, идёт? Вам нельзя подходить к монолитам ближе, чем на полкилометра, но мы это чуть-чуть поправим, – она подмигнула, подчёркивая серьёзность своего обещания.

– И во что мне это обойдётся?

Подняв стакан, Иванна покрутила его перед своим вздёрнутым носиком.

– Думаю, ценник на мои услуги и так понятен.

***

Отель оказался вполне сносным. На острове все сносное – именно такое слово можно применить ко всему, от барных закусок и местного вина до работы почты и чистоты пляжей. Сибару выдали одно полотенце и стакан. Последний он тут же наполнил северным бренди из пузатой бутылки, извлеченной из чемодана. Полотенцем завесил окно, из которого и так не было видно ничего, кроме душной ночи, угла кирпичного дома и темных скал. Под лампочкой жужжали назойливые мухи.

Сибар разложил на шатком столе путевой блокнот и россыпь заметок и газетных вырезок вперемешку с мутными черно-белыми фотографиями. Быстро привел все в нужный ему порядок. Беглого взгляда на этот упорядоченный хаос хватило бы, чтобы понять – все, что тут есть, каждая строчка и каждый снимок касаются Нового Габриила и монолитов, в частности.

Сибар выудил из-под кремовых страниц записной книжки свежую вырезку.

«Информация о пострадавших в результате оползня на восточном побережье Нового Габриила по-прежнему не уточнена. Прибывшие к месту происшествия жандармы Конкордии, находившиеся на курортном лечении на острове в тот момент, говорят о как минимуме шестнадцати пострадавших, среди которых трое погибли, и один человек значился на момент окончания восстановительных работ безвестно пропавшим. В то же время, согласно публикации о происшествии в «Западной палитре» – еженедельном издании острова, оползень не принес существенных разрушений, а жертв среди граждан нет. В качестве доказательства предъявлены обновленные списки переписи департамента…»

– Чертовы пьяницы не могут ничего довести до ума! – Сибар плеснул в горло полстакана виски и вытащил еще два документа. Один – снова вырезка об оползне, но из другого журнала, другой – официальный протокол жандармерии.

Речь шла о банальном, в общем-то, деле. Обычная детская шалость – игра в прятки в месте, недостаточно огороженном для того, чтобы в него не смогли проникнуть двое мальчишек лет десяти и девочка годом младше. Вопрос о старом доме на окраине леса решался слишком долго, обветшание перекрытий и стен происходило быстрее. Когда испуганный ребенок прибежал в поселок и сообщил, что обвалилась часть стены, стало понятно, что счет идет на минуты. Дети оказались в затопленном подвале под обломками. По сведениям очевидцев – туристов, разобрать завал удалось только к вечеру. Местные городовые быстро оттеснили зевак, но все же им удалось рассмотреть, как из подвала выносят два тельца без каких-либо признаков жизни. Составлявший протокол жандарм Конкордии не был допущен ни к месту завала, ни в поселок на следующее утро, но ему удалось хитростью проникнуть в сельскую школу и поговорить с поваром школьной столовой, притворившись поставщиком круп. Оказалось, что все ученики на своих местах и в списки завтракающих и обедающих детей не вносилось никаких изменений. Он продолжил наблюдение за школой и даже сумел сфотографировать девочку, удивительно похожую на пострадавшую при обвале, но был замечен охраной и в тот же вечер выдворен с острова.

– Чертовщина!

Сибар разогнул затекшую спину и потер шею рукой. За занавешенным окном шумел теплый ветер. Новый Габриил был аномалией Европы. На этом летящем вокруг планеты шарике воды с мелкими вкраплениями островов не было льдов, но и знойных тропиков тоже. Обычно прохладные ветра обдували такие же прохладные волны. Новый Габриил словно врезался между двумя теплыми течениями и не знал ни холодных муссонов, ни ледяных волн. Тут царили приятные дни, душные ночи и изредка выпадали теплые дожди.

Голос бренди внутри сказал, что клерки погранично-таможенной службы могут идти к черту. Сибар натянул куртку и вышел под ночное небо. Планета – а Сибар одним из очень немногих называл ее настоящим названием – Юпитер, возвышалась над спокойной линией моря яркой медной горой. Чуть выше беззвучно плыл дирижабль, едва различимый среди звезд.

Сибар представил, что Иванна где-то тут, в этом маленьком отеле, облаченная только в полупрозрачное платье стоит под потоками теплого душного бриза. От нее пахнет морской солью. Наваждение! Он потер шершавыми ладонями лицо, взглянул на подсвеченную единственным фонарем лестницу вниз к пробою и мокрым камням. Никого, разумеется. Иванна спит сейчас в своей постели, обнаженная на смятых влажных простынях.

– Я слишком пьян! – сознался сам себе Сибар. Но когда это мешало работе?

Спустившись к морю, Сибар долго смотрел на волны. Затем, закатав штанины, побрел вдоль берега к высоким скалам.

Ему всегда казалось, что правила маленьких островов – нечто вроде древнего кодекса обычаев, которые соблюдаются лишь по инерции с незапамятных времен. Он понял, что ошибся, заметив двух вооруженных людей. Не трехзарядники, а паровые ружья Габбена, способные очередью прошить что угодно с расстояния в кватрум. Узкую дорожку к монолитам сквозь скалы заливал свет газового прожектора. Стараясь не привлекать внимания, Сибар направился в сторону моря неровным шагом. К счастью, плавать ночью пьяным и тонуть местными законами разрешалось вполне.

Невысокие волны били в грудь, но дно под ногами оказалось песчаным без острых камней. Сибар надеялся обогнуть мыс и найти другую тропу, может, менее удобную, но и не так яростно охраняемую. Но цепочка фонарей уходила в скалы все выше и выше, а над их острым гребнем торчал древним клыком ближний монолит. Засмотревшись на него, Сибар не сразу почувствовал удар. Поток воды сбил его с ног и погрузил под волны. Тягун! Отчаянно барахтаясь, он пытался встать на ноги, но мощное подводное течение толчками волочило его по дну все дальше в море. В какой-то момент он понял, что в его легких больше нет воздуха, только соленая вода.

Он очнулся на плоском валуне и тут же скрючился от резкой острой боли, которая, впрочем, сразу отступила. Белело небо. Высокий берег, изрытый норами неизвестных птиц, говорил о том, что он в паре кватрумов от того места, где его затянул в море тягун. Чертов виски и чертов остров!

Он взглянул на свои руки, покрытые сетью розовых царапин. Знатно протащило по дну, но каким-то чудом он выжил. Сибар взглянул на свои ноги и грудь и закричал.

***

– Готова поспорить, что ты никогда не пил «Соленый бриз» с ледяными камешками, – в дверь просунулась тонкая рука со стаканом, затем сама Иванна, гибкая как огонь и благоухающая мятой. Впрочем, запах мяты мог исходить и от стакана.

– Я не пью с утра, – просипел Сибар, запахивая халат.

– Потому и выглядишь так дерьмово. Собирайся, я обещала тебе экскурсию, и я проведу тебе экскурсию.

Пока Сибар натягивал брюки цвета мокрого песка, Иванна без интереса ковыряла ногтем заметки на его столе.

– Новая статья? Я думала, о нашем острове исписано уже все, что можно.

– Всегда есть, где покопаться при желании.

Туристическая тропа вела серпантином на плато, где кованое полукольцо огораживало смотровую площадку. В середине пути Иванна аккуратно потянула Сибара в сторону, в расщелину между скалами. Когда-то очень давно добрый человек выбил тут ступени, давно скругленные дождями, но держа за отвесную скалу спуститься можно было, хоть и не без труда. На мгновение в расщелине мелькнули черные гиганты, протянутые в небо искривленные пальцы. Величественные и нереальные, они захватывали дух. Но Иванна вела дальше вниз. И наконец они оказались на небольшой площадке, высеченной в скале.