Ну да. Как занозу в заднице. Но судя по вторично дернувшемуся глазу старика Крестовского, он этот подтекст отлично и сам считал.
— Гм, — закашлялся он. — Нда.
— Что-то мне подсказывает, — добавил я, после возникшей неловкой паузы. — Что вы прибыли сюда через пол планеты в такой жаркий день не только для того, чтобы мне дифирамбы петь. Ведь так?
— Ваша проницательность не уступает вашей отваге, господин имперский рыцарь… — пробормотал старик Крестовский.
— Не исключаю, — снисходительно согласился я. — Не уверен, что эти качества можно сравнить, но допускаю. Так почему вы здесь?
— У нас случались трения в прошлом, — немного нервно произнес барон. — Но это действительно от недопонимания, я мало знал о вас, вы обо мне. Но, надеюсь, дела нас связавшие, дают нам возможность объединить усилия для действий к взаимному благополучию. У нас ведь, по сути, две общие проблемы.
Дураки и дороги? Я чуть не спросил это, но решил только поощрительно улыбнуться нерешительному собеседнику.
— Орда и Церберовы, — заключил Крестовский.
Хм. Приоритеты расставлены, и даже в правильном порядке. А себя Крестовский из списка проблем исключает, видимо, действительно не считает себя таковой. И это, пожалуй, хороший симптом.
Я встал из своего необъятного царственного кресла, прошел к панорамному окну. Я знал, что мой силуэт абсолютно черным рисуется на фоне ослепительно алой пустыни из кресла занятого Крестовским.
За окном Иоланта гонялась с отобранным у горничной зонтом за удиравшим от неё Потемкиным. И чем он так успел ей насолить пока я не видел? А. Сожрал ее коврик для медитаций. Ну, да, будет ей это уроком. В большой и дружной семье — клювом не щелкают…
— Что вы предлагаете, барон? — произнес я.
И всякий, кто смотрел на меня в этот момент на мой силуэт на фоне вечности, видел, ощущал, должен был понимать, что видит истинного повелителя этой планеты.
Не то, чтобы я нарцисс, но иногда, знаете ли, бывает полезно показать себя. И, конечно барон Крестовский, старый интриган, битая проверенная сволочь, ветеран крысиных схваток за гобеленами, это уловил вполне ясно.
— Так что? — повторил я.
Крестовский, помолчав, севшим голосом произнес:
— Я готов отдать всё на алтарь нашей победы.
Я повернулся на каблуках и вернулся за стол, сел в кресло закинул ногу на ногу, забарабанил пальцами по зеркальной поверхности моего аристократического сапога.
— Я не могу принять всерьез такое заявление, — произнес я спокойно. — Конкретизируйте.
Крестовский сглотнул и конкретизировал:
— Я готов отдать подчиненные мне силы под ваше высшее управление.
— Так, — приподнял я брови ожидая продолжения. И оно конечно последовало:
— Это пять челноков-истребителей и сотня моей семейной дружины. Еще могу набрать тысячу добровольцев в моих владениях.
— Так, — снова ровно произнес я.
— Мой агрохолдинг, — проговорил Крестовский. — Эти семьсот вертикальных ферм в Западной Гербере возьмут на себя снабжение припасами вашего флота.
Крестовский реально не скупился и шел на все.
— Так.
— Я готов внести десять миллионов в имперской валюте в Фонд Обороны Герберы, когда вы его создадите, господин рыцарь, — нервно заявил барон. — И могу подтолкнуть к этому еще очень многих.
— Так. А вот это неплохая идея, это вы хорошо придумали, — одобрительно заметил я. — Что-то еще?
— Э-э мой сын… — неуверенно промямлил Крестовский.
— А он-то мне зачем? — удивился я. — Мы не в тех отношениях, чтобы мне понадобилось брать у вас заложников из семьи.
— Да нет же, господин рыцарь! — воскликнул Крестовский. — Дело совсем в другом! Я готов отдать вам моего балбеса в учение! В пажи, оруженосцы, миньоны, назовите как хотите! Но… Но только вы совладаете с этой тупой дубиной!
Кажется, вот и получили широкое признание мои педагогические таланты.
И начали наконец приносить действительно серьезные проблемы.
Глава 11
Новый одаренный
Старик Крестовский тем временем изливал свою личную боль от непутевости наследника.
— После той дуэли Владимир как с резьбы сорвался! Ходит по дому, как привидение, пугает слуг. На днях подпалил свою комнату, идиот! Сидит за пиршественным столом как чертов зомби и рассказывает, сколько посуды разобьют слуги к концу праздника. И все сходится, я проверял! Сёстры от него в ужасе, мать плачет!
Так, стоп. Спонтанные пророчества, пирокинез, депрессия? Твою мать! Да он же действительно одаренный. Самопробужденный. Ого! Реально редкий случай!
А ведь я догадывался, что Система Наследования определила его как одаренного, но как-то забил. Таких одаренных, но не пробужденных, много бродит по галактике, и чаще всего их жизнь пройдет и окончится безо всяких чудес, важен сам факт пробуждения…
И, похоже, молодой Крестовский недавно свернул на эту дорогу без возврата. И он, скорее всего, погибнет без присмотра и руководства, сгубив попутно немало жизней.
— Я готов заплатить! — воскликнул старик Крестовский. — Мне тут по знакомству шепнули, сколько вам заплатил герцог-регент коварольский за обучение своей дочери. Я дам не меньше! Я барон Крестовский, черт возьми!
Гм. Деньги за обучение? Это аргумент. Деньги нам нужны. И что-то в этом есть, вырастить еще одного своего собственного одаренного. Такие ситуации уже встречались в истории Империи. Потенциальная мощь формирования одаренных может отбросить стратегическую тень до соседних звездных систем, если распорядиться ею правильно…
Видимо, эта слегка мечтательная задумчивость отразилась на моем лице.
— И я готов и в дальнейшем поддерживать вашу позицию в совете баронов своим голосом, — выдал добивающий аргумент Крестовский.
Хм. Ничего так, увесистый довесочек. Надо бы его осадить малость, а то он мне сейчас оммаж приносить начнет, а это сейчас совсем некстати…
— Дорогой барон, — вздохнул я. — Наша договоренность на ваш голос распространяется только на один отдельный случай, который ещё не настал. В остальном — вы свободны голосовать сообразно своим интересам и как подсказывает вам ваша совесть.
— Я уверен, вы никогда не принудите меня поступить против моей совести, — гордо отозвался Крестовский
Оптимист хренов. Как тебя раньше-то не сожрали…
— Хорошо, — заключил я. — Мне нравятся пункты вашего плана. — Что вы хотите взамен?
— Я хочу, чтобы мой род участвовал в ваших славных деяниях! — истово воскликнул Крестовский. — Я хочу защитить нашу планету. Мой род поднялся из первопоселенцев, другого дома у нас нет. И я хочу, чтобы Церберовы пали.
Нда, набрали Церберовы токсичной кармы. Ну, да поделом…
— Что-то еще? — подтолкнул я барона к продолжению.
— Ну, я уверен, вы не оставите мой род без подобающей ему награды, — несколько смущенно добавил Крестовский.
— Не оставлю, — согласно ответил я. — Ни без награды, ни без наказания. Вы должны это понимать. Идет война, жестокая война, на выживание человечества. И здесь, по крайней мере, на этой планете, в этой войне — я главный. Вы понимаете?
— Да, конечно, — отозвался барон.
И удивительное дело, я это видел, он действительно это понимал. Пожалуй, я не пожалею, если приму их в ряды моего флота.
А прошлые распри и недопонимания… Мало ли их бывает между родами уважаемых господ?
— Октавия, солнышко, — бросил я в пространство. — Приготовь-ка нам с бароном чаю и союзный договор, на основе того, что я заключал с Двенадцатью племенами.
— Готово, господин рыцарь, — ответила Октавия ровно через десять секунд, входя в кабинет с подносом плюшек и заварным чайником. — Договор у вас в памяти.
Ураган, а не помощница. Я переслал договор барону, пока Октавия изящно прогнув спину, наливала нам чай. На барона это действо произвело обычное ослепляющее впечатление.
— Ознакомьтесь, барон, с основополагающим документом нашего дальнейшего сотрудничества, — заметил я. — А ещё съешьте этих хрустящих булок, и выпейте чаю. Обязательно выпейте, не пожалеете. И, кстати, где ваш сын? Пришлите его ко мне как можно скорее, это важно.
