Когда мы вернемся (СИ) - Батыршин Борис

Именно после её отбытия и был наложен категорический запрет на любые подобные эксперименты со «звёздными обручами». В итоге эти создания древнего инопланетного разума (некоторые учёные определяли их возраст не менее, чем в пять миллионов лет) оставались в неактивном состоянии, не доставляя наблюдателям ни малейших хлопот. За каждым из «обруче», разумеется, велось наблюдение, их поверхность непрерывно сканировали разнообразные датчики, лазерные, оптические, инфракрасные, радарные — словом, всё, что могла предоставить современная наука. Время от времени исследователи предпринимали попытки просветить «обручи» ультразвуком или жёстким излучением — увы, без всякого видимого результата. Кольца из неизвестного металла упрямо хранили свои тайны и год за годом не подавали хотя бы ничтожных признаков активности. И вот — такой сюрприз!

Эти мысли, несомненно, мелькнули с головах наблюдателей, но не успели облачиться в слова. Они успели лишь обменяться недоумёнными взглядами; второй пилот потянулся к пульту передатчика, чтобы сообщить о происходящем, когда лиловое озерко, замкнутое в «обруче», пошло круговой рябью, засветилось, и сквозь колышущуюся плёнку прорвалось что-то крупное, бело-серебристое. Прорвалось — и поплыло по направлению к «Гауссу», всплывая из мембраны тахионного зеркала, словно из стены лилового тумана, с каждой секундой приобретая отчётливые, узнаваемые очертания. Объект рос, он оставил позадисветящегося марева, и теперь даже без помощи фотоумножителей можно было рассмотреть и сплюснутый параллелепипед командного мостика, и неспешно вращающиеся цилиндры гравитационных отсеков, и тарелки антенне на решётчатых выносных фермах. Десять, пятнадцать секунд утекли в потрясённой тишине; корабль — а это, несомненно, был корабль — приближался, рос на обзорном экране различались крупная красная надпись из четырёх букв. «СССР».

— Это же «Заря-2»! — просипел пилот. Он, как и его напарник, безошибочно опознал гостя. Да и кто из обитателей Внеземелья не опознал бы корабль, на котором Первая Межзвёздная Экспедиция покинул Солнечную систему тридцать семь лет назад — и с тех оставался самым известным со времён гагаринского «Востока» или «Апполона-11». — Алексей Монахов, Штарёва, Кащеев, остальные… Они вернулись!

— Собираетесь встретиться с Лидией Андреевной, капитан?– вежливо осведомился Зурлов. — Она ведь сейчас там, на «Арго?»

И дёрнул подбородком, указывая на ту часть звёздного неба, где по соседству с Большой и Малой Медведицами и Волопасом красовалось созвездие Дракона. Среди них яркой точкой выделялся Турбан — Альфа Дракона, белый гигант, удалённый от Солнца на двести семьдесят световых лет — почти втрое дальше двойного красного карлика двойного красного карлика TOI 1452, возле которого находился сейчас звездолёт «Арго-2», базовый корабль Второй Межзвёздной экспедиции, к которой в качестве научного руководителя приписана Лидия Андреевна Монахова, для друзей — Юлька. В из число Зурлов никогда не входил, но, как и многие работающие во Внеземелье, знал о происхождении этого прозвища, которое она получила почти полвека назад.

Данила поморщился — вопрос был задан исключительно чтобы заполнить затянувшуюся паузу. Вряд ли на всей станции «Барьер» нашёлся бы хоть один человек, не знавший, где сейчас мать капитана буксира-прыгуна «Ермак Тимофеевич», уж тем более был осведомлён об этом го собеседник, этой самой станцией руководивший. Шестидесятипятилетний ветеран Внеземелья хорошо был знаком и с Юлькой-Лидией, и с её супругом, — и, как Даниле порой казалось, иногда тому казалось, исподволь тому завидовал. Оба они состояли когда-то в одной учебной группе Космодесантного Факультета, но в дальнейшем их карьеры сложились по-разному. Алексей Монахов улетел на «Заре-2» к звёздам, а его однокашник так и кочевал все эти сорок лет с одной космической станции на другую, пока не оказался здесь, на самом краю освоенного людьми космоса, на своей последней внеземельной должности — шестьдесят пять лет это не шутки, пора на Землю, перебирать бумажки в одном из департаментов Проекта, или, в лучшем случае, и передавать опыт молодым в своей альма матер…

Впрочем, «освоенного» — это слишком громко сказано. станция располагалась на самом конце длинной цепочки других станций, протянувшейся от самой Земли. Расположенная у так называемого «барьера Штарёвой», области в пространстве, где гравитационное воздействие двух соседних звёзд уравнивается, она отделялась от родной планеты не десятками — сотнями астрономических единиц, далеко за границами пояса Койпера и орбитами самых дальних транснептуновых малых планет, называемых «плутоидами».

Чтобы забраться в такую чудовищную даль, тахионному планетолёту «Арго» — командовал им старинный, со школьных времён друг отца Данилы — понадобилось полтора года и не меньше семидесяти пусков тахионных торпед. «Арго» двигался к цели прыжками, закладывая по пути станции, оснащённые мощными батутами — всего их в этойцепочке было три. В 1990-м году, всего через полгода после прибытия «Арго» к крайней точке маршрута, пересадочные станции заработали, и теперь корабль-прыгун мог за считанные часы добраться сюда прямиком с орбиты Земли. Прыгун проскакивал по цепочке «батутов» словно стрела, пущенная гомеровским Одиссеем сквозь кольца на рукоятях двенадцати топоров. Подобное стало возможным благодаря особому устройству, именуемому «тахионный навигатор» — оно перенаправляло корабль из одной «червоточины» в другую, без необходимости выходить в обычное пространство через промежуточные «батуты».

Перелёт сопровождался релятивистскими эффектами, слишком, впрочем, ничтожными, чтобы всерьёз брать их в расчёт. Другое дело «Арго-2», пробивавшийся к цели в созвездии Дракона при помощи архаичных тахионных торпед. Когда в 2011-м году Данила встретился с матерью на одной из заложенных экспедицией промежуточных станций («Арго-2», как и его предшественник, тянул за собой через межзвёздную бездну редкий пунктир из сверхмощных «батутов»)то обнаружил, что время мало её изменило. Впрочем, удивляться тут было нечему. Для команды «Арго-2» прошло всего-навсего два с половиной года, тогда как по земному календарю минуло десятилетие. Они отпраздновали тридцать четвёртый Юлькин день рождения, и та пошутила, что ещё три-четыре таких хроноскачка, и они сравняются в возрасте. Шутка получилась невесёлой, Данила ясно прочёл это в материных глазах. Юлька ни на секунду не могла перестать думать о муже, стартовавшем в неизвестность более четверти века назад, и никто, ни один учёный не мог сколько-нибудь уверенно сказать, сколько лет пройдёт для Алексея Монахова и остального экипажа «Зари» к моменту их возвращения на Землю… если, конечно, оно вообще состоится. А пока — мать отказывалась от замены, оставаясь на «Арго», хотя остальные её спутники вернулись домой, в привычный поток времени, уступив места на корабле прибывшим с Земли сменщикам. И Данила ни на миг не сомневался, что причина тому одна — стремление сколь возможно сократить разницу в возрасте её и Алексея, который, Юлька продолжала упрямо верить, однажды всё-таки вернётся вопреки всем хроно-парадоксам, взятым вместе…

Восемь лет спустя, в 2019-м году по земному календарю мать и сын встретились снова. «Арго-2» достиг цели экспедиции, двойного красного карлика TOI 1452 A в созвездии Дракона. Для этого кораблю пришлось преодолеть около ста световых лет, потратив на это тридцать шесть тахионных торпед — в межзвёздном пространстве дальность прыжков и сопровождающие их релятивистские эффекты менялись непредсказуемым образом, и для членов экспедиции прошло неполных два года. Нагнавшему же их «Ермаку Тимофеевичу» понадобилось меньше суток по бортовому времени, чтобы преодолеть это расстояние; корабль доставил в созвездие Дракона разобранный на части «батут», и с этого момента транспортное плечо между Землёй и системой TOI 1452 заработало с регулярностью подмосковной электрички.