Дети Галактики (СИ) - Батыршин Борис
Я знаком с Евгением Петровичем уже много лет, с тех пор, как впервые увидел его на открытой сцене в артековской дружине «Лазурная» — и заметил, что он неуловимо напоминает таинственного И. О. О. из «Москвы-Кассиопеи» и «Отроков во Вселенной». В тот раз я счёл это игрой воображения или расшалившимися нервами — суток не прошло с тех пор, как я с треском вылетел из числа финалистов, и это при том, что был автором победившего проекта! Но нет — позже первое впечатление не просто подтвердилось, а многократно усилилось — и продолжает усиливаться с каждой нашей встречей. Вот и витиеватое обращение, в точности совпадающее с манерой изъясняться его кинематографического тёзки, — только укрепила меня в этой уверенности.
Не то чтобы я ожидал от предстоящего разговора подвоха — скорее наоборот, всякий раз подобные беседы заканчивались чем-то новым, неожиданным и всегда увлекательным — но никак не получалось избавиться от ощущения ауры тайны, сопровождающей этого человека. Хоть наш И. О. О. в отличие от персонажа Смоктуновского не умел появляться ниоткуда и бесследно исчезать, как не был замечен и в беседах с другой звёздной системой по телефону-автомату — но загадок вокруг него хватало с избытком. Уверен, что он, единственный из обитателей нашей планеты, знает, кто я на самом деле и откуда. Юлька не в счёт, ей я сам обо всём рассказал — но с Евгением Петровичем мы ни разу не касались этой темы! Намёки случались, прозрачные, двусмысленные, и мне всякий раз приходилось гадать: разыгралась ли моя выпестованная за шесть десятков лет жизни в обоих мирах паранойя — или я вижу то, что сам однажды вбил себе в голову и никак не могу от этого отказаться?
— Да, конечно, Евгений Петрович, — сказал я. — Поднимемся в ваш кабинет?
И. О. О. обитал на седьмом этаже этого же здания, и многие наши беседы — из числа тех самых, судьбоносных! — проходили именно там.
— Ну, зачем же? — он широко улыбнулся. — Не хочу отнимать у вас время. Если не против, поговорим здесь…
И, взяв двумя пальцами за рукав, он увлёк меня к креслам, расставленным вдоль панорамных окон холла.
— Уверен, вы успели обсудить в Леднёвыми сегодняшний вопрос. — И. О. О. не спрашивал, а констатировал очевидный обоим факт. Я, разумеется, не спорил. — И знаете, насколько он заинтересован в результатах этой экспедиции. Настолько, что потребовал, чтобы на корабле, который отправится к Полигимнии, выделили отсек для лаборатории и включили в состав экипажа его самого и несколько его сотрудников — чтобы изучать состав астероида прямо на месте, не дожидаясь возвращения на Землю.
Я кивнул. Валерка за последние две недели всё уши успел мне прожужжать на эту тему.
— Разумеется, Евгений Петрович, я в курсе. И знаю, что ему отказали — и правильно, как я полагаю, сделали. Ведь переправить образцы на Землю можно буквально в течение нескольких часов — в «Арго», корабль, отправляющийся к Полигимнии, оснащён «батутом», способным пропускать как пассажирские лихтеры, так и грузовые контейнеры и малые корабли. Тащить же в Пояс Астероидов громоздкое оборудование и уж тем более, исследовательскую группу смысла нет, и придётся Валере остаться на Земле.
И. О. О. кивнул.
— Да, и ваш друг очень переживает по этому поводу. Он уверен, что использование сверхтяжёлых элементов — учёные называют их «сверхэкзотическими» или «магическими ядрами» — которые мы рассчитываем найти на Полигимнии, обещает грандиозный прорыв в его исследованиях.
— Да, он раз сто говорил мне, что следы этих элементов «сверхэкзотов» обнаружены в «звёздных обручах» — в особенности, на Энцеладе и в Поясе Астероидов. И если получить доступ к «сверхэкзотам» — то можно будет создавать «батуты» для перемещения на межзвёздные расстояния!
— Как вы сказали, «сверхэкзоты»? — осведомился после небольшой паузы И. О. О. — Мне встречался этот термин — кажется, в фантастическом романе…
— В «Лунной Радуге», автор Сергей Павлов. Правда, в книге он звучал как «суперэкзоты» и относился к людям, а не к химическим элементам.
Он кивнул.
— Собственно, я обратился к вам именно из-за этих… «сверхэкзотов». Видите ли, как бы вам это объяснить… Одним словом, я имею основания полагать, что Валерий Петрович недооценивает риск, связанный с использованием этих элементов на Земле, и планирует, получив их в максимально возможном количестве, развернуть на базе ИКИ масштабные исследования. Леднёв, видите ли, убеждён, что этим сверхтяжёлым элементам присуща также и сверхстабильность, а, следовательно, никакого риска нет и в помине. Я пытался убедить его подождать, когда будет закончено строительство орбитальной марсианской станции «Деймос» и перенести работы по этой теме туда — но, к сожалению, не был услышан.
Это была новость. Чтобы всесильный (по крайней мере, в масштабах Проекта) И. О. О. — и не был кем-то услышан?
— Собственно, моя просьба заключается в том, — продолжил мой собеседник, — чтобы придержать процесс передачи «сверхэкзота» Леднёву, на Землю, по возможности, избегая огласки. Вам это сделать несложно.
Сказать, что я был удивлён — значило сильно преуменьшить положение вещей. Я удержался от усмешки. Чтобы И. О. О. с его-то влиянием — и ловчил, изворачивался, изыскивал окольные пути? Дивны дела твои, Господи…
— Я посмотрю, что можно будет сделать. Но, Евгений Петрович, вы же понимаете, что Леднёв с задержками не смирится. Как только поймёт, что мы сознательно тормозим отправку сверхтяжёлых элементов — а поймёт он это быстро, среди научников на планетолёте у него хватает друзей — примчится на «Арго» и устроит страшенный скандал.
И. О. О. покачал головой.
— Искренне надеюсь, что до этого не дойдёт. «Деймос» начнёт работать в самое ближайшее время, и вы при первой же возможности начнёте отправлять сверхтяжёлые не на Землю, а прямиком на неё… Пусть Валерий Петрович летит туда и делает, что хочет!
Я покачал головой.
— Можно и так, конечно. Боюсь только, Валерка мне этого долго не простит…
— Ничего, постараемся всё ему объяснить. Так мы договорились?
Вместо ответа я протянул ему руку. Ладонь И. О. О. оказалась мягкой, сухой и тёплой.
— Кстати, вы довольны, что название экспедиции дала ваша песня?
Я едва не икнул от неожиданности.
— Она вовсе не моя, я только…
— Да-да, знаю, вы только пели… — он улыбнулся широкой, почти кинематографической улыбкой. — Но это ведь неважно, не так ли? Главное — песня пришлась ко двору!
…Откуда, спрашивается, он узнал о песне? Одно слово — И. О. О…
— Астероид «33 Полигимния» был обнаружен ещё в середине прошлого, девятнадцатого века французским астрономом Жаном Шакорнаком и назван в честь Полигимнии, античной музы торжественных песнопений и гимнов. Находится он в главном поясе астероидов между орбитами Марса и Юпитера. Объект невидим невооружённым глазом и в настоящий момент приближается к афелию своей орбиты. Кто скажет, что это означает?
И. О. О. действительно задержал меня ненадолго, и до Дворца Пионеров на Ленинских горах я добрался почти без опоздания — нынешним московским пробкам далеко до памятных мне по первой четверти двадцать первого века. Официальная часть мероприятия (парадные плакаты, аплодисменты, туш, детский хор, исполняющий «Заправлены в планшеты космические карты…», приветственные речи учёных, пилотов и других работников Внеземелья) заняла часа полтора, и не успел я выйти из зала, как меня облепили десятка три юных астрономов и космонавтов. В окружении этой шумной, весёлой гомонящей толпы я проследовал в левое крыло Дворца, в помещение планетария, где мы и устроились для неспешной, обстоятельной беседы.
Взлетело сразу около десятка-полтора рук. Я выждал пару секунд и указал на девчушку лет тринадцати, сидящую в первом ряду.
— Афелий, или, как его иногда называют, апогелий — частный случай апоцентра для систем Солнце — небесное тело, — отбарабанила она. Хорошо отбарабанила, бодро, как по писаному. — Это наиболее удалённая от Солнца точка орбиты планеты или иного небесного тела Солнечной системы.
Похожие книги на "Дети Галактики (СИ)", Батыршин Борис
Батыршин Борис читать все книги автора по порядку
Батыршин Борис - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.