Наследница чужих богов. Часть 2 (СИ) - Погорелова Галина

— Глупой?

— Скорее, сломанной. Я отнесся к тебе не во многом лучше, чем к обычной варши. И, получив новую силу от ритуала Посвящения, я планировал вскрыть твой разум, добраться до всего, что прятала от меня твоя скверна. Возможно, ты бы и выжила. Возможно, я смог бы увидеть в тебе своего духовного наставника.

— Почему не сделал этого сразу? Еще в поместье Фалади?

Рэм хмыкнул.

— Ты бы меня убила.

— Значит, тогда я была сильнее тебя?

— Была. – спокойно признал он. – Но в кое-чем ты и сейчас сильнее меня.

— Я не понимаю.

— Мне же лучше.

Перехватив за ладонь, Рэм притянул ее к себе и быстро поцеловал.

— Не трави себе душу.

— Подожди. – она не стала закрываться от него вновь, больше не отстранилась. – Выслушай меня до конца.

Рэм ей кивнул.

— Бывали дни, когда я отдавалась своей скверне сполна. – вернулась к рассказу Кайя. – Я хочу, чтобы ты понимал, мне это нравилось, Рэм. Нравилось чувствовать силу, убивать, нравилось быть с ним… моим создателем. От всего этого я годами сходила с ума. И то, что со мной случилось, та казнь, то пересохшее степное озеро – это не причина моего безумия, потери памяти. Это лишь последняя капля. Бежала я не от вас – диаров. И даже не от Александра.

Она надрывно сжалась, все же закончив.

— Я бежала от самой себя…

Рэм запрокинул голову к уже светлевшему небу. Думал долго, прежде чем дать ей ответ.

— Хорошо... Но ты будешь слушать меня.

Кайя недоверчиво прищурилась, потом, поняв, что он имел в виду, выдохнула с облегчением. Обняв его крепко, прошептала.

— Спасибо.

— И не вмешивайся ни во что без моего разрешения. – сдерживая ее радость, предупредил он. – Ты ведь будешь тихой и покорной, да, Кайя?

— Конечно, буду!

Но Рэм лишь саркастично улыбнулся, скользнув взглядом по ее лицу.

— Вот только я тебе не верю…

Глава 20

Кайя стояла у обзорного иллюминатора. Ее фигура в скромном черно-синем платье со скрещенными руками на груди едва угадывалась поверх идеально прозрачного стекла. За ним вибрировало безмолвие космоса, перебитое крошечными точками далеких звезд. Различить с такого расстояния ни светило Леваара, ни, разумеется, саму планету было уже невозможно. Но так и лучше.

До последнего ей не верилось, что ее диар выполнит обещание, возьмет ее с собой. И во время отлета, и в течение недели, которую они провели в пути, она ждала от него какого-то подвоха. Рэм же сдержал слово, хотя Кайя и догадывалась, сколь неохотно далось ему это решение. Более того, он не сторонился ее, не прятал, как это было в их первый перелет. Выкраивал для нее часы, без подробностей делился планами, мирился с ее присутствием на военном корабле, и даже сегодня, когда она без разрешения пробралась на его совет, не выставил за дверь.

Если она и мешала ему, чем-то раздражала, показывать это Рэм не спешил. Вот и сейчас, расположившись со своими подчиненными в противоположном углу просторной рабочей каюты, он демонстративно не отвлекался на ее присутствие.

Среди собравшихся Кайя знала Раваха и еще нескольких военных. Большинство из них молчали. На голос в общении диары переходили редко, до нее долетали только обрывки разговора, но как бы ее ни мучило любопытство, она старалась не перетягивать к себе внимание, во всяком случае, напоказ. Ей было достаточно чужих мыслей, в которые ее время от времени пропускал Рэм.

На сегодняшнем совещании вновь обсуждались маршруты, анализировались новые собранные данные о кораблях, замеченных с той ночи на Меодане. Рэм искал след Александра. Несколько предполагаемых направлений уже были выдвинуты, но ни одно из них не выглядело убедительным. Впрочем, Кайя не сомневалась, что ее диар не отступит, пока не добьется своего. Его настойчивость внушала ей одновременно и уважение, и тревогу.

Украдкой посмотрев в сторону мужчин, она задумалась о нем. В каждом его движении ощущалось спокойствие, собранность. Даже когда все вокруг него подчинялось неизвестности, Рэм оставался собой. Вместе с тем Кайя все равно замечала в нем усталость – мелкие детали, вроде чуть более долгого взгляда на карту или легкой морщинки между бровями. Отдыха себе он не давал, и в этом она его понимала. Им двигало стремление не столько уничтожить оплот культа, сколько спасти сестру.

Ей и самой было страшно за Мириам. Страшно представлять на своем месте этого и без того искалеченного ребенка, думать обо всем, что с ней делают или еще только собираются сделать.

Подготовка к пробуждению крови требовала времени. Свою Кайя практически не помнила, но послевкусие того страха до сих пор отдавало горечью в ее сознании. Йаннары, и в особенности Александр, умели использовать слабости других. В своих манипуляциях он нередко проявлял обманчивую мягкость. Вел себя ласково, создавал иллюзию безопасности, выбора, незаметно внушая требуемое, подавляя, подчиняя себе душу, разум, тело. Так он обошелся с ней. И Мириам, столь юная, беззащитная, не имела ни единого шанса перед ее создателем. Он все равно ее сломает, если уже не сломал…

Попытавшись отвлечься от тягостных воспоминаний, Кайя отвернулась к иллюминатору. Принялась скользить взглядом с одной яркой точки на другую, лишь через несколько минут заметив, что раз за разом и через отражение возвращается к Рэму. Его присутствие успокаивало, да и наблюдать за ним было интересно.

Эта простая черная форма ему шла. Приталенный фасон резко контрастировал с повседневными диарскими нарядами, подчеркивая высокий стан, развитые мышцы, красоту и гибкость тела. Хорошо хоть, его сила больше не касалась ее мыслей. Но, будто уловив чужое смущение, Рэм неожиданно оторвал внимание от полупрозрачной голограммы. Бросил на нее быстрый насмешливый взгляд, улыбнулся одними кончиками губ и тут же склонился к работе.

Залившись румянцем, Кайя повторно попыталась сосредоточиться на прерванных мыслях.

Теперь она понимала своего диара намного лучше. Научилась замечать в нем закономерности, улавливать настроение, тайные тревоги, его боль и новую обретенную силу, стоившую ему так многого. Разница между тем, кем они были всего пять месяцев назад, и тем, кем стали, казалась ей колоссальной. Настолько, что Кайя на миг усомнилась, нужна ли ей вообще такая правда.

Эта догадка горько кольнула, но не дала ответа. Ведь восемнадцать лет назад она сама предпочла от нее отказаться. Избавиться от истины, от памяти, от себя. Найти покой в забвении. Предпочла стереть прошлое, а цена этого выбора вышла чудовищной, непомерной – сломанные жизни тех, кто был ей дорог, чьи лица время от времени всплывали в ее воспоминаниях. Приемный отец, любивший в ней химеру, сводный брат, уничтоженный ее ложью, сотни обитателей степной ставки, на которых так или иначе повлияла ее тайна.

А сколько еще в ее памяти хранилось эпизодов, которых она осознанно не касалась? Сколько фрагментов с ее жестокостью, разрушительным самоистязанием, смертями от ее рук, что мутными пятнами чернели где-то на границе разума и лишь усилием воли оставались за пределами мыслей.

Что ей делать со всем этим мраком? С этой проклятой правдой, с этой свободой…

Что ей делать с собой?

Кайя опять украдкой бросила взгляд на Рэма. В их совместное будущее она не верила.

Нет, оно не казалось ей таким уж невозможным. Отчего же? Пару месяцев, лет, возможно и пару десятилетий у них действительно были. Правда, не таких, что увидел для себя Рэм. Скорее, в ее прежнем статусе наложницы, но… не жены. Уж точно не жены. И когда-нибудь ее диар еще поблагодарит ее за проявленную сдержанность, за ее отказ.

Сейчас он был увлечен ею, влюблен. Для него это чувство оказалось новым, как и для нее. Оставаясь с ней наедине, Рэм раскрывался. Когда он смотрел на нее, в его глазах взметались обжигающие всполохи огня, сила, нежность. И слова, и действия, и прикосновения, продиктованные сердцем, вызывали в ее душе искренний отклик, но Кайя не позволяла себе обмануться. Знала, что это не может продлиться долго, что рано или поздно ей достанется его разочарование. А подобной боли она не хотела: ни участи отверженной, ни тяжести одиночества, ни этой свободы.