Наследница чужих богов. Часть 2 (СИ) - Погорелова Галина

— Сегодня ты мне помогла больше, чем можешь представить.

— Но я… я ничего не увидела, ничего нового. – удивление заменило в ней все остальные эмоции. – Я только сорвалась…

— Да, не увидела. – перебил ее он, слегка улыбнувшись. – Но я нашел. Не в ней. В тебе, Кайя. Ты сама дала мне ответ.

Она растерянно замерла, и Рэм мягко коснулся ее руки.

— Теперь я знаю, где искать Мириам.

Глава 22

Город был мертв уже много веков. Мириам стояла на краю руин, глядя на опавшие скелеты когда-то величественного мегаполиса. Воздух здесь казался давящим, опасным. Ее босые ступни с каждым шагом наполняли улицы неестественным эхом. Пыль вздымалась за ней следом, но отчего-то не лезла ни в глаза, ни в легкие.

До черты руин оставалось несколько метров. Замерев на границе между городом и тишиной, Мириам огляделась. Перед ней расстилалась выжженная обветренная равнина. До сегодняшнего дня, да и был ли этот день реальным, ответить ей не удавалось, она никогда не сталкивалась с пустотой. В ее прежней жизни, изолированной, больше напоминавшей золотую клетку, не было места пустошам, ни опасностям, ни тревогам. Рэм, насколько ему это удавалось, ограждал ее от всего – брал на себя ее боль, берег, а вместе с тем и лишал правды.

Теперь, стоя здесь, в безмолвии то ли сна, то ли реальности, Мириам в который раз остро прочувствовала не только свое уродство, доставшееся ей с кровью обоих родителей, но и беспомощность. Ее маленькая обитель из созданной братом безопасности рассыпалась в пыль. Не было больше ее дома. Не было ни Рэма, способного ее защитить, ни преданной любящей Маит. Только она и этот город на мертвой планете, что наблюдал за каждым ее движением, выжидал.

Потребность вырваться, оказаться как можно дальше от этой тишины, притупила ее страх. Мириам пересекла черту. Первые несколько шагов она не ощутила перемен. Земля под босыми ступнями все также оставалась сухой и потрескавшейся. Небо растратило последние краски — не разобрать, был ли сейчас день или слишком светлая ночь. Но с каждым новым рывком что-то менялось. Воздух незримо вибрировал, царапал. Обволакивал ее тело, проникая внутрь, ложась тяжелым грузом на ее и без того поникшие плечи.

Она поперхнулась, закашлялась. Воздух начал жечь. Наполненный чем-то чужеродным, враждебным, он уже в открытую причинял ей боль. Ее разум и тело протестовали. Вначале – покалывание в кончиках пальцев, потом слабость, обреченность в мыслях, будто пустошь вытягивала из нее последние крупицы энергии. Легкие горели огнем, дыхание становилось прерывистым, невыносимым.

Догадавшись, что сил ей хватит на пару минут, Мириам побежала обратно. Вернувшись на руины мегаполиса, она на мгновение почувствовала облегчение. Пустошь отступила. Что-то сдерживало эту стихию, не позволяло проникать за пределы невидимого купола вокруг города.

Она прижала ладонь к груди, пытаясь унять сумасшедший ритм сердца. Внезапно на границе мертвого города промелькнула тень. Ее можно было бы принять за наваждение, иллюзию, но страх уже подсказывал обратное – за ней наблюдали. Слух разобрал звук шагов. Их шелест то удалялся, то приближался, теряясь за ее спиной, распаляя и без того испуганное воображение.

Кто-то с ней играл. Кажется, играл уже не первый раз. Все повторялось…

Осмыслить эту такую простую, но важную догадку Мириам не смогла. Из-за обломков рухнувшего здания появилась фигура в темно-коричневой рясе.

Старик… Ее духовный наставник. Ее друг, что во многом заменил ей отца…

— Шайо! Шайо, это вы! – она сама не заметила, как назвала его данным в детстве прозвищем. – Светлейший!

Он здесь! Он пришел за ней! И хоть она ждала Рэма, радость все равно затопила ее душу. О ней не забыли. Ее не бросили!

Мириам кинулась вперед.

Глубокие морщины, седые пряди, выбившиеся из-под капюшона, и глаза с темным красноватым отливом. Высокий и худощавый, закутанный в привычные просторные одеяния церковнослужителей, он неторопливо шел к ней, раскинув руки для объятий.

Оказавшись в их кольце, она в последний момент приструнила слезы. Хотелось выть, рыдать, выплеснуть ему весь свой страх.

— Ох, моя милая… моя маленькая храбрая девочка, – знакомым тоном обратился к ней он, вот только голос звучал как-то иначе, более свежо, молодо.

Старик практически не двигался, не разрывал объятий, но Мириам не заметила этого сразу. Пытаясь заглянуть ему в лицо, судорожно цепляясь за него, она сжимала в маленьких ладошках объемный ворот его рясы, боясь, что он может исчезнуть. Ощущала тепло живого тела, запах благовоний, старого пергамента и древесины. Все, что неизменно сопровождало светлейшего муфтирия Пути, вновь окружало ее, ненадолго вернув ей уверенность и безопасность.

Но что-то было не так.

Слишком крепкое тело, переплетение тугих, далеко не старческих мышц под многими слоями церковной одежды, его вкрадчивый тон. И эти прикосновения на ее спине: невесомые, странные, интимные. Ее духовный наставник не мог, не имел права так к ней прикасаться…

Она испуганно застыла. Едва различимые в полутьме пальцы старика – нет, вовсе не старика – уже смелее скользнули по ткани ее одежды, изучая все изгибы – от бедер до ее затылка. Холод, смешанный с теплом этих рук, пробежал по позвоночнику, вызвав в ней ответную дрожь.

Мириам резко отпрянула. Он и не держал. Его одежда, как и поза остались прежними, но сейчас перед ней стоял уже совсем другой человек, не ее духовный наставник, не ее шайо…

Молодой мужчина, рослый, с золотистыми волосами, на вид мягкими и немного растрепанными из-за ветра. Высокие скулы, правильные благородные черты, губы, искривленные в намеке на улыбку. Была еще одна особенность, оставшаяся в нем от муфтирия – глаза. Темно-карие, глубокие, с тем же алым отливом вокруг черных зрачков. И эти глаза, в которых некогда читалась мудрость и доброта ее наставника, смотрели на нее с иным выражением.

— Кто ты? – прошептала она неуверенно, но незнакомец промолчал.

Мир вокруг них стремительно менялся. Не касаясь их фигур, вздымалась земля, крошился камень. Разрушенные улицы обретали былую целостность, пыль оседала, уступая место ярким оттенкам, движению, звукам. Рядом из ниоткуда всплывали фрагменты чьих-то жизней: люди разговаривали, смеялись, проживали давно ушедший день, не замечая ее, не видя в упор.

Мириам опять повторила вопрос.

— Кто ты такой?

Губы незнакомца дрогнули в легкой ухмылке. Он чуть склонил голову набок, наблюдая за ней.

— А кем бы ты хотела, чтобы я был? Кем мне для тебя стать, моя милая?

Отреагировать она не успела. Он, все еще улыбаясь, обернулся вокруг себя. Его движения оставались плавными, гипнотическими. И ее страх, и ее растерянность нисколько его не смущали.

— Ты не ответила на мой вопрос, – произнес он мягко. – Кем бы ты хотела, чтобы я был? Твоим желанием? Спасением? Твоей тайной? Или, может быть, чем-то большим?

Стоило ему сделать второй круг, как на его месте оказался Даарон. Реалистичный внешний вид брата лишил ее голоса.

— Ясно, не угодил… – продолжал незнакомец, тут же сменив облик. – Но как насчет его?

Перед ней оказался Рэм.

— Ты боишься перемен, моя милая, – двойник брата заговорил до боли знакомым голосом, нежно и тихо. – Но страх – это хорошо. Он делает нас живыми, напоминает нам, что мы еще дышим, еще чувствуем. Ты ведь слышишь этот шепот в себе?

Он провел пальцами по воздуху, рисуя невидимые линии.

— Что ты делаешь? Прекрати! – Мириам отшатнулась, но новая волна страха накрыла ее с головой.

Воздух вокруг повторно наполнился вибрацией, стал гуще, в нем затерялись все звуки, а город начал медленно растворяться, превращаясь в марево.

— Показываю тебе твою дремлющую силу. Ты должна пробудиться, милая, – незаметно он все же оказался рядом, приподняв ей лицо за подбородок, цепляясь своим красным, почти ядовитым взглядом. – Ты думаешь, что этот город реален? Ты думаешь, что ты реальна? А что, если все, что ты видишь, – тень? Сон?