Наследница чужих богов. Часть 2 (СИ) - Погорелова Галина

Мириам почувствовала, как земля медленно уходит у нее из-под ног.

— Кто же ты? – уже не надеясь на ответ, прошептала она.

— Я – то, что ты сама создала. Я – твой страх, твоя надежда, твоя мечта. Я твое отражение. И я здесь, чтобы помочь тебе принять себя, свою кровь…

Она рванулась назад, пытаясь ухватиться хоть за что-то – край стены, воздух, эту призрачную реальность, которая ускользала, но ее пальцы сжимали лишь пустоту. Ноги больше не касались твердой поверхности. Все вокруг теряло форму, рушилось.

В следующее мгновение что-то дернуло ее назад. Иллюзия окончательно сломалась, отпустив ее.

Мириам устало оглядела свою мрачную комнату.

Тело у нее затекло, ныло. Прижавшись к холодной стене, она сидела недалеко от кровати. Никакого обжитого города, ни руин, ни Даарона, ни Рэма, только угрюмые стены, деревянная кровать с узким матрасом и слабый свет, льющийся из окна.

В комнате, ставшей за последние месяцы ее тюрьмой, было тихо. Даже слишком…

— А хочешь, я верну тебе мать? – неожиданно раздалось откуда-то сбоку.

Он не ушел… Ее мучитель все еще был рядом с ней. Вновь забавлялся, вновь не давал ей покоя.

Мириам опустила голову на колени, прячась, закрывая глаза, но все равно продолжала видеть.

— Нет…

Она снова поймала себя на чувстве, что эта сцена, как и многие другие, повторяется с ней бесконечное количество раз. Что она уже переживала подобное.

К ней приблизилась высокая белокурая женщина с мягким карим взглядом. Ее мать, чье лицо Мириам знала только по изображениям, невесомо огладила ей волосы, задержав руку на макушке.

— Прекрати! – сорвалось с ее губ. – Зачем ты меня мучаешь?!

Незнакомец вернул прежний облик. Уже не менялся, лишь смотрел на нее своими невыносимыми каре-красными глазами и о чем-то думал.

— У каждого есть своя цена, – через минуту заговорил он. – Твоя мне известна – ты не хочешь жить. И никогда не хотела, смелая маленькая Мириам. Я прекрасно понимаю, ведь вокруг тебя всегда было так много страданий. Диары – это боль. И даже сейчас, воскрешенная, излеченная, ты понятия не имеешь, как с ней справляться. Тебя ведь никто этому не обучал – ни я, ни Рэм.

Мириам отвернулась. Ей было противно и страшно о того, что он видел ее насквозь, знал и понимал ее слабости. В ней действительно что-то изменилось с той ночи на Меодане, когда ее так грубо и жестоко вырвали из прежней жизни. Она словно стала полноценной. Энергия более не копилась в ее теле, не раздирала на части. Но боль… она не ушла. Стала иной, не такой острой, не такой гнилой, но не ушла.

И этот незнакомец, в котором ей все же довелось признать своего духовного наставника, говорил ей правду. Справляться без Рэма с такой болью Мириам не умела. Новые ощущения сводили ее с ума.

Всевышний, как же она запуталась, устала…

– Никто и не держит тебя в этом мире. – как бы невзначай заметил ее мучитель. – Отдай мне то, что тебе не принадлежит, что твое лишь на время, и я помогу тебе, дарую покой.

— Иди ты к дьяволу!

— Я могу сохранить ему жизнь. Как тебе такая цена?

Мириам с непониманием покосилась в его сторону.

— Ох, моя милая, не сомневайся – Рэм скоро будет здесь. Он сам придет ко мне, – незнакомец ей улыбнулся. – И я не трону его, но только при одном условии, если ты перестанешь упрямиться.

Присев рядом с ней на пол, он заговорил тихо, все также вкрадчиво.

— Если ты впустишь меня. Если начнешь слушать шепот крови.

Глава 23

Находясь на командном мостике, Рэм следил за обратным отсчетом. Десять минут… Крейсер двигался ровно, все системы работали в штатном режиме, а экипаж готовился к выходу из гиперпространства, завершая последний скачок к его цели – Анаи-Хантен.

Он в деталях помнил свое последнее посещение этой системы. Как всего пять месяцев назад прилетел сюда вместе с Кайей, в безуспешной попытке завоевать ее доверие, найти к ней подход.

Когда она впервые увидела мертвую планету, ее реакция выглядела правдоподобной: ей хватило короткого взгляда, чтобы содрогнуться от страха, прочувствовать след оборванных жизней, страданий, чужого горя. Но в страхе его степнячки было и нечто иное, не только ужас перед смертью, то, чему он тогда не придал должного значения.

Ее тянуло к Анаи-Хантен. И это притяжение в те минуты показалось ему почти осязаемым. Всего на несколько мгновений в ее глазах зажглось что-то странное: уже не любопытство или тревога. Чувство, им неконтролируемое, которое пробуждало ее скверну и с неизвестной даже для нее силой влекло к этому месту. В тот момент он не рискнул задерживаться рядом с мертвой планетой. Списал все на неустойчивое душевное здоровье своей новой ни-адды.

Теперь, вновь перебирая в памяти эпизод, Рэм постепенно убеждался в том, что Кайя была чем-то связана с Анаи-Хантен. Чем-то или кем-то? Ее звал не страх – что-то более древнее и могущественное. Лишь сопоставив все с недавним разговором его степнячки и Самиры, он нашел ответ.

Кайю звали ее боги. Ее мертвые боги…

— Повышенная готовность всем системам, – раздался голос навигатора, ненадолго прервав его размышления.

Рэм перевел взгляд на обзорный экран. За стеклом – искаженная чернота гиперпространства. До выхода оставалось семь минут…

Мысли не только о Кайе, но и Мириам не давали ему покоя. По всем законам логики вероятность того, что сестра могла бы находиться здесь, стремилась к нулю. Эта мертвая планета, выжженная аномалией и всеми стихиями, больше не подходила для жизни.

Крах шестой системы халифата – Анаи-Хантен и Риа – произошел пятнадцать веков назад, на второй год правления его деда, Завира III. Молодой правитель столкнулся с катастрофой небывалого масштаба: сразу две заселенные планеты оказались поглощены неизвестной аномалией, к тому же еще и враждебной по отношению к его народу. Меньше чем за несколько дней их вычеркнуло из реальности, а гибель всего населения стала одним из самых мрачных событий в многотысячной истории Диара.

Еще долго после катастрофы халифат искал способы прорвать завесу, окружившую планеты. Риу забросили практически сразу. Она имела менее важное стратегическое значение, была океанидой в прошлом и использовалась в основном для добычи не слишком ценных минералов. Но смириться с потерей Анаи-Хантен – жемчужиной, не уступающей Меодану, ни Завир, ни его окружение не спешили. Они направляли к ней автоматические станции, зонды, разрабатывали все новые виды технологий, искали иные пути, основанные на практиках тарикон. Их усилия не давали требуемого результата. Разум не пробивался внутрь, сигналы от техники исчезали в пустошах без следа. В покрове этой аномалии не удалось найти разрывы, и слабой бреши, через которую можно было бы проникнуть на поверхность.

И все же, по обрывочным данным, многое указывало на то, что планета мертва. Спутниковые записи, сделанные до полного изоляционного коллапса, показывали разорванные извержениями и гигантскими цунами континенты, выжженные мегаполисы, штормы, способные не утихать веками.

Могла ли Анаи-Хантен стать новым убежищем для культа? Рэм сомневался. Его доводы и ему самому казались безумием, сведенным к чистому отчаянию. Но с каждым часом вера в эту догадку становилась крепче. Интуиция вела его сюда, как когда-то вела и Кайю.

Несколько косвенных фактов также указывали на этот след. Шесть месяцев назад Рэм получил доклад от Тамида. Его люди тайно следили за представителями культа на Левааре и заметили их странную активность, особый интерес к вернской пустоши. В то время он еще не знал причин их действий, да и перехватить их не получилось.

Выходит, его лже-наставник уже тогда искал способ вывезти саркофаги. Неудивительно, что ему это удалось: он был в курсе практически всех его планов, размышлений, надежд, даже страхов. Этот муфтирий слишком хорошо его понимал, знал своего бывшего подопечного, чего Рэм не мог сказать о нем.

Но, если он прав и Александр действительно спрятал их здесь, влияние аномалий для него, как, вероятно, и для остальных йаннаров, не являлось проблемой. Да и что, по сути, он знал о йаннарах? Практически ничего… И после недель наблюдений за Самирой, долгих часов ментального давления, Рэм так и не изучил ее природу до конца.