— Получается, что так, — улыбнулся я.
— Так значит ты мне все это время врал? — заявила она немедленно.
— Я? Врал? — вполне искренне удивился я. — Тебе?
Столь искреннее удивление видимо вынудило таки прекрасную Епифанию пересмотреть свои претензии.
— Да. Действительно, — задумчиво произнесла она, видимо на ускоренной перемотке просмотрев краткую запись всех наших разговоров. — Не врал.
— То-то же, — усмехнулся я.
— А ты, я смотрю, не очень-то и в отчаянии, — прищурилась Епифания.
— Да. И с чего бы мне это, собственно? — улыбнулся я.
— Ну как же, — заметила она. — Корабельная дуэль. Один против трех. Такое не каждый день бывает.
— Ну, что ты, — улыбнулся я. — Ты недостаточно подробно изучила мой обычный распорядок дня. Впрочем немудрено и пропустить. Я обычно такие незначительные вопросы решаю ещё до завтрака.
Епифания остановилась, посмотрела на меня, покачала головой:
— А ты действительно наглец…
— Причем вполне отдающий себе отчет об этой своей восхитительной черте, — заметил я подняв указующий палец.
— А я-то приехала, чтобы тебя спасти, — вздохнула Епифания.
Я повернулся к ней и внимательно на неё посмотрел. Не. Не врет. И ведь действительно. Ехала сюда, чтобы спасти меня. Ну, так как она это понимает.
— Я очень тронут, — серьезно произнес я. — Меня не так часто спасают, как может показаться.
— Ну, — пожала плечами Епифания. — Мы люди друг другу не посторонние. Конечно я хочу найти приемлемый выход из этой дурацкой ситуации.
Ого как. Я конечно слышал, что у Сирот широкий взгляд на контрактные обязательства, но похоже даже моему изощренному воображению было далеко до их истинного взгляда на подобный вопрос.
— А как же Церберов? — почти искренне удивился я.
— Церберов? — очень так знакомо скривила дерзкую бровь Епифания. — Этот надменных хряк? Он может идти к черту.
— А неустойка по контракту? — мягко намекнул я.
— А вот это как раз то, что я хотела бы с тобой обсудить, — заметила Епифания.
Ух, ты. Как интересно. Хотя, разговоры о деньгах — это всегда интересно.
— Я целиком открыт твоим предложениям, — улыбнулся я.
— Ну, я надеялась, что ты перекупишь наш контракт, — выдала Епифания.
— Ух ты! Вот это поворот! — весело воскликнул я. — А как же наша будущая дуэль? Три на одного кажется?
— Вот я как раз о ней, — энергично покивала Епифания. — Корпорация очень и очень не любит терпеть убытки. Я просто обязана думать о прибыли. И если корпорация получит двойную прибыль, всю эту безумную историю с вызовом суверенов они просто пропустят между ушей, я гарантирую. Тебе только нужно нас победить.
— А я смотрю, ты в меня безоговорочно веришь, — весело заметил я.
— Да потому что я тебя, сволочь моя ненаглядная, знаю как облупленного, — заявила Епифания и кажется с вполне искренним возмущением. — Я тебя три месяца изучала! Спать ложилась с разведданными о твоем рейде на Хтонь. Я всё о тебе знаю! Что ты ешь, что ты пьешь, как работаешь, как медитируешь. Как ты давишь на слабые точки врага, и как мало сил тебе надо, чтобы загнать противника в угол, из которого он уже не выберется. Думаешь, почему старый хомяк, барон Церберов нас нанял? Он до смерти боится, что ты схватишь его за шкирку до того, как он смоется с планеты, с остатками капиталов за щекой. И мои сиротки тебя до усрачки боятся. И уважают. Уважают, так как бояться. Из них брызги полетят, если ты нажмешь на них слишком сильно.
Не скорою, слушать о себе такое было приятно.
— Так что ты предлагаешь? — решил все-же уточнить я.
— Хорошая война, — заявила Епифания. — Знаешь, что это такое?
Я улыбнулся Епифании и не стал хвастать, что это я и изобрел это явление более ста лет назад. Точнее, переизобрел, ну, да это уже мелочь…
Хорошая война — это такой режим, максимально приближенный к турнирным условиям. Их очень ценят военные туристы из высшей аристократии и наёмники всех сортов. Они же все на войну не погибать в бою прибыли, в конце-то концов. Удачно проведенная хорошая война приносила потери, сравнимые с учениями или массовой охотой, на уровне статистической погрешности. Был у меня такой конфликт ещё в молодости, почти сразу после Академии, на Первопрестольной. Примерно таким способом я его и разруливал.
— Я знаю, — мечтательно улыбнувшись, подтвердил я.
— Последовательный бой, один на один, — добавила Епифания. — Повреждения наносятся только кораблям в заранее обозначенные зоны. До пятидесяти попаданий в корпус. Никаких смертельных ударов и добиваний. Терпящим бедствие оказывается помощь. У тебя очень высокие шансы на победу. Более семидесяти пяти процентов. Ты согласен?
— Ты просто неотразима, Епифания, — улыбнулся я этой доброй, находчивой и заботливой девушке.
— Это можно считать согласием? — прищурилась Епифания.
— Да, конечно, — подтвердил я. — Я согласен.
— Значит, решено! — воскликнула Епифания.
И украдкой поцеловала меня. Ну, пока никто не видит.
Потом мы вернулись к павильону, где Иоланта уже пришла на помощь Владимиру Крестовскому, и они на пару снимали стружку с Сиротских командиров.
— Да вы не бойтесь, — снисходительно вещал Крестовсий слегка приспуская поводки рапторов в сторону вздрогнувших гостей. — Они не кусаются!
— А мы и не боимся, — процедил мрачный молодой Сирота, не сводя глаз с оскаленной пасти Цезаря. — Вот ещё.
— Мы просто домашних животных не держим, — бросил коренастый.
— Ой, а что это вы так? — умильно улыбаясь, Иоланта чесала Юлия под жуткой зубастой челюстью, а ящер млел и откровенно пёрся. — Не любите домашних животных?
— Ненавижу… — с ненавистью процедил коренастый Сирота.
— А это вы зря, — заметила Иоланта с сочувствием. — Домашние животные нормализуют психологический фон. Вот вы сейчас явно излишне напряжены.
— Я не напряжен, — возмущенно отозвался коренастый.
— Напряжены-напряжены. Я же вижу, — мило улыбнулась Иоланта. — Вам не помешает немного положительного настроя! Вот, почешите его тут. Ему это понравится.
— Да не буду я его чесать! — возмутился коренастый.
— Нет, я всё-таки настаиваю! — не отставала Иоланта.
— Так! Дорогие мои, — ворвалась в эту оживленную беседу тетушка Епифания. — Доругаетесь в следующий раз! Солнышко мое, Иолантушка, целую щёчки, но времени поболтать совсем нет! Мы улетаем, у нас ещё масса дел! Марш-марш! Подъём! Все встали и бежим!
Глухо ворча под нос невнятные угрозы, командиры кораблей поднялись с мест и потянулись за своей мистресс. Иоланта мрачно смотрела тётушке вслед.
— Значит, как условились, господин имперский рыцарь! — на прощание махнула Епифания мне рукой. — Завтра!
И она умчалась, а её затравленные моими учениками подчиненные сбежали вслед за ней, не оглядываясь.
— Нехорошо так с гостями, — усмехнулся я.
— А нефиг, — скривился молодой Крестовский. — А то ишь тут…
Я только головой осуждающе покачал. Эх молодость-несдержанность. Впрочем, не мне их осуждать. Сам такой.
— О чем говорили? — поинтересовался Иоланта, настороженно прищурившись.
— Мы решили вопрос, — улыбнулся я.
— Снюхались, — с осуждением заключила Иоланта. — Снова.
— И не говори, — заржал я в голос. — Да, снова. И мне ни разу не стыдно.
Иоланта, конечно, осталась недовольна, ну да ничего, переживет, ей не впервой! Зато я нашел выход из стратегического тупика.
А тут и челнок Сирот взлетел и умчался к горизонту. Дел у них до завтра и впрямь — не впроворот.
А я сидел в павильончике среди парка среди горячей бескрайней пустыни и бездумно улыбаясь попивал жгучий герберский кофеек, заваренный по старопещерски, как надо, со специями.
А жизнь-то, налаживается!
Вот так вот! Что-ж. Значит, решено. Через двадцать четыре часа по Восточно-Герберскому времени, прямо на Королёвском меридиане, на высоте тысячи километров и состоится наша последовательная дуэль четырех вымпелов.
Отличный же план? Что может пойти не так⁈
