В общем я и до того много чего в жизни повидал. Ну, вот теперь увидел как ветер с песком реально срывают с черепа лицо. И скальп. И глаза высасывает.
Короче, когда ветер унес его тело, я ещё некоторое время приходил в себя, стараясь развидеть то, что только что увидел.
— Вот чтоб вас, — проговорил я и поползл дальше, опасаясь теперь высоко поднимать голову, а ну как оторвет так же?
На второго противника я наткнулся неожиданно для себя. И для него. В общем, для всех это оказалось большой неожиданностью. Пыль на мгновение рассеялась, и мы, как оказалось, лежим на корпусе прямо шлем к шлему.
И он недолго думая бросился на меня. Чего хотел — я не понял, не в плен же взять? Зато я взял его на прием, просто перекинул через себя. Ветер мне помог, улетая, он успел уцепиться за мою вывихнутую руку, вот тут то я и взвыл.
Он так отчаянно болтался у меня на руке, что сначала с хрустом вправил сначала локтевой сустав, а потом и запястье.
— Ого! — удивился я. — Вот за это спасибо!
Я поймал его второй рукой и подтянул к себе. Я умею быть благодарным.
Но этот хрен вместо благодарности долбанул меня шлемом по моему шлему, чуть забрало не разбил!
— Да пошел ты, — обиделся я и разжал руки.
Его мгновенно унесло. Исчез в момент за горизонтом видимости, затерялся в пыли.
Я осторожно пошевелил вправленной рукой. Больно, и явно распухает, скоро все станет совсем хуже, но суставы действительно встали на место. Ничего себе, как оно бывает…
А потом я услышал в общем канале:
— Первый, я третий! Ты где?
О! Да это же мой лепший кореш, Крестовский Младший самолично говорит!
А третий это кто? Неужто мой последний оппонент?
— Я его отпустил, — буркнул я, словно гад ползучий пробираясь вдоль корпуса.
— Кто это? — возмущенно выкрикнул Крестовский. — Кто это говорит?
— Дед Мороз, придурок, — пробормотал я.
— Чего? — кажется тут Младший действительно нефигурально офигел.
— Твой самый худший кошмар, детка, — не отказал я себе в удовольствии закошмарить настолько явно офигевшего врага.
— Второй! — завопил Крестовский. — Это Первый! Ты где?
— А он голову потерял, — буркнул я. — И давно уже.
— Это невозможно… — прошептал пораженный Кристовский Младший.
— Нет, детка, — усмехнулся я. — Это просто песец. Полный Песецъ.
— Это Первый, — заорал Крестовский. — Все ко мне! Отходим! Все отходим!
— Ну уж нет! — возмущенно прорычал я. — Я только разгорелся! Я иду за тобой!
Уж очень мне захотелось добраться до его цыплячей шеи, пока он не сбежал.
Я полз по корпусу цепляясь за всё попадающиеся неровности и выступы, помогая себе палубными липучими ботинками, но вставать больше не рисковал, ну его к черту, второй раз могу и не выбраться.
Вот так я полз-полз и приполз, прямо под перекрестный огонь, прямо в середину перестрелки за двигатели, что заметил далеко не сразу, сверкание болтов скрывалось в пыльном потоке воздуха.
Вражеские стрелки заметили меня раньше, болты вспороли обшивку около меня, разбрасывая цветные искры расплавленного металла, моментально гаснущие на бешеном ветру.
Вот это я попал!
Не знаю, чем бы дело кончилось, но меня прикрыла своим телом Даша. Просто рывком выбросила себя из укрытия, вцепилась в скобу на палубе и загородила меня от стрелков.
— Даша, ложись! — заорал я.
Бластерные болты начали рвать на ней доспехи, куски полетели во все стороны, её сбило с ног, поволокло по корпусу и унесло бы ветром, но я поймал её за руку.
Макс поднялся из своего укрытия практически в полный рост и длинной непрерывной очередью на подавление, просто раздолбал в металлические лохмотья укрытия стрелявших в Дашу десантников.
Макс успел укрыться прежде, чем его сорвало ветром с палубы.
— Даша! — крикнул я, удерживая ее за руку. — Даша!
— Я здесь… — услышал я. — Всё в порядке.
Она перекатилась на колени и встала рядом со мной.
Под развороченным доспехом сиял металл её собственного гиацинтового. Только потому она была еще жива.
— Держи меня! — крикнула она.
И очень вовремя, потому как уцелевший под огнем Макса стрелок вынырнул из своего укрытия и начал палить в нас практически в упор.
Даша зажгла плазменные лезвия, которые разорвали перчатки ее десантных доспехов, рванула вперед и изрубила стрелка на части, двумя ударами крест накрест. Стрелок замер на месте, и начал падать медленно разваливаясь на куски, которые по одному уносило ветром. На корпусе остались стоять его присосавшиеся к металлу палубные ботинки.
— Макс! Илья! — крикнул я. — Следите за флангами! Я пошел вперед! Даша, прикрывай меня отсюда, поняла?
— Я с тобой, — ответила Даша.
Ну вот как с ней сейчас спорить?
— Ладно, только тихо, — усмехнулся я.
Наказать за неподчинение приказу, придется позже. А может, и не придется, если нас всех ветром в неизвестность унесет.
Мы двинулись вперед. Блин, без тактической системы — как без рук, кто-где находится — черт его знает, разведки нет, обмена данными скафандров не настроили. Одна радость, противник в той же ситуации. В этой пыли не видно ни черта, все боевые столкновения внезапны для обеих сторон.
Собрались в теплую компанию чертовы дилетанты-импровизаторы. Пора за ум браться, хватит баловства.
А потом мы нарвались на то, что осталось от десанта Крестовского, и я эту здравую мысль додумать не успел. Осталось их трое. Один, видать сам Крестовский, уже зацепил фал на своем доспехе, эвакуироваться обратно на челнок никак собрался.
— А! — воскликнул я. — Так вот вы где!
— Убейте его! Убейте! — натурально заверещал Крестовский. — Не подпускайте его ко мне!
Парни его подняли пушки и тут же попадали с пробитыми шлемами. Обоих тут же подхватило диким ветром, пронесло прямо над нами и ударяя по пути об корпус утащило к корме, где оба и пропали уже из глаз.
Это кто у нас такой меткий? Илья. Они с Максом тоже меня не послушались. Обошли противника с флангов и с тыла ударили ему в спину.
Бодрящую живительную децимацию им всем устроить, что ли? В поощрение так сказать. Чтоб знали как на приказы забивать.
— Эвакуация! — заорал Крестовский дергая фал. — Эвакуация!
Я сквозь ветер дотянулся и поймал его уже в воздухе, когда фал потянул его в воздух.
Крестовский забился у меня в руках, пинаясь и вереща:
— Пусти! Пусти! А-а-а!!!
Что? В рукопашной один на один ты уже не такой отважный?
Тут челнок рванул, и будь у меня две здоровых руки, я бы Крестовского не упустил. А так — его выдернуло у меня из зажима и унесло в пыльную тьму бурлящую вокруг корабля.
— Ах тыж скользкий ублюдок, — процедил я. Но поздно. И ругаться поздно. Ушел.
Я бы плюнул в сердцах, но в шлеме быстро отучаешься это делать, даже не смотря на влагосборник внутри.
Так. Ну, похоже, мы разобрались со всеми кто высадился на корпус. Полагаю на этом все и кончилось?
А нет, не кончилось.
Второй вражеский челнок заходил на место первого. Попытка номер два?
— Макс! — крикнул я, глядя как на приближающемся челноке открывается грузовой люк. — Гранату!
Макс быстро сориентировался, вытащил не глядя из рюкзака гранату, отобранную у тёмного дворецкого, и перебросил мне, как мяч. Гранату чуть не унесло могучим ураганом, но я успел её поймать, выбросив руку вверх. Кончиками пальцев. Несколько неприятных секунд я боролся с силой ветра, старающейся унести гранату прочь. Но мне удалось её надежно ухватить.
Чуть не упустил, блин.
Пилот челнока, видать, через кормовую камеру успел заметить, что я активировал таймер на чём-то, похожем на бомбу. Челнок начал отваливать, закрывая люк обратно…
Но не успел. Я, размахнувшись со всей дури, запулил в закрывающуюся щель свой подарочек, и встречный ветер его не остановил.
Надеюсь, десантники собравшиеся там внутри, успели поиграть у люка с пикающей гранатой в «горячую картоху».
Внутри челнока полыхнуло, выбив люк наружу, оттуда повалил черный дым, челнок вильнул в сторону, клюнул носом, пошел вниз и пропал, врезавшись в песчаную дюну, а мы уже унеслись на всем ходу от последовавшего взрыва.
