Бессердечное милосердие - Тухолки Эйприл Женевьева

Я строго держалась извилистой дорожки, отмеченной по сторонам белой галькой, боясь ступить даже на несколько дюймов влево или вправо. Я хотела было откинуть капюшон плаща, и немедленно, разодрав рукав шерстяной туники, правую руку мне расцарапала колючка. По коже покатились капли крови.

Мы шли, почти бежали. Звуки позади понемногу стали стихать. Я с облегчением вздохнула. Подняла глаза и увидела среди ежевики крошечных голубей, щебечущих свои печальные полуночные песни и хватающих клювами маленькие ягоды.

Оказывается, даже в этом мрачном лесу шипов была своя красота.

Джунипер передо мной подняла голову и принюхалась.

Я тоже почувствовал непривычный запах. Запах соли.

И вдруг я услышал шум моря – плеск набегающих на песок волн.

Заросли ежевики мало-помалу редели, и все отчетливее сверху к нам пробивался лунный свет. Джунипер, скользящая между шипами быстро и непринужденно, как птица, заторопилась пуще прежнего, и расстояние в несколько футов между нами стало неуклонно увеличиваться. Похоже, она все еще боялась людей Ската. А может, просто рвалась домой. Хотя, конечно, одно другого не исключает.

Остальные брели позади меня, и время от времени кто-нибудь из них шипел проклятиями от того, что шипы, разорвав плащ или тунику, впивались в кожу или в волосы. Я пыталась двигаться так же грациозно, как Джунипер, но в этом не преуспела.

Очередная колючка прочертила мне лицо от виска к уху.

– Джунипер?

– Да?

– Эти шипы ядовиты?

Она замедлила шаг и через плечо посмотрела на меня.

– Да, но только в том случае, если тебя уколют сразу несколько.

– Ничего не скажешь, утешила.

И тут моей руки коснулись пальцы Ови.

– Взгляни налево, Фрей.

Я повернула голову. С ветки, слегка покачиваясь, хотя ветра не было и в помине, свисал череп маленького животного.

И сразу мы заметили еще множество черепов, в основном это были черепа белок и кроликов.

– Джунипер?

– Да?

– Ты уверена, что Морские Ведьмы примут нас? Эти кости, вроде бы, говорят об обратном.

Джунипер, остановившись, обернулась.

– Не принимайте на свой счет. Морские Ведьмы вреда нам не причинят, а все эти кости здесь – только для того, чтобы держать посторонних на расстоянии.

– А шипов что, недостаточно? – Ови позади меня демонстративно провела большим пальцем по прорехе в рукаве и выставила окровавленный палец на всеобщее обозрение.

Джунипер коснулась мизинцем шипа ежевики у щеки.

– Ведьмы называют наш путь колючей тропой, но это все же тропа, а лишние предосторожности еще никому не вредили. – Она поймала мой взгляд. – Чувствуешь соль в воздухе? Мы – в Мерроуе. Я дома.

Я вдруг позавидовала Джунипер. У нее был дом.

Это кое-что значило.

Это значило все.

Мы прошли еще несколько десятков ярдов. Вдоль тропинки пронесся порыв морского бриза и раскачал два ближайших черепа. Я обернулась и замерла.

На шипах покоилось тело. Спутанные платье и волосы, бледные руки и ноги, мертвые пальцы почти касались моего бедра.

– Джунипер, – прошептала я.

Она проследила за моим взглядом.

– О!

Наша компания снова столпилась на тропинке позади меня, и все мы, не сводя глаз с девушки, застыли на месте.

– Умерла несколько дней назад, – произнесла Ови. – Может, больше.

Одежда висела клочьями, а на бледной коже черными пятнами запеклась кровь. Я подалась вперед, рассматривая ее лицо, и шип ежевики разрезал мою тунику спереди. По моему животу побежала струйка крови.

– Осторожней, – предупредила Джунипер.

Я кивнула, борясь с желанием поправить юбку девушки и прикоснуться к ее мертвенно-бледной щеке.

Умереть в этих зарослях в одиночку… Печальный конец.

Джунипер затянула молитву смерти, которую бормотала всякий раз после убийства из милосердия. То была просьба к морю принести покойной глубочайший сон, и просьба к ветру шептать в своих странствиях имя девушки.

Джунипер закончила молитву, и Руна бросила ей шкатулку c огнивом.

Джунипер поймала шкатулку, извлекла из нее палочку Сердечной Золы, зажгла ее и окутала тело дымом. Пока Джунипер двигалась, в лоб ей вонзилась колючка, и в глаза закапала кровь.

– Еще одна мертвая девушка, – прошептала Ови. – Смерть не желает отпускать и преследует нас.

– Оно и понятно, ведь мы прокляты. – Руна смахнула с плеча колючку, и та рассекла ей ладонь.

– Что заставило девушку влезть в эти колючки, если она не знала дороги? – Черные волосы Тригва, распущенные и влажные, цеплялись за плечи, как плющ.

Джунипер вздохнула и положила руку на сердце.

– Случается, девушки приходят сюда в надежде присоединиться к Морским Ведьмам. Даже если бы они прошли через тернии, мы бы их не приняли, но они этого не знают. Несколько раз в год Матушка Хаш посылает в заросли ежевики закованных в доспехи ведьм, и те убирают тела. Но этот труп еще совсем свежий. Я… Я скажу ей об этом, как только мы окажемся на месте.

Джунипер затянула новую молитву, наполненную долгой печалью и смиренным прощением.

– Никчемная потеря. – Руна шлепнула по ветке ежевики и, порезав ладонь, едва слышно выругалась. – Кто вы, Морские Ведьмы, такие, чтобы отказывать девушкам, желающим к вам присоединиться?

Джунипер покачала головой.

– Мне тоже не нравятся бессмысленные, бесполезные смерти, Руна, но подобные девушки всегда от чего-то убегают и приводят с собой демонов. И Матушка Хаш говорит, что постичь магию способен лишь тот, кто родился в Мерроу.

Руна запрокинула голову и выругалась. Еще один шип впился ей в щеку. Она вытерла кровь рукой.

Мы зашагали дальше, а когда, наконец, выбрались на белый песок Мерроуа, солнце уже скребло горизонт на востоке. Я закрыла глаза и повернулась к нему лицом, впитывая первые розовые лучи света.

Я почувствовала, что плечо Тригва касается моего.

– Взгляни вверх, Фрей.

Я запрокинула голову…

Ведьмины деревья.

Толщиной в поперечнике они превосходили мой рост, в высоту самые низкорослые были футов сорока, а самые высокие – больше сотни. Их темные стволы стояли прямо и гордо, их ветви над моей головой переплетались, словно пальцы, образуя пологий купол-потолок. Мощные корни деревьев кое-где выпирали из-под земли хвостами древних морских змеев, и лес источал столь резкий запах пепла и гари, что он заглушал даже запах соленого моря.

На побережье Молчаливого моря я бывала прежде – дважды ребенком и трижды с Сигги с миссиями Последнего Милосердия.

Изрезанная береговая линия принадлежала другой группе Сестер Последнего Милосердия – Эллис и трем ее компаньонам – но Сигги была старше любой из них, и ее почти всюду хорошо знали, и оттого время от времени призывали на чужие территории.

Так я побывала в рыбацких деревушках, расположенных гораздо южнее того места, где сейчас находились мы. Туда было легко добраться по главным прибрежным дорогам. В Мерроу вообще мало кто бывал, поскольку его от внешнего мира и от нежелательных визитеров с двух сторон защищали высокие скалы, а с третьей – стена Смертельной Ежевики.

Из многочисленных рассказов Джунипер я знала, что край леса из Опаленных Деревьев образует полумесяц, рога которого упираются в утесы, а к морю ведет пологий пляж с белым песком. Еще я знала, что сердцевина живых Опаленных Деревьев непрерывно горит, как огонь, и отдает тепло круглый год, так что в ведьминых хижинах даже самой лютой зимой тепло, как в летний день.

Я заслонила глаза от солнца и заметила среди верхних ветвей деревьев десятки ведьминых хижин с коническими крышами, похожими на воронкообразную шляпу торговца зельем, и множество деревянных мостков, соединяющих хижины между собой.

– Дом. Мой дом! – Джунипер, шепча благодарственную молитву ветру и морю, крутанулась вокруг своей оси.

Переступая ногами по мягкому белому песку, мы двинулись вперед. Песок вскоре уступил место грязи и листьям, и мы достигли первой линии деревьев. Остановились там, привыкая к полутьме, царившей под деревьями.