Книга ведьм - Хоу Кэтрин

В своих последующих показаниях свидетельница поведала суду, что 6 марта в 11-й год правления Его Величества Карла II ее дочь Элизабет Дьюрент, которой было тогда десять лет, заболела, и недуг ее был схож с тем, от которого когда-то страдал малолетний сын свидетельницы. Когда девочка приходила в себя, она жаловалась на то, что ей является Эми Денни и мучает ее так же, как мучила она ее брата. Свидетельница пошла к аптекарю за лекарством для дочери, а когда вернулась, увидела у себя в доме Эми Денни. Свидетельница спросила, что Эми тут делает, а та ответила, что пришла проведать дочь свидетельницы и подать девочке воды. Свидетельница пришла в страшный гнев и вытолкала обвиняемую из дома, а та, будучи уже на улице, сказала, что ей не к лицу так сильно сердиться, потому что дочка ее долго не проживет. Это произошло в субботу, а в следующий понедельник девочка умерла [220]. Свидетельница выразила суду уверенность в том, что причиной смерти ее дочери стала порча, которую наслала Эми Денни, использовав свои ведьмовские силы и способности. Свидетельница также показала, что Эми давно известна всем как ведьма и нечестивица, многих ее родственников подозревали в колдовстве, а некоторых осудили.

Также свидетельница поведала суду, что через некоторое время после смерти ее дочери Элизабет Дьюрент у нее самой заболели ноги от колен и ниже, да так сильно, что ей пришлось ходить на костылях. Со временем ей стало легче, и костылями она пользовалась лишь от случая к случаю, но, когда ведьму заключили в тюрьму до суда, ноги у свидетельницы вновь заболели, и потому она явилась на суд, опираясь на костыли. Суд задал свидетельнице вопрос, не связана ли ее хромота с обыкновенными женскими болями, на что свидетельница ответила, что это вполне возможно, ибо хромота прекращалась, стоило ей забеременеть.

Такова суть показаний, данных вышеуказанной свидетельницей в поддержку обвинения против Эми Денни.

Спешим отметить, что в зале суда произошло чудесное исцеление: свидетельница в течение трех лет не могла полностью отказаться от костылей из-за хромоты. Она пришла в суд на костылях, чтобы дать показания, но, когда присяжные огласили вердикт «Виновна» в адрес Эми Денни, означенная Дороти Дьюрент, к восхищению всех присутствующих, отбросила костыли и вернулась домой на своих ногах.

2. Что касается Элизабет и Деборы Пейси (одиннадцати и примерно девяти лет от роду, соответственно), то в отношении них сообщается следующее: старшую привели в суд во время составления обвинительного заключения, а затем и на заседание, куда были доставлены арестованные, но оба раза она не могла произнести ни слова, и почти все время казалась бесчувственной, словно бы находящейся в глубоком сне. Она не могла даже пошевелиться, была положена на стол в зале суда и обложена подушками. Грудь и живот ее вздымались, и воздух при выдохе вырывался со свистом, и то были единственные признаки ее жизни. По прошествии некоторого времени означенная Элизабет смогла немного приподняться и сесть, но по-прежнему была лишена дара речи, хотя и не оставалась совсем уж безучастной, когда к ней обращались. Ее удалось посадить на свидетельское место, где она сидела без движения, уронив голову на ограждение и подложив под голову руку и сложенный передник. По указанию судьи Эми Денни подвели к Элизабет Пейси и заставили ее коснуться руки девочки [221]. Глаза свидетельницы были закрыты, но в ответ на прикосновение она вскочила и схватила обвиняемую за руку, а затем вцепилась Эми Денни в лицо, царапая его в кровь ногтями. Оторвать девочку от Эми смогли только несколько человек, а она продолжала рваться из рук державших ее людей и кидалась на Эми.

Младшая дочь Пейси Дебора была одержима настолько, что ее родители, опасаясь за ее жизнь, не пожелали доставить ее в суд.

В связи со всем вышеизложенным показания в суде по делу сестер Пейси давали другие лица.

В частности, был приведен к присяге и допрошен Сэмюэл Пейси, купец из Летистоффа. Этот человек держал себя с великой сдержанностью в продолжение всего судебного заседания, и из уст его не слышалось злых слов и злобных выкриков, несмотря на то, что дети его серьезно пострадали. Он сообщил суду, что в четверг десятого октября прошлого года его младшая дочь Дебора внезапно занедужила: у нее почти отнялись ноги и руки. В таком состоянии оставалась она до семнадцатого октября, а поскольку день тот был солнечным и достаточно теплым, она попросила отнести себя в восточную часть дома и посадить на лавку у окна, откуда открывался вид на море. Девочка находилась у окна в то время, когда Эми Денни явилась в дом свидетеля, чтобы попросить селедки, но ее прогнали прочь. Через некоторое время она пришла опять, но ее снова прогнали, и так три раза. Каждый раз покидала она дом свидетеля, бормоча ругательства и выражая недовольство [222], но точно понять, что она говорила, было невозможно. В третий раз сразу после ухода Эми у девочки начался жестокий припадок, она страшно кричала и скулила, как щенок, держалась за живот, а когда смогла говорить, то сказала, что в животе у нее словно тысяча булавок. К великому горю своих родителей, девочка оставалась во власти недуга до тридцатого октября, и тогда свидетель послал за доктором Фивером, чтобы спросить совета и лекарства для дочери. Доктор явился и наблюдал один из припадков, хотя и не мог точно указать ни свидетелю, ни суду, будучи вызванным на слушания, что именно послужило причиной страданий ребенка. Свидетель Пейси затем сообщил суду, что, исходя из всех обстоятельств, а также с учетом дурной славы Эми Денни, подозрений ее в колдовстве и ворожбе, обвинил он Эми Дени в том, что она ведьма и причинила вред его ребенку. Свои слова подтвердил он также тем, что его дочь во время и между припадками называла Эми Денни первопричиной своего недуга, и ее призрак постоянно являлся несчастной девочке и пугал ее. Вследствие выдвинутого свидетелем обвинения двадцать восьмого октября Эми Денни арестовали и надели на нее колодки, и в тот же день к ней в тюрьму явились некие Элис Леттеридж и Джейн Бакстон, которые потребовали сказать им, из-за чего занедужила дочь мистера Пейси, а также объявили арестованной, что ее подозревают в насылании порчи на девочку. По словам указанных свидетельниц, обвиняемая заявила, что хоть мистер Пейси и говорит всем вокруг о болезни своей дочери, но пусть ухаживает за ней лучше, как она в свое время ухаживала за своими детьми. Когда свидетельницы спросили, что же Эми сделала для своих детей, то та отвечала, что однажды была вынуждена кормить своего ребенка через воронку, чтобы он не умер с голода. Приведенные выше показания обе свидетельницы подтвердили в суде под присягой.

Свидетель Пейси далее поведал суду, что через два дня после того, как вышеупомянутые свидетельницы слышали от Эми Денни эти слова, а именно тридцатого октября, со старшей дочерью Пейси Элизабет случился припадок такой силы, что не могла она открыть рот и дышать, и, чтобы спасти ее жизнь, пришлось вставить ей в рот воронку, а затем сходный приступ поразил и его младшую дочь, которой пришлось помогать тем же способом.

Обе девочки – каждая сама по себе и независимо от другой – во время поражавших их припадков и в промежутках между ними жаловались на Эми Денни и еще на одну женщину, чью внешность и одежду они описали. Они говорили, что призраки означенных женщин являются им, ввергают их в великий ужас и пугают их до дрожи. Иногда девочки кричали: «Вот стоит Эми Денни! Вот стоит Роуз Каллендер!» (Последняя была второй из пугавших их женщин [223].)

Мучившие детей приступы были не похожи один на другой. Временами чувствовали они, что у них немеет одна сторона тела, а потом другая. Иногда вся их кожа словно бы горела, и тогда они не терпели прикосновений к себе. Случалось и так, что руки и ноги у них двигались, но пропадали слух или зрение, а иногда и речь, причем последняя могла не возвращаться к ним один-два дня. Как-то раз немота поразила их на целых восемь дней, а потом отпустила. Неоднократно падали они в обморок, а когда приходили в себя, то принимались сильно кашлять с отхождением мокроты, и иногда в этой мокроте находили булавки общим числом свыше сорока. Однажды одну из девочек вырвало двухпенсовым гвоздем с широкой шляпкой. Этот гвоздь был предъявлен суду совместно с булавками, и свидетель заявил, что находился в тот момент рядом с дочерью [224]. Свидетель также показал, что с мокротой выходило из девочек по одной булавке в конце каждого приступа, и таких приступов могло случаться до четырех-пяти в день.