Книга ведьм - Хоу Кэтрин

Глава 17

Одержимая Элизабет Нэпп,

Гротон, Массачусетс

1671–1672

Девушка-подросток Элизабет Нэпп была служанкой в доме преподобного Сэмюэла Уилларда. В октябре 1671 г. у нее начались кратковременные припадки, которые очень скоро переросли в полную одержимость. Случай Элизабет Нэпп во многом предвосхищает салемские события. И здесь, и там – странное поведение юной служанки в доме уважаемого лидера пуританской религиозной общины. Подход преподобного Уилларда к одержимости Элизабет Нэпп полон выраженного научного интереса, что отразилось в весьма подробном отчете, составленном им самим. Уиллард описывал одержимость своей служанки в пространных письмах Коттону Мэзеру, который опубликовал эти материалы в своем труде Magnalia Christi Americana (1702 г.). Рассказ об одержимости Нэпп также вошел в «Собрание свидетельств о чудесных знамениях» (1684 г.) его отца Инкриза Мэзера.

Объяснение поведения Нэпп отличается от итогов салемской истерии, поскольку ее одержимость не привела к обвинениям в ведовстве других женщин в ее общине. Она – жертва колдовства без колдуньи. При этом, как и юная девушка в Салеме через поколение, Элизабет Нэпп – крохотное звено в обществе с жесткой иерархической структурой и разделением по классам и половой принадлежности. Стоило у Нэпп проявиться первым признакам одержимости, как она получила отдых от своих тяжких трудов, стала объектом внимания и симпатии окружающих, тогда как раньше ее почти не замечали и нагружали домашней работой сверх меры. Даже если не рассматривать возможную умственную или личностную патологию Нэпп с точки зрения психоанализа, перед нами – религиозно окрашенное выражение терзаний из-за тягостных условий жизни и труда, нашедшее «законное», пусть и весьма бурное проявление [230].

Поскольку случай Нэпп был хорошо известен, его интерпретация повлияла на то, как при жизни следующего поколения было истолковано поведение юных салемских девушек. Одержимость Элизабет не переросла в уголовное преследование, поскольку никого в ведовстве обвинить не смогли. В случае с Нэпп Дьявол орудовал напрямую и не нуждался в посредничестве ведьмы [231].

Краткое изложение Сэмюэлем Уиллардом странных и удивительных событий, которые по провидению Господнему произошли с Элизабет Нэпп в городе Гротон

Примерно за две недели до того, когда Дьявол полностью овладел несчастной девушкой, мы заметили в ее поведении некоторые странности. Она внезапно вскрикивала, а когда у нее спрашивали о причинах, придумывала всякие отговорки. Иногда на нее нападали неудержимые приступы смеха, да такие сильные, что она падала на землю. Я сам неоднократно становился свидетелем внезапных перемен ее настроения, но даже не мог помыслить об их подоплеке. Я решил, что девушка занедужила, и потому часто справлялся о ее самочувствии. Она всякий раз отвечала, что с ней все хорошо, но мне так не казалось. По-настоящему драматические события начали разворачиваться только в понедельник 30 октября 1671 года. Меня в ту пору не было дома, но я полностью полагаюсь на описание событий, данное моими домочадцами.

Вечером, когда прислуга уже готовилась отойти ко сну и девушка спокойно сидела у очага, она вдруг закричала: «Ноги! Мои ноги!» и принялась хлопать себя по ногам. Потом вскрикнула: «Грудь! Как болит грудь!» и несколько раз ударила себя в грудь. Потом она прохрипела: «Меня душат…» и схватилась за горло. Присутствовавшие при этом не поняли, что произошло, действительно ли ей стало плохо или она притворяется, поэтому они разошлись на ночь по своим комнатам за исключением той женщины, которая делила с Элизабет постель [232]. Последняя сообщила, что ночью та тяжело дышала. На следующий день Элизабет, по свидетельству многих, вела себя очень странно: то принималась плакать, то смеялась, то принималась отчаянно жестикулировать, кривлялась и гримасничала. Вечером она пошла в погреб и закричала. Когда ее спросили, в чем дело, она отвечала, что увидела в погребе двух людей. Спустившиеся вместе с ней в погреб никого не нашли, и она вместе с ними принимала участие в поисках. Внезапно она замерла, вглядываясь в темноту, и громко сказала: «Как поживаешь, старик?» Окружающие решили, что ей почудилось, и не придали этому значения. После этого в тот же вечер, когда прислуга уже лежала в своих постелях, неведомая сила вдруг скинула девушку с ее ложа на середину комнаты, где она забилась в конвульсиях. Ее товарки проснулись и смогли удержать Элизабет на одном месте, чтобы она не нанесла себе увечий и не бросилась в огонь очага. Эти приступы продолжались с ней до субботы: на девушку нападало странное возбуждение и беспокойство, переходившее в такие сильные судороги, что ее пришлось связывать, а удержать ее могли только три-четыре человека. При этом Элизабет громко кричала, и эти крики напоминали вопли тех, кого бесы мучают в аду. Иногда она что-то говорила, но бессвязно. Окружающие разобрали только ее возгласы «Деньги, деньги!» и еще «Мой грех и горе мне!»

В среду в перерыве между припадками девушку удалось расспросить об их причине, и она указала на одну из соседок, которая в нашей общине имеет добрую славу и в чьей добропорядочности я перед лицом Господа Нашего ни на миг не сомневаюсь. Элизабет точно описала эту женщину, указав на ее приметный плащ с капюшоном для верховой езды [233], и заявила, что то ли она, то ли сам Дьявол, принявший ее обличье, спустился по трубе и ударил ее в грудь – это произошло в ту ночь, когда она билась в судорогах на полу. Мои домочадцы попросили соседку прийти в наш дом, подойти к Элизабет и дотронуться до нее. Та уважила их просьбу, хотя по всему ее поведению было очевидно, что она не понимает, зачем это нужно. Стоило соседке приблизиться, как Элизабет затрепетала, хотя глаза ее были плотно закрыты (как обычно во время приступов и зачастую между ними), а когда та до нее дотронулась, то девушка своими жестами дала понять, что узнала ее. Говорить Элизабет в то время не могла, ибо нечистый замкнул ее уста. Хвала Господу, что смог он отстоять невиновность нашей соседки, к удовлетворению всех окружающих, ибо женщина принялась молиться, и очень скоро девушка смогла присоединиться к ней. Чуть позже Элизабет призналась, что Сатана ввел ее в заблуждение, и никогда больше с тех пор она не жаловалась на то, что та женщина является к ней в призрачном обличье или иным образом досаждает. Меж тем с течением времени припадки у Элизабет возобновились, хоть и с бóльшими, чем раньше, промежутками между ними, и те, кто оказался их свидетелями, все настойчивей принялись расспрашивать девушку о том, что же на самом деле является их причиной. Она придумывала множество предлогов, чтобы не отвечать, делала вид, что очень занята работой или что не расслышала вопроса, пока, наконец, в ночь со вторника на среду не смогла более сдерживаться и сделала пространное признание в присутствии многих свидетелей. Далее я кратко изложу то, что она им поведала.

Итак, она сообщила, что Дьявол неоднократно являлся ей, предлагая заключить с ним договор и соблазняя благами, привлекательными для юного и неокрепшего разума. В числе этих благ были деньги, шелка, красивая одежда, освобождение от работы, обещание показать весь мир и прочая, и прочая [234]. По ее словам, впервые нечистый посетил ее еще три года назад – тогда, когда на душе у нее было особенно тяжело. С тех пор его визиты не прекращались – сначала редкие, они становились все чаще и чаще. В последние недели жизни в нашем доме Сатана обретался рядом с ней постоянно. Она редко выходила на улицу, однако он все время оказывался у нее перед глазами и всячески убеждал ее стать его приспешницей. Для этого он показал ей книгу, каждая страница которой была договором, подписанным кровью соблазненных им, и даже называл людей, попавших в его тенета, по имени (надеемся, что здесь он слукавил). Дьявол искушал девушку, требуя, чтобы она убила своих родителей, соседей, наших детей, особенно самого младшего, нашептывая ей, чтобы она бросила его в камин или в печь на кухне. Однажды он вложил ей в руку секач и почти убедил ее убить меня самого, пока я спал, а когда она в беспамятстве отправилась выполнять его поручение, то увидела меня на лестнице и очень испугалась. Я помню тот случай – меня тогда удивил вид девушки, и показалось, что она что-то прячет в руке, однако я не придал этому значения, ибо и помыслить не мог, какой опасности избежал. Также Сатана убеждал Элизабет броситься в колодец, и как-то раз она чуть не поддалась на его уговоры. Она заглянула в колодец и увидела там отражение столь прельстительное [235], что не могла противиться и уже свесилась вниз, и лишь Божье провидение удержало ее от последнего шага. Она рассказала еще много такого, что здесь нет нужды пересказывать, но каждый раз, когда ее спрашивали, подписала ли она договор с Сатаной, она торжественно клялась, что до этого не дошло. Элизабет также старалась убедить нас в том, что она даже не отвечала Дьяволу на его воззвания, кроме одного-единственного раза, когда она спросила: «Как дела, старик?», и что Господь замыкал ее уста, а все обличил нечистого ее пугали. Но в противоречие с вышесказанным рассказала она, что как-то раз, еще до того, как она перешла к нам в услуженье, после воскресной школы для детей и подростков, проводившейся в нашем доме, она нашла предлог не идти к себе при свете, а вернулась к своему родному очагу в сумерках (я сам хорошо помню этот случай), ибо Сатана нашептал ей, что проводит ее домой. Всплыло и еще одно странное событие, подтвержденное другими свидетелями: 19 октября перед Днем благодарения она и еще одна горничная, жившая в нашем доме, увидели, как в одно из окон заглядывает мужчина в пышном шейном платке. Девушки испугались, бросились в гостиную, где находилось в то время большинство домочадцев, и сообщили об увиденном. Один из присутствующих пошел на улицу посмотреть, кто пришел, но Элизабет опередила его в дверях и первая выбежала наружу. Сделала это она потому, что, как она призналась, то был Дьявол, и приходил он за ней. Также она рассказала, что ее странные внезапные вскрикивания в последнее время объясняются тем, что Сатана неожиданно являлся ей, заставлял ее придумывать разные предлоги, чтобы не говорить правду, и безудержно хохотать, хотя ей было вовсе не до смеха. После этого она призналась во многих грехах, таких, как неподчинение родителям и хозяевам, и даже в попытках убийства и самоубийства. При этом подписание договора с Дьяволом она по-прежнему неистово отрицала, заливаясь слезами и призывая окружающих помолиться за нее. Надо отметить, что присутствовавшие отнеслись к ее просьбе с пониманием, молодые сочувствовали ей, а умудренные опытом старались дать советы. Также по ее просьбе послали в Ланкастер за мистером Роулендсоном. Он пришел, помолился с ней и всячески наставлял ее на правильный путь. Несмотря на все его усилия и тщания моих домочадцев, Дьявол по-прежнему преследовал ее, и приступы продолжались. В таком состоянии я ее и обнаружил, вернувшись домой в пятницу, и никакими силами не удавалось мне поспособствовать ее излечению. Каждый раз, когда я приближался к ней, ей становилось плохо. Опишу то, что видел собственными глазами: во время припадков Элизабет понимала обращенную к ней речь, но не могла ничего внятно ответить, кроме тех выкриков про деньги и грехи, которые я уже цитировал раньше. Когда приступ прекращался, она могла пересказать те слова, с которыми к ней обращались. Мы спросили Элизабет, почему она кричала про деньги и грехи, и она объяснила нам, что Дьявол соблазнял ее, показывая ей монеты, а ее грехами он старался ее запугать. Кроме того, она заявила, что бесы являлись к ней целыми толпами в своем адском обличье, и было их неисчислимое множество. Все это услышал я от Элизабет вечером в субботу своими собственными ушами.